— Добрый день, лаэрд Мак-Бейн.
Ее голос дрожал. Она боялась его. Это не удивило Мак-Бейна. Его вид заставлял не одну молодую женщину бежать назад под защиту своих отцов. Ему никогда и в голову не приходило изменить свои манеры, поскольку он никогда о них особенно не задумывался.
Теперь, однако, он задумался о них. Он никогда не убедит женщину выйти за него, если не сделает чего-нибудь, чтобы ее успокоить. Она испуганно поглядывала на собаку. Мак-Бейн понял, что пес ужасает ее.
От Николаса напрасно ждать помощи. Он стоял тут же, усмехаясь, как дурак.
Мак-Бейн взглядом потребовал его содействия. Он уже решил, что ему здесь ничего не добиться, как вдруг Джоанна быстро отступила назад.
— Говорит ли она по-гэльски?
Мак-Бейн адресовал свой вопрос Николасу, однако ответила Джоанна:
— Я изучала ваш язык.
Но сказала она это не по-гэльски. Ее руки были скрещены на груди, и она сжимала их так, что побелели суставы.
«Светский разговор мог бы успокоить ее», — решил Мак-Бейн.
— И долго ли вы изучали наш язык?
Она, очевидно, не поняла его вопроса. Конечно, это его вина. Он смотрел на нее сурово, во всем ощущалась какая-то напряженность, так что вряд ли она отдавала себе отчет в происходящем. Святой Боже, да она не сознает даже, о чем они говорят!
Он терпеливо повторил вопрос.
— Около четырех недель, — произнесла она наконец. Он не рассмеялся. Один из солдат было усмехнулся, но Мак-Бейн взглядом остановил его.
А Николас нахмурился, удивляясь, зачем она не сказала лаэрду правды. Прошло уже почти четыре месяца с тех пор, как отец Мак-Кечни начал заниматься с нею. Но сестра взглянула на него, и он, заметив панику в ее глазах, все понял. Джоанна просто слишком нервничала.
Наконец Мак-Бейн решил, что при таком важном свидании он не нуждается в зрителях.
— Подождите здесь, Николас. Мы с вашей сестрой должны побеседовать.
Отдав это распоряжение, Мак-Бейн шагнул вперед, чтобы взять руку Джоанны. Пес двинулся следом за ним. Сначала Джоанна инстинктивно отступила, но, сообразив, каким трусливым должно показаться лаэрду ее отступление, быстро шагнула вперед.
Огромная собака угрожающе зарычала. Мак-Бейн рявкнул на нее, приказывая сидеть тихо. Ужасный рык тут же оборвался.
Казалось, Джоанна вот-вот потеряет сознание. Николас понял, что ей необходима передышка, чтобы вновь обрести самообладание. Он подошел ближе.
— Почему вы не разрешили отцу Мак-Кечни и моим людям пересечь Раш-Крик?
— Мы с вашей сестрой должны еще договориться, а потом уже отцу Мак-Кечни будет разрешено войти сюда. Но вашим людям никогда не позволят ступить на нашу землю, Николас. Разве вы забыли мои условия? Ведь мы уже обсуждали все это в ваш прошлый приезд.
Николас не возражал.
— Отец Мак-Кечни очень расстроился, когда вы приказали ему подождать внизу, — сказала Джоанна.
Мак-Бейн пожал плечами. Он, как видно, не слишком интересовался чужим священником. Она была весьма удивлена. Живя с Рольфом, она научилась опасаться священников; те, которые их окружали, были властными и злопамятными людьми. Разумеется, Мак-Кечни не похож на них. Он был человеком добросердечным, он рисковал жизнью, приехав в Англию, чтобы ходатайствовать за маклоринцев. И ей не хотелось, чтобы его обижали:
— Отец Мак-Кечни утомлен долгой дорогой, милорд, и наверняка нуждается в пище и питье. Пожалуйста, окажите ему гостеприимство.
Мак-Бейн кивнул и повернулся к Колуму:
— Позаботься об этом, — распорядился он.
Он подумал, что, соглашаясь на ее просьбу, он успокоит ее страхи на свой счет. Кроме того, он доказал этим, что может быть любезным. Все же она явно готова была сбежать. Проклятье, но она робкое создание. А тут еще его четвероногий любимец не слишком помогал делу. Она бросала испуганные взгляды на собаку и вскидывала на него глаза всякий раз, когда псина рычала на нее.
Мак-Бейн уже было решил схватить ее, перекинуть через плечо и внести в дом, однако удержался. Но сама эта мысль развеселила его. Он предложил ей руку и терпеливо ждал, когда она примет ее.
Джоанна увидела по его глазам, что он догадался, как она боится его, и что ему эти ее страхи кажутся забавными. Она глубоко вздохнула и вложила свою руку в его огромную ладонь.
Мак-Бейн наверняка почувствовал, как она трепещет. Однако он был лаэрд, и она полагала, что нельзя достичь такой власти, не имея хотя бы каких-то джентльменских манер, и надеялась поэтому, что он не станет говорить о ее позорном поведении.
— Почему вы дрожите?
Она попыталась выдернуть свою руку. Однако это ей не удалось. Он держал ее и явно не собирался отпускать.
И прежде чем Джоанна нашлась что ответить, он повернулся и потащил ее за собой по ступенькам через вход.
— Из-за вашей необычной погоды, — наконец проговорила она.
— Из-за нашей — чего? — Он был в замешательстве.
— Ничего, милорд.
— Объясните, что вы имели в виду, — приказал он. Она вздохнула:
— Николас говорил мне, что здесь весь год стоит теплая погода… Я думала, что он рассказывал вам о своей… — Она вздрогнула, собираясь сказать «лжи», но тут же одернула себя. Лаэрд не смог бы понять, как забавна она была с возмутительной выдумкой своего братца о «солнечном климате» Нагорья.
— Рассказывал мне — о чем? — спросил Мак-Бейн, заинтригованный ее внезапным румянцем.
— Он говорил, что здесь необычны такие холодные ветры.
Мак-Бейн едва не расхохотался. Как раз погода была необыкновенно мягкой для этого времени года. Но он одернул себя и даже не улыбнулся. Молодая леди уже обнаружила свою уязвимость, а он понимал, что его насмешки над ее наивностью вряд ли смягчат ее отношение к нему.
— А вы всегда верите словам своего брата? — только и спросил он.
— Да, конечно, — ответила она, и он понял, что она действительно во всем доверяет Николасу.
— Я это вижу.
— И я дрожу от холода, — сказала она, не зная, что бы такое выдумать поубедительнее.
— Нет, не холод причина того, что вы дрожите.
— А что же тогда?
— Просто вы боитесь меня.
Он ожидал, что она опять солжет ему, но не угадал.
— Да, — вымолвила она, — я боюсь вас. А еще я боюсь вашу собаку.
— Мне нравится ваш ответ.
Он наконец отпустил ее. Но она была так удивлена его замечанием, что забыла отнять свою руку.
— Вам нравится, что я боюсь вас? Он улыбнулся:
— Что вы боитесь меня, я уже понял, Джоанна. Мне нравится, что вы сами сказали мне это. Вы не смогли солгать.
— Вы бы догадались, что я лгу.
— Конечно.
Это прозвучало у него нестерпимо высокомерно, но она не обиделась — ей казалось, что такой огромный, неустрашимый воин и должен быть высокомерным. Спохватившись, она убрала руку и оглянулась, осматривая вход, который они миновали. Справа поднималась широкая лестница с деревянными перилами, украшенными резным орнаментом. За лестницей начинался коридор, и слева от входа виднелась большая зала. Она была разрушена. Джоанна остановилась на верхней ступеньке и глядела на развалины. Стены обуглились, а крыша залы, от которой мало что осталось, нависала широкой полосой, удерживаясь на потемневших опорах. В воздухе висел застарелый запах дыма.
