Скарлетт…
— Софка, да вижу я, что у тебя зубья свои акульи, а не вставные, — Елизавета поднимается из-за стола с твердым намерением растормошить родственницу, — но ты поторопись, нас же Томка с Марусей ждут. У меня перед ними штраф в один день накапал, пока я тут неожиданные факты о вашей жизни узнаю.
— Всегда готова, как пионер, товарищ семейный капитан, но знаешь, что скажу тебе? — медленно вставая вслед за Лизой, Софа резко трясёт головой, пытаясь придать себе бодрости. — Ты удав, Павлова! У меня бы уши завяли столько предъявы слушать, как будто, блин, в тундру переехали, а не в столицу родины. По ушам надавала бы…
— С чего бы мне не дать слово человеку, мнение которого меня действительно волнует больше всего?
— На шею сядет, помяни моё слово!
— Кто б говорил, Софико, не преувеличивай!
— О человеках, кстати, Лиз, больших и маленьких… — без сына дома стало ощутимо тише, и не сказать, что Пчёлкиной по нраву это предательски ровное спокойствие. — После больницы шуруем к свёкрам, а то у Темыча от обилия сладкого слипнется одно место!
— Ладно тебе, Соф, внуков любят больше, — и всё спускают им с рук, не видя греха в безобидных лицах. — Сама-то себя помнишь?
— Фиг с ним, пусть ребенок развлекается, — про себя Софка подсчитала, что на дополнительные сборы ей нужно не более трех минут. — Ты пошла машину прогревать?
— Да, Пчёлка, жду тебя внизу, — крепче запахнув пояс черного пальто, Лиза несколько раз покрутилась перед зеркалом, убеждаясь в том, что всё в порядке.
— Неотразима, — Софа отвешивает Павловой обширный комплимент, хитро подмигивая, — красива и несравнима, чтоб там некоторые следачки при твоем виде воздухом поперхнулись!
— Софа, мать твою, ну прекрати, это не твоя война!
— Я не воюю, подруга, я констатирую.
— Константиновна, собирайся, а то пешком пойдешь!
— Всё, бегу галопом!
— Я запомнила!..
Лиза с удовольствием бы поставила вчерашний вечер на паузе девятнадцати часов, не вспоминая то, что пыталось вывести её из душевного равновесия.
Ну подумаешь, что Витя и Софа совершенно случайно забыли ей поведать о том, что её бывший жених живет с ними в одном доме, разве что подъезды разные. И машины то они рядышком паркуют, и Космос к ним в гости захаживает, но без Карины; о последней Лиза предпочитала вообще не рассуждать, потому что не питала к ней теплых чувств с более давних времен, чем можно представить.
В конце концов, что в этом факте необычного? Преодолев первую пору праведного гнева, Павлова, было, пыталась скоординировать себя на том, что остановка у брата временная, а им с Холмогоровым нет друг до друга дела. Он не заметит то, что знать ему необязательно. У обоих давно сложились разные жизни, никак не связанные общими ценностями и устремлениями.
Софа может сто тысяч раз убеждать Лизу в том, что она в чём-то точно ошибается, но пожинать плоды юношеских промахов не хотелось бы именно сейчас, когда близкие нуждаются в присутствии, а служба дает всего лишь неделю отдыха на раскачку.
Не стоит пичкать себя обманными иллюзиями.
Воздух после дождя приятен и свеж. Сидя на лавочке у железных качелей, Лиза почти с блаженным видом подставляет лицо молодому солнцу, радуясь новому дню.
Ей нравилось искать в обыденных вещах прекрасное. Однажды за то качество характера её прозвали мечтательницей, но изменять себе Павлова не собиралась. Нужно просто во всем видеть свои плюсы…
— Заждалась, алмазная ты наша? — Софка появляется на площадке неслышно, отвлекая незаменимую родственницу от собственных витающих мыслей.
— Медитировала, солнышку радовалась, — Лиза даже не испугалась внезапности Софы, про которую успела позабыть, наслаждаясь весенней погодой, — хорошо, Соф! Весна…
— Слушай, мать, вернись на землю, ты здесь объективно нужнее всем нам, а не своим астральным космическим силам, — покопошившись в сумке, Софка вытаскивает из неё непочатую пачку «Самца», позаимствованную у супруга. — Курнуть хочется, что сил нет, пошли к машине, я там попыхчу наконец-то!
— Пошли, паровозик, и со мной поделись.
— Павлова, опять стреляешь, ничего не меняется!
— Нет, чумичка, бросаю…
Софу вполне устроил ответ Лизы. Не роняя лишних слов по поводу хорошей погоды и того, хватит ли им бензина на два ближайших дня, женщины уселись в автомобиль, не закрыв двери. Пчёлкина затянулась табачным дымом первой, удобно расположившись на пассажирском сидении, а Лиза не спешила поджигать сигарету, задумчиво покручивая в пальцах посеребрённую зажигалку. Её мысли обратились к человеку, которому точно нелегко даётся переезд в город, где Павлова прожила целых восемнадцать лет. И школу закончила, и замуж чуть не вышла, и совершила много других достопамятных глупостей.
Как пройдет год, который они точно проведут в Москве?
Как примет их столица, которую однажды Лиза так бездумно покинула?!..
Признает же, что бездумно. Пусть и кажется до сих пор, что не зря.
Всё правильно сделала, разумно.
Вот такая двусмысленность с поломанными линиями на ладони…
— Ой, смотри, побежала коза рогатая, — у Софы отсутствуют причины, чтобы не язвить и не злословить, при виде выбежавшей из соседнего подъезда Боровицкой, — сбылся твой кошмарный сон, деточка. Больше мы её здесь не увидим! Глаза б не видели стерву крашенную…
— Может, родимая, это её натуральный цвет? — ещё в восемьдесят шестом кто-то из окружения подшутил, что Лиза и Карина во многом похожи внешне.
И ведь накаркали неладное, дьявол!
— Тебя здесь семь лет не было, а я-то всё об этой дочуре полковника знаю! Не вышло у нас нормального общения, Лиза, и не только по моей вине…
— Софка, сколько раз тебе говорить, что я в твоей травле не участвую? Мне нет дела, что вы столько лет одну обиду топчете, а меня в эти паутины кидать не надо… — и Павловой не стоит напоминать о том, что ещё не отболело и саднило, как ноющая рана под коркой. — Какой кошмарный сон? Что ты себе навыдумывала?
— Лизка, дура ты! Мы с Пчёлкиным вчера слепыми котятами не притворялись, когда увидели, как Кос по тебе глазами шарит, — сложно переубедить Софу в том, что она отлично изучила друга семьи за период многолетнего знакомства, а в какой-то мере и его отношение к Лизе Павловой.
— Это его проблемы, не мои, — рассуждать о Космосе Юрьевиче Холмогорове в это дивное погожее утро Елизавете не хочется. — Ты хочешь, чтобы я тебе вчерашний день припомнила? Сказала, что чуть сквозь землю не провалилась, когда с ним лбом ко лбу столкнулась? Ты знала, чего я больше всего на свете хотела избежать! Лучше всех знала, Голикова! Тебя бы закопать, нахер, за твою осведомленность обо мне!
— Не ломай комедию, Павлова, в твоем
