Комфортный дорожный экипаж, цветы, поджидавшие ее во всех гостиницах, деньги, затраченные на ее учителей, и, самое главное, Крестоносец — на это мог пойти только чрезвычайно щедрый человек, чье великодушие проявляется как в мыслях, так и в делах.
Последнюю ночь своего путешествия отец с дочерью провели в гостинице в Тьюксбери. Несмотря на долгую дорогу и некоторую усталость, Наталия решила сопровождать отца, отправившегося в Норманнское аббатство, которое, как сказал преподобный Адольфус, он всегда мечтал посетить.
Высокие арки, мозаичные окна и очень красивый алтарь вызвали у девушки благоговейный трепет, и она почувствовала, будто отдает свое сердце небесам в признательность за то, что случилось с ней и что ей предстоит. Опустившись на колени рядом с отцом, Наталия подумала, что ее благодарность Господу никогда не будет соизмерима со счастьем, дарованным ей в детстве и ожидавшим ее в супружестве.
— Спасибо Тебе, Господи, спасибо, — прошептала она и внезапно услышала, как в ее душе зазвучал божественный голос, который благословил ее.
"Завтра я увижу его", — подумала девушка, укладываясь спать. Она была уверена, что не заснет, однако провела ночь совершенно спокойно, и утром ее разбудила горничная, путешествовавшая вместе с ними.
— Восемь часов, мисс, и преподобный Адольфус уже спустился к завтраку.
Наталия, не сразу вспомнившая, где находится, издала радостный возглас.
— Мы сегодня будем в замке, Эллен! — произнесла она.
— Да, мисс, и вам там понравится. Говорят, во всем графстве нет замка, подобного нашему.
Наталия тепло улыбнулась ей. Она уже знала, что Эллен, родившаяся и выросшая в Херфордшире, служит в замке с юных лет.
— Я увижу его светлость, — как бы разговаривая с самой собой, прошептала Наталия.
— Да, мисс. В вашу честь будет устроен великолепный праздник. Когда его светлость берется за подготовку какого-нибудь приема, он делает это безупречно.
— То же можно сказать и про мою супружескую жизнь, — мечтательно пробормотала Наталия.
Ей показалось, что Эллен как-то странно посмотрела на нее.
— Я надеюсь, мисс, вы принесете его светлости счастье, — проговорила горничная. — Насколько мне известно, в прошлом ему пришлось несладко, и будет только справедливо, если во второй раз ему улыбнется счастье.
Наталия промолчала. Она все время старалась отгонять от себя мысль, что лорд Колуолл уже был женат, и ни с кем, даже с матерью, не обсуждала это.
"Кузен Ранульф уже был однажды женат", — сообщила леди Маргарет, объяснив дочери причину необычной заинтересованности лорда Колуолла.
"Он был женат!" — воскликнула Наталия.
"Очень недолго", — добавила леди Маргарет.
"Но что же произошло с его женой?"
"Случилось несчастье, и... она умерла", — прозвучал неуверенный ответ.
Наталия сгорала от любопытства, но в то же время некая сила удерживала ее от расспросов. Ей не хотелось знать правду. Ей не хотелось думать, что Рыцарь, человек, которого она считала чуть ли не божеством, принадлежал другой. И волшебный свет, наполнивший комнату в тот момент, когда мать рассказала ей о намерениях лорда Колуолла, померк.
Но девушка приказала себе не поддаваться столь нелепым мыслям! Ведь это случилось очень давно, когда лорд Колуолл был молод, и сейчас он уже наверняка позабыл о своей печали.
"А можно ли забыть того, с кем был связан узами брака?" — раздался внутренний голос.
Наталия попыталась представить себя в подобной ситуации, но безуспешно.
"Возможно, — сказала она себе, — у мужчин все по-другому".
"У них не было детей, — продолжала леди Маргарет, — и я молю Бога, дорогая, чтобы Он ниспослал тебе сына, и не одного, и дочерей, которые полюбят замок так же, как я в детстве".
Наталия всю ночь размышляла над словами матери. Да, она будет рада иметь детей. Они будут играть в замке, а она — рассказывать им услышанные от отца истории. В одном она не сомневалась — у нее будет не один ребенок!
В детстве Наталия чувствовала себя очень одиноко без братьев и сестер, с которыми можно было бы поиграть и кому — а это гораздо важнее — можно было бы доверить свои самые сокровенные мысли, поведать о героях, путешествующих по горам и долинам выдуманной ею страны.
— Мне не терпится увидеть замок, — обратилась она к Эллен. — У меня такое впечатление, что он отражает характер лорда Колуолла.
Эллен уложила волосы Наталии в более замысловатую и модную, чем всегда, прическу. После простых хлопчатобумажных платьев дорожное платье из темно-синего кашемира с оборками из тафты и крохотными атласными бантиками казалось Наталии верхом элегантности. Став носить дорогие туалеты, она с удивлением обнаружила, что у нее очень тонкая талия, кожа бела и нежна, а цвет светлых волос настолько необычен, что создавалось впечатление, будто они перевиты лучиками весеннего солнца.
— Как я выгляжу, Эллен? — спросила она, разглядывая свое отражение в зеркале.
— Очаровательно, мисс, — с некоторым благоговением в голосе ответила горничная. — Вы будете прекрасны в наряде невесты.
Именно это и хотела услышать Наталия, потому что больше всего на свете желала быть красивой, поистине красивой для человека, о котором мечтала и который уже стал неотъемлемой частью ее жизни.
Для Рыцаря, сопровождавшего ее в прогулках по лесу. Для Рыцаря, скакавшего рядом с ней, летевшей на Крестоносце, по полям. И в своих снах Наталия позволяла ему перегнать себя, потому что, будучи Рыцарем, он должен превосходить ее во всем.
Наконец они обогнули Малверн Хиллс, и им открылся вид на замок. У Наталии перехватило дыхание. Она не предполагала, что на земле может существовать подобное совершенство! Это было похоже на сказочную страну.
Деревья, окружавшие замок, все еще были одеты в красно-желтый убор осени. Над ними возвышалась башня. Лучи послеполуденного солнца падали на серые каменные стены, заставляя их сверкать золотом.
— Смотри, папа! Замок!
В голосе девушки слышалось такое возбуждение, что преподобный Адольфус, мирно дремавший в углу экипажа, проснулся и выглянул в окно.
— Да, замок! — воскликнул он. — Это очень красивое здание.
— Оно просто прекрасно! Изумительно! Я не раз пыталась представить его, но даже не думала, что он может оказаться столь великолепным!
Лежавшую перед замком долину пересекала река, а сам замок, видимый на многие мили вокруг, казался часовым, охранявшим окрестности. Вдали поднималась горная гряда Уэльса. Ее вздымавшиеся в небо вершины были окрашены в предвечерний пурпур и окутаны той же тайной, что и горы в Аллсуотере.
