Ознакомительная версия.
Единственное исключение она сделала только сегодня, в коттедже, когда распаковывала багаж — она должна была убедиться, что во время длительного перелета с ее драгоценным мечом ничего не случилось. Но все-таки она еще ни разу не дотронулась до него после того, как дала себе зарок. А ведь больше всего ей не терпелось взять его в руки и стиснуть рукоять.
Это уже становилось навязчивой идеей. Из-за этого она до сих пор не поместила клинок под стекло в своем доме в Америке вместе с другими предметами коллекции — меч все время находился бы у нее перед глазами, постоянно искушая ее.
Ванные комнаты в коттедже были переделаны под современное оборудование и водопровод: в господской спальне имелись душ и ванная. Розалин любила понежиться в теплой воде, но сегодня она так устала, что предпочла легкий душ. Странно, что она до сих пор не свалилась от усталости — даже Дэвид уже отправился спать.
Душ не занял много времени — через десять минут она вышла из ванной, завернувшись в огромное махровое полотенце, и направилась к старомодному платяному шкафу за ночной рубашкой. Она выбрала шелковую, небесно-голубую, бросила ее на кровать рядом с ящиком красного дерева и стала расчесывать волосы.
Глядя в зеркало, она видела, как в нем отражается ее постель и лежащий на ней деревянный ящик, и вдруг с удивлением обнаружила, что ей совсем не хочется его открыть. Наверное, она слишком устала. Или, может быть, сам меч чувствовал себя в Англии более спокойно и терял власть над нею — о Господи, опять она наделяет эту вещь поистине колдовскими свойствами! Нет, надо уяснить себе раз и навсегда — проблема только в ней самой, меч тут ни при чем!
Но она пообещала себе, что откроет ящик, когда ее чувства окончательно успокоятся. Розалин улыбнулась своему отражению в зеркале: не больно-то она торопится получить заслуженную награду. Однако хоть ей сейчас и все равно, обещание есть обещание. Закончив расчесывать волосы, она не спеша порылась в сумочке и достала ключ.
Миг — и рука вновь стиснула знакомую теплую рукоять клинка. И вдруг по какому-то странному совпадению она опять услышала отдаленные раскаты грома и, хотя комната была хорошо освещена, увидела за окном отблеск зарницы. Вспышка была такой яркой, что свет от нее проник даже через плотно задернутые шторы на окнах.
Розалин нахмурилась: надо успеть закрыть ставни, пока не поднялся сильный ветер, предвестник грозы. На окнах не было карнизов, которые могли бы защитить от проливного дождя. Не было их и на окнах чердака, который располагался прямо над спальней. Там были такие высокие потолки, что его вполне можно было при желании использовать как четвертый этаж и переоборудовать в еще одну комнату.
Не успела Розалин отвести взгляд от окна, как у нее вырвался испуганный вскрик: в углу комнаты стоял мужчина. И не какой-то незнакомец, а именно тот самый, который называл себя Торном Бладдринкером — вероятно, в соответствии с замыслом Бэрри Хортона. Но это же невозможно! Розалин изо всех сил зажмурила глаза, потом открыла их, но видение не исчезало. Ее усталый мозг отказывался воспринимать это необъяснимое явление!
И как это Бэрри удалось так далеко завести свой розыгрыш? Оплатить поездку актера в Англию — пошел бы он на эти расходы только ради забавы? Впрочем, весьма вероятно, что этот человек должен был ехать в Англию по каким-то своим делам, и Бэрри ухватился за чту возможность, чтобы еще раз сыграть с Розалин шутку, которая так удалась ему в прошлый раз.
Без сомнения, это был тот же мужчина, которого она видела тогда в своем кабинете Уэстерлей-колледжа. То же лицо, тело — их невозможно было спутать, она готова была в этом поклясться. И — в чем она боялась себе признаться — он нравился ей все больше. Ее прямо-таки влекло к нему — чувство было сильнее ее, и Розалин это было совсем не по душе.
Такое происходило с ней не часто. Если случалось, что Розалин нравился какой-нибудь молодой человек, всегда оказывалось, что ее внешность его нисколько не привлекает. Да и к ее чувствам в таких случаях всегда примешивалась доля любопытства: как это бывает? Но с этим человеком все было по-другому.
На сей раз его одежда претерпела некоторые изменения, однако осталась столь же необычной. На нем был почти тот же костюм, только в его «потрепанном» варианте.
Штаны и мокасины были те же или похожие, а существенным новшеством была длинная белая туника, перетянутая поясом и совершенно изодранная ниже талии. Розалин заметила, что его одежда перепачкана в крови; алая струйка стекает от уголка его рта по подбородку.
Он с кем-то дрался! Стоило ей это подумать, как другая догадка молнией сверкнула в ее мозгу.
— О Господи, ты что же, искалечил Дэвида, чтобы пробраться сюда?
— Дэвида? У меня был поединок с моим братом Тором, а не с Дэвидом. Теперь ему не часто удается вызвать меня на бой. Сейчас же отошли меня обратно, женщина. Я должен закончить то, что начал.
Розалин от удивления не в силах была вымолвить ни слова. Она не могла разглядеть издалека выражение лица своего гостя, но в голосе его ясно слышалось раздражение, даже злость — она почувствовала это по акценту, который становился в таких случаях более заметным. Если это и была шутка, то все начинало принимать весьма рискованный оборот — мало того, что этот громила пробрался ночью в ее спальню, он еще ко всему прочему, кажется, ужасно зол. Розалин и сама кипела от гнева, а то бы она, конечно, перепугалась не на шутку.
— Перестаньте нести бред, мистер шутник. Я, конечно, понимаю, что вы долго учили свою роль, но ваше красноречие пропадает впустую. Это безумие зашло слишком далеко, и если вы с Бэрри будете продолжать донимать меня своими глупыми выходками, я привлеку вас обоих к суду.
— Вы сами вызвали меня, леди. Я явился к вам не по своей воле.
Розалин гневно сощурила глаза:
— Так вы продолжаете меня дурачить? Вы что же, считаете, что меня это забавляет? Если вас убедил в этом Бэрри, то он глубоко ошибается.
На его лице отразилось неприкрытое изумление.
— У вас тут есть говорящие ягоды[2] ?
Этот вопрос застал ее врасплох.
— Говорящие ягоды?
— Из всех ягод я больше всего люблю чернику[3] . Розалин оторопело уставилась на него, но прежде чем она успела вымолвить хоть слово, он добавил:
— Впрочем, если вы решили провести со мной ночь, то поединок с братом может и подождать.
Взгляд его пробежал по ее фигуре и остановился на полотенце, которое чуть приподнялось с одного бока, обнажая бедро. Розалин залилась краской, прекрасно понимая, на что он намекает, так беззастенчиво ее разглядывая.
Она все еще продолжала сжимать рукоять меча и при последних словах нежданного посетителя инстинктивно подняла клинок перед собой.
Ознакомительная версия.
