было у Бернара Ги?» – подумал он вскользь.
– Сколько оружия у ваших монахов?
– Ритуальный нож – у аббата Иоана, – осторожно ответил Фома.
– А еще?
– Мы монахи, а не рыцари, – обиженно воскликнул связанный.
– Вы и не монахи уже, – фыркнул Вивьен. – Вы еретики.
Фома испуганно сжался, услышав это от пусть столь юного, но все же инквизитора, и замычал.
– Тем лучше, что оружия у вас мало, – заключил Вивьен и распрямился. Он снова взял ныне не горящий факел и кивнул Ренару. – Их всего тридцать три, насколько мы знаем. Теперь – тридцать один.
– На двоих – все равно многовато, – резонно заметил Ренар.
– Так или иначе, нам надо освободить узников. Там сорок два человека. Возможно, хоть кто-то из них способен будет взять в руки оружие и помочь нам.
Ренар вновь повернулся к Фоме.
– Пока я тебя этой дубинкой снова спать не уложил: как пройти в подземелье? – с дружественной улыбкой спросил он. – И у кого найти ключи от помещений, где держат узников?
– Ключи у аббата Иоана. Он носит их с собой.
– Плохо, – поджал губы Вивьен. – Значит, брату Ранульфу придется подождать. А нам – справляться вдвоем.
Поняв, что от Фомы толку больше нет, Ренар вновь нанес удар ему по голове, и тот лишился чувств.
– Идем. Пора на мессу, – сказал он.
Они пробрались ко входу в церковь, проклиная заливающий в сандалии дождь. Каждый из них грезил по возвращении в Руан – если таковое состоится – выпросить у епископа Лорана возможность сменить сандалии на более плотную обувь, а веревочные пояса на кожаные ремни. Если Его Преосвященство и дальше хочет отправлять их на выездные задания, придется ему пойти на уступки.
Из нефа в притвор лился певучий голос аббата.
– Что будем делать? – шепнул Ренар.
– Мы ведь одеты, как бенедиктинцы, – заметил Вивьен и убрал первый факел себе за спину, закрепив его поясом.
***
Голос аббата Иоана замер, когда дверь открылась, и в основной неф втолкнули одного инквизитора. Светловолосый, похоже, все еще не пришел в себя от действия вина. Он непонимающе мотал головой, стоя на четвереньках, и бубнил нечто неясное. В тусклом свете свечей, освещавших лишь алтарь и часть боковых нефов, было толком не различить, кто из посланных за инквизиторами монахов отчего-то не вернулся. Разве что по телосложению…
– Брат Стефан! – обратился Иоан с кафедры к человеку, лицо которого было скрыто капюшоном. – Где вторая жертва? Хозяин не станет ждать слишком долго!
Человек в капюшоне склонил голову.
– Брат Фома ищет его. Второй инквизитор не пил вина, он сбежал, – изображая голос, максимально похожий на брата Стефана, ответил Вивьен.
Старый аббат – полный и обрюзгший седовласый старик с сероватой кожей, давно не видевшей дневного света, кивнул нескольким монахам, и те направились в сторону вошедших.
В этот момент Ренар резко вскочил, вытянув руку в сторону. Вивьен извлек из-за спины два факела, которые прятал за поясом, и один перекинул другу.
– Святая инквизиция! – наперебой закричали они, ринувшись, как оголтелые, на растерявшихся монахов.
Казалось, опешил даже аббат Иоан.
Ренар и Вивьен, давая волю всей накопившейся в них юношеской дури, молотили из стороны в сторону импровизированными дубинками, выбивая противникам зубы и ломая кости.
Похоже, среди поклонников сатаны у Иоана было не так много верных сторонников, и, когда авторитет лидера едва пошатнулся, они отказались бросаться в атаку. Многие вскочили и разбежались врассыпную. Другие все же бросились атаковать. Один из них, вопреки сказанному Фомой, оказался вооружен ритуальным кинжалом.
Вивьен отскочил от удара, едва не пришедшегося ему по горлу.
Ренар заслонил лицо правой рукой и вскрикнул, почувствовав, как лезвие прорезает кожу.
– Черт! – прошипел он. Вивьен успел заслонить его и с воинственным кличем обрушить удар на вооруженного монаха. Тот выронил кинжал и отшатнулся. Вивьен тараном двинулся на него.
– Хватай кинжал! – крикнул он другу.
Ренар, стараясь не обращать внимания на раненую руку, последовал указанию, пока Вивьен упорно пробивал себе путь к аббату. Иоан попятился от кафедры, на которой стоял сосуд с лошадиной кровью – ни Вивьен, ни Ренар так и не поняли, зачем она нужна.
– Спина к спине! – крикнул Вивьен, заметив, что монахи обходят их с другой стороны нефа. Ренар кивнул и, вооружившись факелом и кинжалом, повернулся к другу спиной. Они продолжали отмахиваться от монахов, как от назойливых насекомых, не позволяя приблизиться к себе.
Кто-то попытался перехватить факел у Вивьена. У него получилось не до конца, и факел оказался на полу. Поднимать его было некогда.
– Дай нож! – отчаянно воскликнул Вивьен, вжимаясь спиной в спину Ренара под натиском монахов. Факел ему пришлось пнуть подальше, под скамьи, чтобы оружие, по крайней мере, не перешло в руки сектантов.
Ренар в пол-оборота протянул Вивьену нож, успев отбиться от нападающих. Его высокий рост помогал наносить сокрушительные удары, словно мечом.
Вивьен вооружился ритуальным ножом, и это заставило монахов отступить от него – то ли в суеверном страхе перед этим оружием, то ли в страхе перед самим вооруженным инквизитором. Иоан кричал что-то с кафедры, но Вивьен не слушал его. Он почти добрался до него, нанеся двум монахам болезненные порезы.
– Готовься! – крикнул он Ренару, одним прыжком запрыгивая к алтарю.
Иоан попятился, но был не настолько проворен, чтобы уйти от прыткого юноши. Вивьен быстро нагнал его и приставил ритуальный нож к его горлу.
– А-ну, замерли все! – почти истерически завопил он. – Не то убью, клянусь Богом!
– Делайте, что он говорит! – закричал Иоан, задрожав. Голос его из певучего превратился в надтреснутый.
Ренар, оставшись один в окружении замерших монахов, нервно хмыкнул.
– Люблю монахов за образцовое послушание.
– Именем святой инквизиции, аббат Иоан, вы арестованы! – громогласно возвестил Вивьен, понимая, что, похоже, им будет, о чем рассказать Его Преосвященству. Также он отчего-то догадывался, что новый лидер у этого аббатства уже имеется. Осталось только освободить его из подземелья и по-тихому очистить это место от сектантов. Разумеется, уехать молодые инквизиторы смогут лишь после того, как применят все навыки, которым их учил судья Лоран, на множестве предстоящих допросов.
Кантелё, Франция
Год 1350 от Рождества Христова
Звучное пение музыкальных инструментов лилось рекой, отражаясь от каменных стен и сводов залы. И хотя музыканты находились далеко, их приятная мелодия была здесь отчетливо слышна – даже несмотря на беспорядочный гомон голосов, смеха и стука посуды по длинному столу. В просторном помещении царило веселье, люди наслаждались пиром – все, включая слуг, периодически получавших подачки от захмелевших господ. Пересекаясь по пути,
