— И я сразу узнала вас! Вы совсем не изменились.
Мадам Алигьери вздохнула не без облегчения:
— Ах, если бы зеркала говорили мне такие же комплименты.
Возраст Жанетт приближался к пятидесяти, но ее лицо сохраняло моложавость. Умелая косметика скрывала морщины — заметными они становились лишь вокруг голубых глаз, когда она смеялась. А шутить и смеяться Жанетт очень любила! Густые тщательно уложенные волосы, не без некоторых ухищрений, сохраняли первоначальный золотистый оттенок, не допуская никаких намеков на седину. Мадам Алигьери нельзя было назвать хрупкой женщиной, но благодаря усилиям модельеров и помощи корсета ее облик соответствовал требованиям самой современной моды.
— Почему вы не написали мне о своем намерении посетить меня во Франции? — в голосе Арлетт звучали счастливые нотки.
Девушка наконец-то почувствовала себя более непринужденно и сняла шляпку и перчатки.
— Я хотела сделать тебе сюрприз: приехать в твою школу и увезти в Париж. Мне было важно самой познакомить тебя с этим удивительным городом, который ты совсем не знаешь, хотя и родилась в нем. Я хотела и хочу, чтобы ты осталась со мной. Но коль судьбе было угодно, чтобы мы встретились в Брюсселе, не будем ей противиться. В конце концов, неважно, откуда начнется твоя новая жизнь.
Надо ли говорить, что Арлетт была несказанно рада такому замечательному сюрпризу в добавление к своим радужным надеждам.
— Я знала, что мы когда-нибудь встретимся. Но я с трудом поверила своим ушам, когда в коридоре вы окликнули меня.
— Я тоже очень рада нашей встрече. Но скажи: ты уже виделась с Клодом? — И, видя замешательство Арлетт, Жанетт продолжила: — Я сейчас сама позвоню ему в офис и скажу, что ты у меня. Как я поняла, ты не поставила его в известность о своем приезде. Думаю, он будет немного взбешен. Но я постараюсь уладить эту проблему, дорогая.
Жанетт уже протянула руку к телефону, но Арлетт остановила ее, робко коснувшись локтя.
— Не нужно. У меня вчера была возможность пообщаться с Клодом, он знает, что я в Брюсселе. Сегодня я не хочу говорить с ним. Он не знает, что я в этом отеле. Ему и не нужно знать. Я так решила.
Жанетт удивленно приподняла брови.
— Можешь довериться мне и объяснить, почему все произошло так внезапно. Ведь Клод обещал, что все организует, как только ты захочешь покинуть монастырь.
Арлетт с сомнением покачала головой.
— Так ли это? Клод ни разу не высказал радости по поводу моего возможного возвращения. Поначалу и меня вполне устраивала должность учительницы. В свободное время я училась вышивать, рисовать, вязать и даже немного шить. Мне хотелось получить профессиональные навыки в кройке, шитье и моделировании одежды. Одна из монахинь любезно согласилась помочь мне в этом.
— Я помню, ты писала об этом.
— Хотелось бы, если можно, послать телеграмму в школу, чтобы знали — я добралась благополучно.
— Пусть это сделает Клод. Чуть позже я все-таки позвоню ему и сообщу, что ты у меня. А сейчас лучше расскажи о своем немолодом поклоннике, получившем разрешение Клода и матери-настоятельницы посещать тебя в присутствии одной из монахинь.
Арлетт печально вздохнула и сказала:
— Клоду он понравился тем, что был человеком весьма обеспеченным. Но он намного старше меня, и я никогда бы не согласилась выйти за него замуж. К сожалению, чем откровеннее я выказывала свое безразличие, тем вдохновеннее он становился. Убедившись, в конце концов, в тщетности своих ухаживаний, мой седой поклонник жутко разозлился и пожелал мне остаться старой девой.
— Влюбленные мужчины так переменчивы! Клод довольно долго описывал мне достоинства такого замужества, жаловался, что ты так бездумно отворачиваешься от удачи. Я думаю, Клод хочет переложить ответственность за тебя на кого-нибудь другого. Его устраивало то обстоятельство, что тебя отправили в школу во Францию сразу после смерти матери.
— Теперь я многое вижу в другом свете и лучше понимаю себя и других. — Арлетт замолчала, задумчиво опустив голову.
— Не знаю, как ты, а я в это время пью кофе. Не хочешь ли составить мне компанию? — бодро произнесла Жанетт.
— Да, конечно. Чашечка кофе — это как раз то, что мне сейчас необходимо.
— Тогда поскучай немного, я сделаю заказ. — Жанетт неожиданно легко встала с кушетки и вышла.
А на Арлетт нахлынули воспоминания детства.
Арлетт хорошо помнила, как они переехали из Парижа в Брюссель. Ей было очень приятно наблюдать за изменениями, происходившими в жизни ее матери. Оставшись вдовой с маленькой дочерью на руках, Катрин растерялась. Никаких средств к существованию после смерти мужа у нее не осталось. Она тщетно пыталась найти работу — никто не хотел брать женщину, имеющую маленького ребенка. Время от времени Катрин относила в скупку ценные вещи, что позволяло протянуть какое-то время, но долго так продолжаться не могло. Арлетт постоянно видела осунувшееся, печальное, часто в слезах лицо матери. Ей было невыносимо смотреть на ее страдания. Но однажды все в их жизни резко изменилось. К ним в дом стал часто приходить красивый, добрый и очень щедрый мужчина. Катрин стала чаще смеяться, у нее появились красивые платья. По вечерам Арлетт иногда оставалась с консьержкой, а ее мать и этот мужчина уходили в театр или ресторан. Позже они переехали в Брюссель, Катрин вышла замуж за красавца-мужчину Мишеля Фере и стала баронессой.
Арлетт припомнилась первая встреча и знакомство с Клодом, сыном Мишеля. С братом у нее сложились ровные, спокойные отношения. Он был намного старше ее, и поэтому тесной дружбы между ними сначала не возникло. Волею случая став братом и сестрой, они приняли это как необходимость, встречались только за общим столом и почти не разговаривали. Значительные изменения в их отношениях произошли только спустя пять лет.
В тот день Арлетт исполнилось двенадцать лет, в доме был устроен большой праздник. Собралось множество гостей. Арлетт купили красивое платье. Катрин сама сделала дочери прическу, и та чувствовала себя принцессой на сказочном балу. Когда начались танцы, к Арлетт совершенно неожиданно подошел Клод и пригласил на вальс. Арлетт неплохо танцевала, так как брала уроки танцев у специального репетитора, но сейчас, когда на нее как на виновницу торжества были, казалось, устремлены все взоры и от непривычной близости Клода, она чувствовала себя скованно и делала массу ошибок. Зато Клод держался великолепно. Он крепко держал Арлетт за талию, уверенно вел ее в танце, а когда музыка смолкла, проводил к креслу ее матери и галантно раскланялся. С этого танца, как считала сама Арлетт, и начались ее новые отношения с Клодом, о которых она предпочитает не вспоминать и о которых никому и никогда не сможет рассказать.
