– Да, и теперь еще больше стала уверена в том, что Сычиха говорила правду. Думаю, маменька замешана в смерти отца.
– Лиза!..
– Не смотри ты так на меня! Все сходится – выстрел и женский крик, что слышала одна молодая цыганка, часы отца, которые я уже год не видела, эти странные похороны – поспешно и в закрытом гробу. Осталось только услышать, что скажет отец Георгий, и я сложу эту головоломку.
– Ты говоришь ужасные вещи, – Соня была готова расплакаться. – Мне страшно. Ты меня пугаешь. И еще Карл Модестович меня испугал…
– Управляющий? Ты видела его? Что он тебе сказал?
– Он сказал, что ищет беглую крепостную, и что она – Анна. Но Анна же воспитанница барона. Как это может быть?
– О, Сонечка, – грустно сказала Лиза и успокаивающе погладила сестру по голове. – В жизни все может быть. Ты многого еще не знаешь, но однажды и тебе откроется правда. И ты поймешь, почему я так упорно ищу ответы на свои вопросы. Значит, Карл Модестович Анну не нашел?
– А ты видела ее! – догадалась Соня.
– Видела и говорила с ней. Она – чудесная, добрая. И пусть хотя бы она будет счастлива.
– Барыня, – осмелился подойти к ним Гаврила. – Может, поедем уже, а то нам еще до обители добираться. Если засветло вернуться домой не успеем, матушка ваша ругаться станет, а о ней мы наслышаны – сурова она очень.
– Что спешить надо, ты прав, а за спину свою не бойся, я наказывать тебя не дам. Поезжай! – Лиза села в карету, и они продолжили свой путь.
В обители никто Лизу задерживать не стал – двор был открыт, монахи заняты послушанием: кто по хозяйству, кто молитвами. Лиза остановила проходившего мимо послушника и попросила проводить ее к отцу Георгию.
– Отец Георгий? – удивился тот. – Это имя мне не ведомо. А кто он в монашестве? Или хотя бы как выглядит.
Лиза описала отца Георгия, каким помнила его до ухода в монастырь. Послушник кивнул – пойдемте со мной. Они прошли через двор к жилому крылу здания монастыря, где располагались кельи. Суровый вид внутренних коридоров взывал к строгости и порядку, и Лиза как-то сразу успокоилась и ощутила себя в безопасности. Послушник провел ее к дальней двери – это здесь.
– Лиза? Елизавета Петровна?! – отец Георгий встал из-за стола, увидев ее на пороге, – он что-то писал при свече.
– Отец Георгий! Наконец-то я вас нашла! – Лиза бросилась к нему, как к родному.
– Что случилось, Лизонька? Здорова ли матушка? Все ли благополучно с Соней, Андреем? Вижу, вижу, что все хорошо. А то я уж испугался – думаю, чего это ты меня, старика, вдруг разыскивать стала. Да садись, садись, рассказывай, что за беда привела тебя ко мне?
– Простите, что потревожила вас, отец Георгий, – Лиза со вздохом опустилась рядом с ним на скамью. – Расскажите мне о последних часах папеньки.
– Что ты желаешь знать? – отвел глаза в сторону отец Георгий. – Раб Божий Петр уже в другой жизни, душа его теперь блаженна и счастлива. Зачем тревожить ее понапрасну?
– Разве я не имею права знать, о чем говорил и думал он в последнюю минуту? Вспоминал ли нас, обращался ли к нам? Маменька избегает разговоров о смерти отца, а мне его так не хватает.
– Он очень любил вас, тебя любил. И Сонечку любил. И Андрея. Так найдите же утешение в светлой памяти о его отцовской любви, – снова уклонился от ответа отец Георгий. – Прошлое уже не вернешь. А он со светлой душой отправлялся тогда на охоту, не ведая о том, что ждет его несчастье. И более я ничего не могу тебе сказать. На все воля Божья!
– Но отчего похороны были так скоро? Почему Андрея не дождались? Почему хоронили в закрытом гробу? И зачем он писал накануне барону Корфу?
– Я бы и хотел помочь тебе, Лизонька, но знаю о смерти твоего отца меньше других.
– Значит, вы хотите уверить меня, что это был несчастный случай на охоте – и все? И нет никакой тайны?
– А какую тайну ищешь ты? – отец Георгий впервые за все время разговора пристально посмотрел ей в глаза.
– Я не верю в несчастный случай. Никому не верю! – вскричала Лиза и испугалась своего голоса – настолько гулко и грозно прозвучал он под сводами кельи.
– Негоже в святой обители гневаться и волю чувствам своим давать, – мягко укорил ее отец Георгий. – Думаю, тебе стоит вернуться домой и еще раз поразмыслить над своим поведением – стоит ли нарушать покой отца твоего. И так ли чисты помыслы, побудившие тебя потревожить его бессмертную душу.
– Помыслы мои чисты, – твердо сказал Лиза, вставая, чтобы уйти, – а вот подозрения мои вы не рассеяли. И я теперь еще больше хочу узнать правду. Всю правду…
Лиза вдруг замолчала. До нее наконец-то дошли слова, сказанные отцом Георгием. И даже если он и не хотел придавать им такой смысл, но Лиза услышала именно это – «потревожить бессмертную душу».
– Спасибо вам, отец Георгий, – Лиза порывисто схватила его руку и поцеловала ее. – Вы мне помогли, вы мне так помогли!
– О чем ты, Лиза? – недоумевал отец Георгий, принимая ее благодарность и провожая взглядом ее уход. – Бедная девочка, она совсем запуталась. Нельзя ее так оставлять, не натворила бы чего неразумного.
Отец Георгий взял чистый лист бумаги и быстро написал несколько строк. Потом он нашел во дворе того самого послушника и со словами: «Не сочти за труд, отнеси это, ты знаешь, кому» – отдал ему сложенную вчетверо записку.
А Лиза, разбудив утомившуюся поездкой Соню, которая умиротворенно прикорнула на мягком бархате сиденья кареты, велела Гавриле срочно гнать домой – нет-нет, не в имение Корфов, а к ним – в поместье Долгоруких. А когда они добрались, тут же бросилась в кабинет отца.
– Лиза, что ты делаешь? – вбежала за ней запыхавшаяся Соня. – Маменька будет сердиться.
– А мне все равно, – сказала Лиза, вороша бумаги на столе. – Я должна найти, хотя бы что-то. Что-то, что поможет мне. Я не успокоюсь, пока не выясню тайну смерти папеньки.
– Но вдруг маман вернется, как ей объяснишь, почему ты здесь и что ищешь. Она накажет тебя!
– А я больше никого не боюсь! Я теперь не ее дочь, я замужем. И могу делать, что захочу.
– Лиза, прошу тебя, не надо! – Соня попыталась помешать ей.
– Отойди! – Лиза оттолкнула сестру и принялась один за одним открывать ящики стола.
– Лиза, пожалуйста, подумай о нас. Подумай о том, что Господь до сих пор хранил эту тайну, неужели ты можешь идти против воли Всевышнего? И станет ли наша жизнь лучше оттого, что тайна будет разгадана?
– Наша жизнь? – горестно рассмеялась Лиза. – Она станет чище. И, может быть, что-то изменится и в моей судьбе, потому что все плохое, что случилось со мной, случилось из-за лжи и недомолвок.
– Я не стану тебе в этом помогать! – воскликнула Соня и выбежала из кабинета, утирая слезы.
