— Ты боишься, что у нас будут неприятности, если ты возьмешь ее с собой? — спросил Серл.
— А кто говорит, что я хочу ее взять?
— Не кто, а что — твой взгляд. Я даже опасался, что ты начнешь обнимать эту девушку, прежде чем старуха сможет спокойно умереть, — насмешливо пояснил Серл.
Дрого слегка покраснел. Его друг попал в точку. Только уважение к смерти не позволило ему сразу пустить в ход руки. Девушка снова появилась на пороге; она несла тело старухи, уже обернутое в саван. Дрого подумал, что и на сей раз ему будет трудно сдержаться.
Серл подошел к девушке.
— Дай я отнесу покойницу, детка, — мягко сказал он. — Боюсь, ты ее уронишь. Будет лучше, если я помогу тебе оказать ей последние почести. — Не будучи уверенным, что девушка его понимает, Серл постарался показать знаками, что ему нужно.
Секунду поколебавшись, Ида кивнула и передала ему мертвое тело. Они подошли к вырытой могиле. Увидев надпись на кресте, девушка горько вздохнула. Эдит говорила правду — она действительно знала дату своей смерти.
Один из норманнов начал бормотать слова молитвы. Наверное, следовало его за это поблагодарить, но Ида подумала, что все-таки он не священник, да и лесная поляна вовсе не кладбище, освященное церковью. Судьба оказалась на редкость несправедлива к предсказательнице — она заставила ее большую часть жизни прожить в одиночестве, и в том же одиночестве Эдит будет покоиться и после своего погребения.
Засыпав могилу, норманны отошли, оставив Иду одну. Девушка навалила на холмик земли несколько камней, чтобы отметить место захоронения и защитить тело от хищников. Она была так поглощена этой печальной работой, что совершенно забыла о норманнах; закончив ее, она обернулась и от изумления широко раскрыла глаза: все норманны, кроме того, которого они называли Дрого, скинули с себя кольчуги и, оставшись в одних рубахах, с завидным усердием гонялись за домашней живностью Эдит. Однако животные и птицы оказались удивительно увертливыми, и титанические усилия воинов не приносили никакого результата. Уперев руки в бока, Ида пару минут наблюдала эту нелепую сцену и в конце концов пришла к выводу, что чужеземцы, должно быть, имели опыт общения с домашними животными только за обеденным столом, где последние фигурировали исключительно в жареном, вареном или печеном виде.
— Вы что, никогда не работали на земле, увальни, что ничего не знаете о созданиях, которыми питаетесь? — громко произнесла Ида, решительно подойдя к норманнам. — Никогда не видела ничего смешнее. Может, вы и мастера размахивать мечом, но для того, чтобы справиться с домашним скотом, вам надо было захватить своих слуг. Если вы будете добывать себе еду сами, то скоро умрете от голода.
— Что ей надо, Дрого? — недоуменно спросил Танкред, отступая от наседающей на него девушки. — Может, она не хочет, чтобы мы брали этих животных?
— Думаю, она тебя за что-то ругает, — предположил Дрого.
— Это я понял, но за что? За работу, которую нам приходится выполнять? Или, может, она хочет нас о чем-то предупредить?
Секунду Дрого внимательно смотрел на девушку, затем сказал:
— Думаю, за работу. Наденьте кольчуги, — распорядился он. — Пока что здесь никого больше не видно, но это не значит, что мы в безопасности.
— Я хочу забрать эту лошаденку и повозку, — сказал Унвин, поспешно облачаясь в свои доспехи.
Ида сама загнала домашнюю живность Эдит в клетки, с грустью думая, что в этом году старуха могла бы выручить на рынке хорошие деньги. Когда один из норманнов подвел повозку, Ида поставила в нее корзину с яйцами. Все, чем владела Эдит, перешло в собственность человека, который ее убил. При этой мысли в душе Иды снова вспыхнул гнев, но она постаралась его погасить. Что случилось — то случилось, и тут уже ничего не поделаешь; она должна смириться с судьбой и выполнить последнюю волю Старой Эдит — взять завещанную ею шкатулку.
Опустив голову, Ида медленно направилась к хижине. Когда девушка скрылась внутри, Серл, который привязывал позади телеги скотину, окликнул Дрого.
— Мне эта девушка не нравится, — в ответ на вопросительный взгляд друга заявил он.
— Чем же именно? — спросил Дрого.
— Мне кажется, она понимает наш язык. А если это так — она не из простой семьи. Взгляни на ее платье. Да, оно измято, местами испачкано, но совсем не похоже на платье девушки из бедного дома. Так что, прежде чем с ней связываться, хорошенько подумай.
Немного помолчав, Дрого пожал плечами:
— Она одна из саксов, наших врагов.
— Из саксов ли? Здесь есть и немало знатных норманнов.
— Тогда почему она находится в этой убогой лачуге? Я возьму ее с собой, Серл. И тут меня ничто и никто не остановит.
С этими словами Дрого, не обращая внимания на скептическую улыбку Серла, двинулся к домику. Чтобы пройти в низкую дверь, ему пришлось нагнуть голову. Девушка стояла на коленях возле открытого шкафа и разглядывала лежащую перед ней небольшую шкатулку. Дрого шагнул вперед. Услышав, что кто-то вошел, девушка вздрогнула, схватила шкатулку и обернулась. В глазах ее горела такая ненависть, что Дрого замер, словно налетев на невидимую преграду. Эта ненависть, подумал он, исчезнет не скоро. Если вообще исчезнет.
Огромный шкаф, в котором Эдит хранила свои вещи, открылся с натужным скрипом. Отложив в сторону сложенные стопкой старые платья и простыни, Ида обнаружила резную шкатулку. Некоторое время она не решалась прикоснуться к ней. Что-то в этой шкатулке внушало страх, и девушка почти обрадовалась, когда кто-то вошел в комнату. Но это оказался тот самый норманн, который стал невольным виновником смерти Старой Эдит. Мгновенно забыв о своих сомнениях, Ида взяла шкатулку и прижала ее к груди.
В сердце девушки снова вспыхнула ненависть. Ида молча смотрела на норманна, пытаясь взять себя в руки. В конце концов, произошла просто трагическая случайность. Этот человек не убивал Эдит намеренно и, судя по всему, сам переживал смерть старой женщины. Но он чужеземец, солдат вражеской армии, вторжение которой так внезапно и резко перевернуло всю жизнь Иды.
Была еще одна причина, по которой девушка испытывала столь острую неприязнь к этому норманну и в которой стыдилась признаться самой себе, — он привлекал ее. Она не должна, не имеет права на подобные чувства по отношению к врагу, завоевателю, говорила себе Ида, но в то же время невольно любовалась его красивым лицом и могучими плечами, которые обрисовывала кольчуга. Интересно, а как он выглядит без кольчуги?
Господи, что за неуместная мысль! Какая разница, как он выглядит? Да будь он сказочным красавцем или, наоборот, похожим на жабу — он возьмет ее в любом случае, хочет она этого или нет, возьмет по праву победителя, праву сильного. Но ему придется приложить немало усилий, прежде чем он воспользуется своим военным трофеем, зло подумала Ида.
