Эллен лепетала что-то, как слабоумная, пыталась закончить фразу – и не могла. Стэнтон слегка прикусил ей кожу и теперь посасывал ее. Эллен не могла говорить, не могла протестовать, не могла дать ему отпор.
– Любовники получают физическое наслаждение, – бормотал он, ведя губами по ее шее и дальше по щеке. – Они могут стать одержимыми и уже не в силах противостоять страсти. Не боитесь, что именно так вы будете себя чувствовать, когда я доведу дело до конца? Интересно…
Стэнтон нашел ее губы, прижался к ним своими, и Эллен ошеломленно поняла, как он сладок и нежен.
Она ожидала, что ее схватят, грубо стиснут, но совсем не была готова к такой нежности. Если бы он был груб, требователен, она бы нашла силы противостоять, но теперь чувствовала себя зачарованной. Ей никогда не приходило в голову, что объятия могут быть такими восхитительными.
– Поцелуй меня, Эллен, – прошептал Стэнтон.
И, словно она была его рабыней, Эллен повиновалась – неуверенно протянула руки и обняла его, даровав этим жестом разрешение продолжать.
– Да, – ласково сказал он, – так. – И усилил нажим, проведя языком по нижней губе девушки. Еще раз. И еще.
Эллен поняла, чего он добивается, приоткрыла рот и впустила его внутрь. Их языки сплелись и задвигались в едином ритме, восхищая ее и ужасая.
Эллен обрушилась в преисподнюю. Она жаждала чего-то, чему не знала названия, отчаянно стремилась к облегчению, которое не смогла бы описать, и не представляла, как остановить это резкое падение, да и не хотела этого.
Руки Стэнтона что-то делали, и Эллен смутно поняла, что он вытаскивает гребни из волос и скоро ее длинные, волнистые локоны рассыплются. Она не сможет снова заколоть их без посторонней помощи. Что она тогда будет делать?! Как вернется домой?
Панические мысли куда-то уплыли. Больше ее ничто не волновало. Ни волосы, ни то, что ее заметят. Единственное, что имело значение, – это Стэнтон и то, что он с ней делает. Остальной мир исчез. Только Стэнтон, она и тихая, уединенная комната.
– У тебя чудесные волосы, – произнес он, вытаскивая последний гребень.
Эти слова затронули самую сокровенную часть ее сердца. Эллен почувствовала себя польщенной, окрыленной тем, что он заметил такую личную деталь, и привлекла его ближе к себе. Стэнтон становился все более дерзким, он гладил ее грудь, ласкал ее через ткань платья, а Эллен казалось, что он прикасается к обнаженной коже. Он сжимал ее грудь и ласкал до тех пор, пока девушка не начала извиваться от страсти.
Она не могла дышать, не могла думать и тревожилась все сильнее. В тот миг она согласилась бы на любое его предложение, самое рискованное и безрассудное.
Прежде чем Эллен успела сообразить, что происходит, пальцы Стэнтона скользнули под ее лиф и начали теребить сосок. Она и вообразить себе не могла подобное ощущение, не смогла бы и описать его словами. Эллен понимала, что нужно вывернуться и бежать, но какая женщина в здравом уме захочет, чтобы Стэнтон остановился? Какой женщине хватит силы духа, чтобы сказать «нет»?
Где-то в затуманенном мозгу забрезжила мысль о том, что Стэнтон – искусный распутник, постоянно соблазняет женщин, а она – всего лишь еще одна дурочка, улизнувшая с бала, чтобы побыть с ним. Зазвонили, хотя и очень тихо, тревожные колокольчики, предупреждая Эллен, что она заходит слишком далеко.
Нужно собраться с мыслями и выбираться из постыдной ситуации. Но Эллен была не на шутку захвачена происходящим и не могла подобрать ни единой причины для того, чтобы прекратить это.
Слабые героические усилия приводили ее в смятение, пробуждая в ней тяжкие раздумья и томление. Когда это закончится? Как это закончится?
Внезапно Стэнтон отодвинулся, его дерзкая рука выбралась из-под платья, а восхитительные губы оторвались от губ Эллен.
– Что такое? – спросила она, растерявшись от такой резкой остановки.
Эллен вглядывалась в Стэнтона, понимая, что еще никогда не видела более прекрасного зрелища. Его синие глаза блестели от вожделения, но в них также светилась несомненная нежность. На нее прежде никогда не смотрели так, будто она замечательная и необыкновенная, и она могла бы остаться здесь навеки, глядя на него, наслаждаясь его вниманием.
Их объятия взволновали Стэнтона так же, как и ее саму. Он тяжело дышал, щеки его горели, губы увлажнились и распухли от поцелуев. Он выглядел озадаченным, словно не мог понять, с чего вдруг распластал Эллен на столе и как вообще они оказались в такой постыдной ситуации. Все происходило так быстро, что они словно взлетели на головокружительную высоту, а Эллен казалось, что земля сошла со своей оси.
Она не сомневалась, что, если встанет, пол уйдет из-под ног и она не сумеет удержать равновесие. Эллен никогда не думала, что ее могут захлестнуть подобные чувства, что ей не хватит силы воли противостоять натиску. Она с трудом удерживалась, чтобы не опозориться, кинувшись ему на шею, снова потянув на себя и начав все заново.
– Разве поцелуи… это не прекрасно? – Стэнтон усмехнулся, и на его щеке появилась ямочка. Он выглядел восхитительно, опасно и был красивее„чем должен быть мужчина.
– Да. Я и не представляла…
– Не представляли?
Он положил руки ей на плечи, а потом медленно повел их вниз, неторопливо проводя по груди Эллен, по ее животу и бедрам.
– Я… мне кажется, что у меня внутри все истерзано, – призналась она.
– Разумеется, и держу пари, вы хотите, чтобы я облегчил ваши страдания. Между прочим, я могу.
– Прошу вас…
Это прозвучало как мольба о милосердии. Как после удара молнии, Эллен переполняла безграничная энергия, которой уже не хватало места. Она затопила ее, доводя до безумия, вынуждая стремиться к… к… чему? Как может она держать себя в руках, если ее терзают приводящие в смятение муки?
В последний раз проведя руками по телу Эллен, Стэнтон выпрямился и стал поправлять на себе одежду. Игривый любовник исчез, нежное выражение стерлось с его лица. Перед Эллен стоял искушенный, вежливый и совершенно безучастный мужчина, в то время как она вся дрожала, волосы растрепались, платье сбилось, подол задран кверху.
Эллен казалась самой себе полотенцем, которое отжали и повесили на крючок. Каждая клеточка в ней ныла от непонятного голода и требовала насыщения, но она понятия не имела, какое лекарство ей нужно.
– Мы… мы закончили? – решилась она спросить.
– Да.
– Но вы не можете оставить меня вот так!
– Я собираюсь оставить вас именно так, несносная вы шлюшка.
– Шлюшка?!
– Думаю, мы выяснили раз и навсегда, какого сорта женщиной вы являетесь на самом деле.
– На что вы намекаете?
– Вы ничем не отличаетесь от всех остальных и готовы, как и любая другая, раздвинуть ноги, если в вашу сторону посмотрит подходящий мужчина.
