Эмелайн не отводила от него глаз, боясь, что выдаст таким образом свое смущение, и внимательно разглядывала Лайама, стоявшего в свободной, раскованной позе. Она любовалась его стройной фигурой, пока он так и стоял, прислонившись к двери. Эмелайн медленно, будто лениво, изучала каждую его черту, особенно любуясь его широкими плечами, сильными бедрами и мускулистыми икрами. Он был высок, строен… и прекрасен. Другого слова просто не подберешь. Он был так прекрасен, что от одного его вида она забывала обо всем, словно заколдованная.
— Красавчик! — сразу же сказала о нем Агнес, как только его увидела. Агнес уехала в Лондон, но успела сообщить Эмелайн, что майор — очень богатый человек. Все еще пьяная после такого количества выпитого бренди, Агнес не смогла путешествовать утром и покинула Сеймур-парк только вечером следующего дня. За это время общительная Агнес успела перезнакомиться со всеми обитателями дома и узнать кое-какие интересные сплетни.
— Если верить слугам, — призналась Агнес по-дружески и давая понять, что она не держит зла на Эмелайн, хоть и упустила возможность стать новой леди Сеймур, — то, когда его папашка откинулся, он оставил майору почти миллион фунтов стерлингов. О-о-о! Ты представляешь!
Эмелайн потеряла дар речи.
— Так что он сейчас действительно, как говорится, первый жених! Богатый да еще красавчик. А как только молва пойдет, что он теперь еще и его светлость, тут все леди закидают его платочками.
Глядя на него сейчас, Эмелайн не могла не согласиться с предсказаниями Агнес. Даже и без своего богатства, Лайам Уиткомб для любой женщины очень желанный.
— Вы хотели поговорить со мной? — спросил он.
Чары сразу рассеялись, и Эмелайн вернулась к действительности. Она и не представляла, что мужское тело так привлекательно.
— Собственно, — сказала она слегка дрогнувшим голосом, — есть две вещи, которые я хотела бы с вами обсудить.
Он склонил голову набок, давая понять, что весь внимание.
— Я вас слушаю.
— Теперь, когда все сделано, я бы хотела покинуть Сеймур-парк. И как можно быстрее. Я попросила слугу отправить письмо моей хозяйке, когда он отвозил Агнес на станцию. Хозяйку я предупредила, что задержусь на день или два. Миссис Забер будет сердиться, если я задержусь надолго.
Лайам выпрямился мгновенно. Ее хозяйка! Его охватила какая-то тревога.
— Вы обещали помочь мне путешествовать дальше, — продолжала она. — И вы должны сдержать свое обещание.
— Как вам будет угодно, — ответил он, — но не сегодня. Миссис Забер пусть немного потерпит, потому что нам с вами надо кое-что обсудить, прежде чем вы уедете. И, кажется, вы сами сказали о двух вещах, которые вы хотели со мной обсудить.
— Да. Во-первых, это мое путешествие. Во-вторых, вот это.
Эмелайн взяла со стола, рядом с которым сидела, потрескавшийся от времени кожаный футляр.
— Я отдала бы его вам еще раньше, — сказала Эмелайн, — но вчера вы были заняты весь день.
Лайам подошел к ней.
— Что это? — спросил он, глядя на футляр, но не беря его в руки. — Может, пока я был на континенте, появилась новая мода, и женщины теперь делают подарки мужчинам?
Она покраснела.
— Это не подарок, сэр. Это то, из-за чего я здесь.
— То, из-за чего… Вы имеете в виду «здесь», в Сеймур-парке?
— Да.
— Простите меня, должно быть, я сегодня туповат. Но боюсь, что я не понимаю ваших слов. Вы приехали сюда по приглашению моего кузена, не так ли? Он просил вас быть свидетельницей на свадьбе?
Эмелайн покачала головой.
— Как это возможно? Я не знала об Агнес, пока не встретила ее здесь два дня назад. Я почти не видела и его светлости. Сюда меня привела только одна причина — я хотела вернуть леди Сеймур это ожерелье. Так как она и ее муж умерли, то я убеждена, что теперь вы полноправный хозяин этого ожерелья.
Заинтригованный, Лайам взял футляр и открыл его. При виде великолепного рубинового ожерелья он чуть не вскрикнул от удивления, но сдержался и спросил почти спокойным голосом:
— Где вы это взяли?
— Я нашла это два дня назад, когда просматривала и упаковывала вещи моих родителей. Новый пастор должен был приехать уже на следующий день, и я…
— Новый пастор?
Лайам чувствовал себя как запоздавший зритель, который не может понять, что же творится на сцене. Он не видел начала и не знает, что будет дальше.
— Я же говорила вам, — сказала Эмелайн медленно, будто объясняя иностранцу, плохо владеющему английским. — Мой отец был приходским священником в церкви Сент-Эндрюс в Бартолсби. Когда я упаковывал вещи, чтобы отправить их в работный дом, я нашла футляр. Внутри было письмо от леди Сеймур. Она очень давно одолжила это ожерелье моей матери. Так как я собиралась ехать в Лондон, чтобы занять место, то взяла с собой ожерелье, чтобы лично вернуть эти рубины и, возможно, объяснить ее светлости, почему их столь долго не отдавали.
— Какое место? — Он почти закричал.
— У миссис Забер, — ответила она. — Я ее компаньонка.
Она посмотрела на него внимательно и добавила:
— Майор, мне кажется, что вы сегодня слишком долго были на солнце. Вы немного не в себе.
— Немного? Мадам, я совершенно не в себе!
Резко захлопнув кожаный футляр, Лайам швырнул его довольно небрежно на софу, удивив Эмелайн таким легкомысленным отношением к бесценным камням.
— Мы обсудим это позже, — сказал Лайам и быстро пошел к двери. Взявшись за ручку, он остановился и добавил, не поворачиваясь:
— Сначала надо подождать, когда закончится завтрак после похорон. А затем адвокат моего кузена прочитает завещание. Вы можете не присутствовать на завтраке, если вам так угодно, но вы должны присутствовать во время чтения завещания, чтобы соблюсти законность.
Эмелайн застонала:
— Неужели это никогда не кончится!
— Хороший вопрос, мэм. — Лайам повернулся и посмотрел на нее долгим внимательным взглядом. — Очень хороший вопрос, — повторил он. — Я и сам желал бы иметь на него ответ.
Пообещав, что попросит служанку принести Эмелайн завтрак, он вышел из комнаты и мягко закрыл за собой дверь.
Эмелайн не решилась покидать гостиную, боясь наткнуться на одного из гостей и услышать от него слова соболезнования. В ожидании завтрака она прошлась по комнате.
Нельзя сказать, что салон был как-то особенно украшен, и, обходя его уже в третий раз, Эмелайн подумала, что здесь никто не бывал со дня смерти леди Сеймур.
Тут был полумрак, потому что окна гостиной закрывал плющ. Пыльный ковер сильно выцвел. Обивка софы и стульев порвалась во многих местах, оттуда торчали поломанные пружины, готовые воткнуться в любого неосторожного, кто опустился бы на них, предварительно не посмотрев, куда садится. Из мебели выделялся своей красотой лишь резной шкаф со стеклянными дверцами, на полках которого можно было видеть несколько книг и несколько небольших предметов искусства. Эмелайн открыла изящные дверцы шкафчика. Предметы были очаровательные, хотя не очень ценные: фарфоровая табакерка, стеклянная сова, маленькая серебряная подставочка для булавок. При ближайшем рассмотрении Эмелайн увидела на полках темные круги среди густой пыли.
