Сюзанна Энок - Уроки плохих манер

— Дьявол, — пробормотал он, беря в руки лежащую на груди книгу.

— Я купил ее смеха ради, — продолжал герцог, отхлебнув из тонкой фарфоровой чашки ароматный горячий чай. — И рад, что она отлично послужила совсем другой цели.

— Да, прекрасное средство против бессонницы. — Бартоломью указал рукой на чай. — А еще есть?

Герцог щелкнул пальцами. Через минуту появился Гиббс с подносом, на котором стояла еще одна чашка с блюдцем.

— Спасибо, Гиббс.

— Рад служить вашей светлости.

Герцог вскинул бровь, когда слуга вновь бесшумно удалился.

— Похоже, он не шутит. — Соммерсет отхлебнул чаю. — Да, кстати. Вот. — Достав из кармана сложенную карточку, Соммерсет подал ее Бартоломью.

Это было приглашение на бал, украшенное золотым тиснением и перевязанное голубой ленточкой.

— На ней мое имя, — громко произнес Бартоломью и только потом огляделся по сторонам.

— Здесь только вы и я, — произнес Соммерсет, проследив за взглядом полковника. — Нет ничего ужасного в том, чтобы побывать на балу.

— Но приглашение адресовано мне.

— Я герцог, как вам известно. И если бы я не мог время от времени творить маленькие чудеса, то грош мне цена. — Он провел ладонью по рукаву своего сшитого на заказ сюртука из тонкого коричневого сукна.

— Спасибо за приглашение.

— Не стоит благодарности. Я полагаю, вы положили конец расспросам родственников о вашем местонахождении?

— Да. Проблем не предвидится.

— Отлично. — Соммерсет допил чай и поднялся с кресла. — Мне совершенно безразлично, как одеваются члены моего клуба, но дело в том, что вы испачкали кровью мой персидский ковер.

Выругавшись, Толли выпрямился. По его босой левой ноге стекали алые капли, а ткань брюк пропиталась кровью выше колена.

— Простите.

— Не стоит беспокоиться. Я послал за доктором Прентиссом. С момента вашего ранения прошло уже больше восьми месяцев, не так ли? Неужели рана до сих пор не затянулась?

Слишком многое должно было уже забыться и утрястись, но не все так просто.

— Виной всему инфекция, — произнес Толли. — Я почти с ней справился, но рана все равно не заживает. Кроме того, ночью я неловко упал на эту ногу.

— Расскажете об этом Прентиссу. Он спас жизнь еще двум членам клуба, возвратившимся недавно в Лондон.

— Ну слава Богу. А я-то думал, когда же наконец произойдет чудо? Считаете, сегодня вечером я смогу танцевать?

Дверь клуба распахнулась, и в гостиную вошел Лукас Крестли, лорд Пайпер. Герцог приветственно кивнул первому утреннему посетителю и вновь перевел взгляд на полковника.

— Я считаю, Толли, — протянул герцог, — что еще вчера вы скептически отнеслись бы к предложению отправиться на бал. — Соммерсет постучал ногтем по приглашению. — Но кто-то ведь заставил вас задуматься о танцах?

Глядя вслед удаляющемуся в свои покои хозяину клуба, Толли напомнил себе о том, что, несмотря на относительную молодость — всего-то тридцать два года, — герцог Соммерсет был наиболее умным и проницательным из тех людей, что встречались ему на жизненном пути. Очевидно, нужно постараться сделать так, чтобы о его личной жизни не просочилось в свет никаких сведений.

Расстроится ли Толли, если Соммерсет догадается о том, что какая-то девчонка бросила ему вызов? Вряд ли. Более того — ему нет до этого никакого дела. Сжав в руке приглашение, Бартоломью тяжело поднялся с кресла. Взяв в другую руку трость, он стоял некоторое время, чтобы сохранить равновесие, а потом направился в свою крошечную съемную комнатку, чтобы побриться, одеться и дожидаться творящего чудеса доктора Прентисса.

И все же Соммерсет прав: он думает о танцах, черт возьми.

Тереза перевела взгляд с черной кошки, лежавшей у нее на коленях, на такого же цвета особу, наслаждающуюся солнцем на подоконнике.

— Если это Блэки, то кто лежит у меня на коленях?

Бабушка Агнес, леди Уэллер, опускающая очередной кусочек сахара в чашку с чаем, фыркнула. Эта женщина без лишней скромности говаривала, что в дни своей молодости была настоящим бриллиантом чистой воды, но теперь слегка потускнела и превратилась всего лишь в изумруд. С ее ясными зелеными глазами и искрящейся улыбкой она и впрямь напоминала драгоценный камень. Ее ум оставался острым, точно алмаз, хотя временами она бывала весьма эксцентрична.

— У тебя на коленях лежит Миднайт, — произнесла глава семьи.

— Но как вы их различаете?

— У Блэки белое пятнышко на задней лапке, а у Миднайт — на передней. Миллисент тоже положила глаз на эту киску, но я оказалась проворнее.

— Так оно и есть. На моей памяти леди Селгрейв еще ни разу не одержала победу в вашем «кошечьем» соревновании. — Широко улыбнувшись, Тереза допила чай и сняла с рук Миднайт. После этого она поспешно встала, ибо, останься она в покоях бабки еще хоть на минуту, у нее на коленях непременно примостится очередная представительница семейства кошачьих.

— Вы уверены, что не хотите отправиться на прогулку со мной и Лили?

— Увы, не могу. Мы с миссис Смит-Уорнер собираемся навестить леди Дорчестер. У нее случился ужасный приступ подагры. Я говорила, что ей необходимо поехать на воды в Бат, но она и слышать не хочет о том, чтобы пропустить хотя бы день сезона, даже если речь идет о здоровье.

— В таком случае передайте ей мои наилучшие пожелания, — произнесла Тереза и, наклонившись, поцеловала бабушку в щеку.

— У тебя очень доброе сердце, Тесс.

— Как и у вас, бабушка. — На полпути к двери девушка остановилась. — Вы ведь будете сегодня вечером на балу?

— Лорд Уилкокс обещал мне вальс, — с тихим смешком произнесла леди Уэллер. — Он разучивал движения с прошлого вторника, и теперь я просто обязана потанцевать с ним.

— Я не прочь на это посмотреть, — Особенно принимая во внимание тот факт, что лорд Уилкокс перестал носить напудренный парик всего два года назад. — Он становится весьма современным джентльменом, не так ли?

— Мне кажется, он без ума от меня, а ты ведь знаешь, насколько я прогрессивна.

— Да уж! — Тереза с улыбкой выскользнула за дверь.

От леди Агнес всегда кто-нибудь был без ума, но если бы все эти джентльмены знали о том, какое количество котов и кошек проживает в доме вдовствующей виконтессы, их пыл угас бы в то же самое мгновение. А может, и нет, учитывая размер наследства, полученного благодаря благородному происхождению и браку с ныне покойным виконтом Уэллером. Многочисленной свите кошек определенно было где развернуться.

Рамзи открыл дверь, чтобы впустить Амелию, когда Тереза как раз заканчивала завязывать ленты шляпки.