– Я решу этот вопрос сегодня после обеда.
Она подняла веер, затем медленно опустила его, приоткрыв нежную улыбку. Ручка в перчатке коснулась его пальцев.
– Что бы я без тебя делала, Эдуарде!
Так не пойдет! Она откровенно кокетничала с ним, и у него возникло желание ответить тем же.
– Рад, что угодил – тебе, кузина, – быстро пробормотал он подводя Хелену к дверям.
– Мне кажется, тебе нравится помогать мне?
– Да, мне действительно приятно оказывать тебе услуги.
– Ты всегда хмуришься, говоря о приятных вещах? – поддразнила она.
– Просто солнце слепит мне глаза.
– Эта слабая маленькая свечка?! В Испании… Но сравнения – отвратительны, – как бы спохватилась Хелена.
– Вот именно, – сказал Северн, смягчаясь.
Но больше всего Хелену интересовали туалеты дам, и тут ее ждало сильное разочарование.
– Ужасно, – таково было ее заключение, когда, чуть позже, они прошлись по улице. – Разве у ваших дам нет фигуры, которую можно было бы выгодно подчеркнуть?
– Ну что ты, с этим все в порядке, и мне хотелось бы, чтобы ты убедила их не скрывать свои достоинства… А это называется «стиль императрицы», мода из Франции, – объяснил Северн. Он ненавидел этот покрой. Платья висели мешком от лифа до лодыжек, полностью драпируя все изгибы тела.
– Я вижу английские дамы находят элегантным то, что мы в Испании одеваем перед сном. По-моему, совершенно неприлично носить на людях ночные рубашки, но если мне следует уродовать себя таким же образом, для того, чтобы удачно выйти замуж, придется немедленно заказать несколько таких ночнушек.
– Ты же знаешь поговорку «Буду в Риме… " – с сожалением произнес Северн.
– Да, но римлянки не носят столь непривлекательных платьев. Да и мужчины тоже, – добавила она, бросая взгляд на парочку одетых в синие камзолы франтов, спешивших по улице. – Они все одинаковые. Это что, униформа: неизменные синие камзолы и желтовато-коричневые штаны? Я заметила, что и ты одеваешься так же, Эдуарде.
– Это не униформа. Просто сейчас такой стиль.
– А тебе бы так подошли более густые и насыщенные цвета – бордо или темно-зеленый. Но ты ведь должен избегать вульгарного тона и отличаться от других, иначе не сможешь найти подходящую невесту. Я думаю, тебе понадобится когда-нибудь an es-posa?
– Ты снова говоришь по-испански, – заметил Северн, избегая, таким образом, необходимости отвечать на ее вопрос. Хорош бы он был в красном или зеленом камзоле! Как настоящий петух! Хотя, эти цвета хорошо сочетаются с его темными волосами и смуглым цветом лица.
Хелена упомянула о камзоле своего папы, привезенного в качестве образца для пошива новых. Может быть, Эдуарде поможет ей с заказом?
– Уэстон, – ответил он. – Я отвезу к нему камзол и сделаю заказ на другие.
– Gracias, Хелена повернулась, желая повнимательнее рассмотреть дам на улице. На этот раз ее заинтересовали прически.
– Какой странный стиль. Волосы у всех подстрижены как у muchachos.
– Совсем необязательно стричься, – заметил Северн. Он восхищался ее роскошными, черными, как смоль, волосами. Не раз он пытался представить, как они выглядят, если освободить эту копну от шпилек и распустить по плечам. Они казались такими мягкими, словно шелк.
– Но я должна следовать здешней моде!
– Чепуха! Ты можешь придерживаться собственного стиля прически.
– Больше всего мне хотелось бы придерживаться собственного стиля в одежде, Эдуарде. Не думаешь ли ты…
Вспомнив вчерашнее изумрудное платье с отделкой из черных кружев, он сказал:
– Боюсь, это невозможно, Хелена. Может быть потом, после замужества, но на девиц на выданье поглядывают строго.
– Удивляюсь, как это джентльмены вообще удостаивают их взглядом, – сказала она. – Не зайти ли нам в магазин тканей, взглянуть на муслин?
– Я попрошу маму, чтобы модистка захватила с собой образцы. Вам будет проще выбрать.
«Вернее, так будет проще для него», – подумала Хелена. Но в ее планы не входила ссора с Эдвардом, и она с приятной улыбкой произнесла:
– Ты обо всем позаботился!
По пути домой леди Хелена спросила:
– Ты не знаком случайно с некоей миссис Петрел-Джоанз, Эдуарде?
– Я слышал о ней, – ответил он, поджимая губы, что, как она уже успела заметить, означало недовольство. – Могу я поинтересоваться, откуда ты знаешь женщину такого круга?
– Леди, ты хочешь сказать? – удивленно спросила Хелена.
– Я не вполне в этом уверен.
– С ней что-нибудь неладно?
– Я полагаю, она – вдова, совершающая увеселительную поездку по Европе. Здесь она объявилась год назад и успела завоевать весьма сомнительную репутацию. Откуда ты ее знаешь?
– Я виделась с ней в Испании. Тогда она не была вдовой, но с мужем жила раздельно, а потом он умер. Ее принимали при дворе, – добавила она.
– Неужели! Не думаю, что испанская королева по достоинству оценила ее. «И также трудно будет оценить Рутледжу достоинства Хелены, если она станет поддерживать знакомство с этой беспутной женщиной», – подумал он.
– Но ваш принц Уэльский тоже не живет со своей женой. И, судя по сплетням, принцесса Каролина в десять раз хуже миссис Петрел-Джоанз.
– Члены Королевской семьи могут поступать, как им заблагорассудиться. Мне не хотелось бы, чтобы ты разыскивала миссис Петрел-Джоанз. Маловероятно, что вы встретитесь в тех местах, где я собираюсь тебя представить. А если она все-таки появится в нашем доме, Сагден получит необходимые указания и миссис Петрел-Джоанз никогда не сможет застать тебя. Но, надеюсь, эта женщина не станет вторгаться, ища встречи с тобой. Как ты считаешь? Она была твоей близкой подругой в Испании?
– Нет, что ты. Она старше меня.
– Ну хорошо, – сказал он.
Леди Хелена поняла, что ее дальнейшие расспросы в столь неподходящий момент не приведут ни к чему хорошему. Она постарается найти менее придирчивых людей, которые смогут навести ее на след миссис Петрел-Джоанз.
Хелену ожидал день, полный забот и хлопот. Надо было договориться с модисткой и парикмахером, написать письмо отцу и сообщить, что миссис Петрел-Джоанз все еще одинока. Поэтому она не возражала против предложения Северна вернуться на Белгрейв-сквер.
За ленчем дамы обсуждали кандидатуры модисток и фасоны платьев. А сразу же после еды леди Хедли послала записку «Королеве иглы» Сезона, мадам Беланж. Банкнота крупного достоинства, вложенная внутрь, сыграла свою роль, и мадам Беланж сразу же ответила, сообщив, что посетит миледи следующим утром в одиннадцать, с образцами и моделями.
Во второй половине дня им пришлось отложить все свои дела, так как приехала миссис Одри Комсток с дочерью Марион. Леди Хелену интересовала главным образом дочь, в которой она надеялась обрести подругу и наперсницу. Но надежды испарились прежде, чем мисс Комсток произнесла первое слово. По правде говоря, они испарились при первом же взгляде на эту «бледную, худую северную красавицу». Хелена была убеждена, что дама, так сильно напоминающая один из портретов фламандских художников, не может иметь с ней ничего общего.
