– Да, наверное. – Едва ли он остановился в трактире, ведь тогда бы он вернулся вместе с ними по этой тропе. – Но ты не должен называть его только по имени. Это… это неприлично.
Боже, она едва не сказала «это не в правилах хорошего тона». Изабелла вовсе не хотела, чтобы Джек стал ее расспрашивать, что это значит. Изабелла вычеркнула это понятие из своей жизни – по необходимости и по собственной глупости.
– Где вы были? Скоро время пить чай. – Бигглз – рукава засучены, руки в муке – подняла голову от теста. Ее глаза округлились.
– Мой Бог! Что с вами стряслось?
Изабелла вошла в кухню, полной грудью вдохнула ее ароматы – запах дрожжей, муки, дыма из очага и лаванды. С потолочных балок свисали пучки сухих трав – ими она пыталась заработать себе на жизнь.
– С Джеком на море приключилась история.
– Господи Боже мой! – Бигглз обогнула стол и присела так, что ее морщинистое лицо оказалось вровень с лицом малыша. – Ты цел? Да ведь ты весь перемазался!
Джек выпятил грудь.
– Я нисколько не испугался. Джордж вытащил меня.
Бигглз взглянула на Изабеллу и удивленно подняла брови так, что они скрылись под спутанной челкой из седых вьющихся волос.
– Я уже объяснила Джеку, что не следует говорить о джентльмене, называя его только по имени, – сообщила Изабелла.
– Но он мне разрешил, – упрямо заявил Джек. – Правда-правда.
Бигглз занялась воротничком мальчика.
– Снимай это скорее и надень что-нибудь сухое. А когда вернешься, то печенье будет уже готово. – Джек бросился переодеваться, а старая женщина с усилием распрямила спину. – Джентльмен, вот как?
– Мне тоже надо сменить платье. – Щеки Изабеллы вспыхнули, она наклонила голову, чтобы скрыть волнение, но зоркие глаза Бигглз успели его заметить.
– Вы отлично высохнете и перед огнем. Лучше расскажите, что произошло.
Изабелла повернулась к огню, теперь ее щеки пытали от жара очага. Если она еще больше покраснеет, это будет не так заметно.
– История простая. Мы с Джеком гуляли вдоль моря, и его подхватила волна. Там оказался один джентльмен. Он вытащил Джека и не дал ему утонуть.
Изабелла сплела пальцы, чтобы унять дрожь в руках. Пережитый ужас вновь нахлынул на нее, ведь она едва не потеряла своего мальчика. Изабелла опять видела, как его светловолосая головка исчезает в серой ледяной воде. Ей никогда не забыть этой картины, и теперь она всегда будет задаваться вопросом: окажись она в одиночестве, удалось бы спасти Джека? Отец Изабеллы никогда не одобрял морских купаний. Хватило бы у нее мужества победить оцепенение, броситься в воду снова и снова нырять, чтобы найти Джека? И хватило бы сил, чтобы вытащить его на берег?
Изабелла обхватила себя руками, чтобы согреться.
– Ну-ну мисс. – Бигглз положила ей на плечо тяжелую руку и слегка его стиснула. – Все хорошо, что хорошо кончается. Ничего страшного не случилось, так что нечего себе голову морочить всякими «а вдруг».
Изабелла кивнула. Сколько лет она уже слушает поговорки Бигглз! Старушка без конца повторяла их, пока Изабелла, тогда еще молодая мать, училась ухаживать сначала за младенцем, потом за быстро подрастающим мальчиком. Старые истины действовали на нее как всегда, то есть никак.
Бигглз еще пару раз погладила ее по плечу и вернулась к своей стряпне.
– И откуда бы этому джентльмену взяться? Как вы думаете? Да еще так кстати. В деревне никого нет с таким именем.
Изабелла наблюдала, как толстые пальцы Бигглз погружаются в тесто, поворачивают и мнут его в привычном ритме.
– Только аптекарь.
– Но он не отзывается на Джорджа. Напускает на себя важность и хочет, чтобы его звали мистер Пугнем. Хотя куда ему до мистера. – И в подтверждение сказанного Бигглз решительно мотнула головой, отчего ее чепец заколыхался мощными волнами.
Изабелла улыбнулась этой демонстрации верности. Она подозревала, что аптекарь намеренно держал ее на расстоянии. Он покупал изготовленные ею лавандовые саше, но во всем остальном предпочитал сохранять дистанцию, полагая, что Изабелла не из тех, с кем можно знаться.
Девушка прогнала эту мысль. Надо удовлетворить любопытство Бигглз раньше, чем она начнет задавать неудобные вопросы.
– В любом случае это был не аптекарь. Он не замочил бы края своих брюк даже ради викария. – Бигглз молчала и явно ждала продолжения. – Думаю, он пришел из большого дома, – наконец добавила Изабелла.
Руки Бигглз замерли над тестом.
– А, так он из этих! – Бигглз бросила на нее пристальный взгляд.
Изабелла отвернулась.
– Его положение не имеет значения.
– Очень даже имеет, если у него куча монет.
Изабелла скрипнула зубами. Бигглз слишком долго прожила с ней, была единственным товарищем в бессонные ночи, когда Джек болел, единственным советчиком, так что сердиться на этот намек девушка не могла.
– Может, у него и «куча монет», как ты выражаешься, но он стоит настолько выше меня, что нам все равно, имеет он десять тысяч в год или совсем ничего. Скорее всего я никогда его больше не увижу.
– Ну и где же ты был?
Джордж застыл посреди двора перед конюшней. Генриетта, сложив на груди руки, стояла и смотрела на него так, словно он был нашкодившим школьником, а она – строгим наставником.
– Я прогулялся к морю, – ответил он. – Не думал, что это запрещено.
– Ты снова убегаешь. Чем ты занимался? Пытался утопиться?
– Ну… – Джордж оглядел свою мокрую одежду и решил, что даже его камердинер не сумеет ее спасти. – Матушка пока не довела меня до такого шага.
– Пока.
Музыкальные занятия сестры скорее могли бы подтолкнуть его к подобному выходу, чем попытки матери найти ему жену, но Джордж не стал бы обижать Генриетту таким замечанием. Он знал, где следует остановиться.
– Но я тебя не виню. – Она подняла глаза к небу. – Матушка пытается навязать меня Маркусу Четему.
– Четем? – Джордж пошел рядом с сестрой к входу для слуг. – Он не так уж плох.
– От него несет сигарами и виски.
– Разве? Видно, ты подошла к нему слишком близко. Иначе как бы ты узнала?
Девушка нахмурилась.
– Для этого не нужно подходить ближе, чем допускают приличия. Запах чувствуется, как только он входит в комнату.
– Ну что ж, это достойный мужской запах. Разве может мужчина благоухать розами, или лавандой, или еще какой-нибудь женской ерундой?
