Даже дворцовые девушки требовали от нее забыть все, когда она попала в гарем: «Александра? Ох, какое трудное имя. Забудь ты о нем. Мы будем звать тебя Руслана».
Однажды одна из служанок в гареме спросила у нее: «Слышали ли вы, госпожа, о чем говорят в других странах: “Русская рабыня султана Сулеймана и красивая, и жестокая, ее зовут Роксолана”».
Так появилось еще одно имя.
Александру никто не помнил. Руслану быстро забыли. Потому что султан Сулейман тоже сказал ей однажды: «Забудь». Теперь Александра не была ни Русланой, ни Роксоланой. Теперь она была Хюррем. Единственная жена падишаха Хюррем Султан.
Внутрь повозки проникало солнце. Хюррем на мгновение задержалась в луче танцевавших на свету пылинок. Ее губы прошептали: «Александра умерла. Да здравствует Хюррем!»
Она внезапно вспомнила совет шейх-уль-ислама[19] Зембилли Али Джемали Эфенди: «Ты изменилась, стала другим человеком. Оставь прошлое в прошлом, чтобы оно не омрачало твое будущее. Падишах тобой доволен. Проявляй рвение в вере, в своих молитвах, чтобы Аллах тоже был тобой доволен».
Султанскую повозку еще раз сильно тряхнуло. Если бы Хюррем не держалась, то запросто ударилась обо что-нибудь головой. Несмотря на это, она продолжала бродить в лесу воспоминаний.
Забыть!
«Как легко сказать, как сложно сделать», – подумала она. Невозможно было забыть ни боли, ни страха, ни счастья. Прошлое не отпускает человека. Даже если ты скажешь «забыл», то кровь не забывает. Несмотря на то что Хюррем подарила османскому падишаху четырех сыновей и дочь, ей вслед продолжали шептать: «Московитка».
«Даже этот подлый змей Соколлу, – думала Хюррем, и ненависть читалась на ее лице, – можно подумать, он сам, хорватский интриган, из рода Османов!»
Соколлу Мехмед-паша на собраниях Дивана то и дело, выбрав удобный случай, заводил речь о том, что яблоко от яблони недалеко падает: «Ясно, что яблоко всегда падает на землю, дорогие паши». Все понимали, на кого он намекает. На Хюррем Султан, которая надеется привести к власти после смерти Кануни[20] своего сына Баязида.
«Хорошо, – прошипела Хюррем. – Московитское яблоко падает на землю, а хорватское подпрыгивает, что ли, или катится вперед? Да кто ты такой, оборванец из Хорватии!»
Хюррем посмотрела в зеркало, которое держала в руках: «Но вот так. Смотри, даже Соколлу с гор и тот говорит такое. Человек не меняется, если ему просто повелеть измениться».
Много лет назад она спросила своего зятя, Рустему-пашу: «Неужели человек изменится, если ему сменить имя, религию, Писание? Если научить его молиться на киблу[21], разве он станет другим? Разве он забудет о своей душе, Рустем-ага?» в глазах Рустема, который сам был родом из Хорватии, показался страх, который ей запомнился.
Хюррем Султан вспомнила, как ее зять пытался спрятать постоянно бегавшие глаза и укрыть свою хромоту в соболиных мехах, которые всегда волоклись по полу, пока он беззвучно перемещался по дворцу. Интересно, что сделал Кара Ага? Дошла ли весточка до адресата?
«Я раздавлю змее голову, – пробормотала Хюррем. – Иначе ни мне, ни моим шехзаде покоя не будет».
Именно в тот миг раздался жуткий грохот.
Хюррем Султан выглянула.
– Что происходит? – спросила она офицера-чавуша.
Тот пришпорил лошадь и приблизился к повозке.
– Музыканты, госпожа. Солдаты устроили шествие в честь вашего возвращения. Военный оркестр играет ваши любимые мелодии.
Пока она разбиралась с собственными мыслями, процессия подъехала к пригородам Стамбула. Когда облако пыли осело, Хюррем увидела тоненький минарет мечети, который ее муж повелел построить для их сына, шехзаде Мехмеда, умершего в двадцать два года от оспы. Их младший сын Джихангир тоже лежал рядом со своим старшим братом. Хюррем сказала офицеру: «Перед мечетью мы остановимся. Мои шехзаде ждут молитвы своей матери».
Офицер сразу же отправил человека, чтобы в мечети подготовились к приему Хюррем, и в это время Хюррем Султан увидела позади отряда двоих всадников, одетых в черное. Один был на гнедой лошади, другой – на белой. Она встретилась со всадниками взглядом и прочитала, о чем говорили их глаза. Джафер получил сообщение. На ее лице появилась коварная улыбка. Все получилось так, как она задумала. Когда во дворце распространилась весть о том, что телохранители везут во дворец важное донесение, то на дороге им устроили засаду. А на самом деле в засаду попали те, кто ее устраивал. Конечно же, пять ее слуг пожертвовали собой, но оба всадника, которые на самом деле везли указания, сумели сообщить их Кара Аге.
«Ну а сейчас трепещи, Соколлу! И ты, Лала Мустафа, тоже», – сказала она себе.
Беспомощная, слабая женщина, которая много часов терзала себя сомнениями, которая мучилась, не понимая, кто она, теперь ушла, а на ее место вернулась Хюррем Султан во всей своей силе и красе.
В ее зеленых глазах показалась искорка, которая до сих пор еще никому не приносила добра.
Когда Хюррем выходила из повозки, она постаралась взять себя в руки, чтобы солдаты не видели, что она устала. Она надела свой остроконечный хотоз. Вокруг началась торопливая суматоха. Из повозок, ехавших следом, выскочили служанки гарема, горничные, рабыни. С абсолютно прямой спиной, словно каменная, направилась Хюррем Султан к усыпальнице, где вечным сном спали два ее несчастных сына.
Никто не заметил, какая буря бушевала в ее душе. А между тем, если бы кто-нибудь слышал слова, которые в тот момент твердила про себя Хюррем, то у него застыла бы от страха кровь в жилах: «Око за око. Зуб за зуб».
Ведь, собственно, так и прошла вся ее жизнь.
Зима, 1514 год
Тусклого, дрожащего огонька, что развели разбойники, не хватало, чтобы осветить бездонную тьму пещеры. Страшная буря, поднявшаяся снаружи, задувала внутрь снег. Александру швырнули в угол, и ее сердечко, и так колотившееся от ужаса, забилось от безысходного грохота разбушевавшейся стихии еще быстрее.
Разбойников было четверо. Лошадей они отвели вглубь пещеры, а сами уселись у огня погреться. Александра была крепко связана по рукам и ногам. Один из разбойников усадил ее перед костром. Кляп мешал Александре дышать. Когда испражнения лошадей, стоявших посреди пещеры и дрожавших в темноте от холода, и мокрая одежда на разбойниках начали подсыхать, ужасное зловоние заполнило все вокруг. Александра видела, как другие три женщины, прижавшись друг к другу и мелко дрожа, беззвучно плакали.
Один из рослых разбойников снял огромный колпак, опускавшийся ему чуть ли не на глаза. Распустил по плечам слипшиеся от грязи волосы. Снял со спины лук и колчан со стрелами и положил рядом. Александре он показался похожим на филина. На его огромном лице, почти не видном из-за волос и бороды, выделялся крючковатый нос. Усы свисали почти до груди. Губы, скрытые в зарослях волос, зашевелились:
