Безусловно, сделать это будет не так-то просто. Ее мать придет в ярость. В конце концов, они обязаны Херсту Слейтеру… да-да, всем на свете. Если бы не его своевременная помощь, Томми наверняка скончался бы в ту промозглую декабрьскую ночь. Истек бы кровью и замерз на улице возле ограды колледжа.
Но теперь даже это не играло роли. Разве может она стать женой человека, из-за поцелуев которого она считала себя самой счастливой девушкой в мире…
…чтобы однажды своими глазами увидеть, что настоящие поцелуи он приберегает для другой?
Во время этого нелепого старинного танца Кэролайн очнулась лишь на один краткий миг. Это произошло, когда танцоры менялись партнерами и напротив нее оказался… Брейден Грэнвилл! Он выглядел на редкость мрачно — наверняка под стать ей самой. И Кэролайн тоже поджала губы и не проронила ни звука до самого конца дурацкого деревенского рила.
Но она напрасно надеялась, что ей удастся скрыться, ни словом не обмолвившись с настырным мистером Грэнвиллом. Ее надежды не оправдались. А все из-за ее несносного братца, который вдруг выскочил невесть откуда и схватил Кэролайн за руку.
— Давай, тихоня, шевелись! Кто-то умудрился подсунуть маме за обедом креветку, и теперь ей так плохо, что она рвется домой. Она уже ждет нас в карете. Ах, это вы, сэр! Добрый вечер!
Даже если бы Кэролайн не оглянулась, она могла бы и сама догадаться, что Брейден Грэнвилл ошивается где-то поблизости, уже хотя бы по тому благоговению, с каким Томас буквально пропел слово «сэр». Тот факт, что он стоит здесь, неподалеку — да что там, прямо вплотную к ней! — был довольно волнующим. Кэролайн была уверена, что он поспешит удалиться по своим делам, как только закончится танец.
— Как поживаете, лорд Бартлетт? — Грэнвилл сдержанно поклонился юноше. И повернулся к Кэролайн: — Леди Кэролайн, надеюсь, сейчас ваше самочувствие улучшилось?
— Да-да, конечно! — выпалила Кэролайн, со стыдом ощущая, как предательская краска заливает ее щеки. Вряд ли Грэнвилл был о ней высокого мнения, а уж теперь наверняка станет считать круглой дурой! Она поклялась себе молчать, чтобы не сморозить еще какую-нибудь глупость, но слова просились на язык, и она даже не заметила, как с ее непослушных губ слетело: — Я вижу, вы нашли леди Жаклин?
Она пожалела о своем вопросе, едва успев договорить. Идиотка, кто тянул ее за язык? Почему временами она перестает себя контролировать и начинает болтать, когда следует помолчать, или, наоборот, молчит, когда нужно говорить?
— Да, — подтвердил Брейден Грэнвилл. Его взгляд устремился туда, куда смотрела Кэролайн: на его невесту, оживленно щебетавшую с леди Эшфорт. Холодная, неприступная красавица, она совсем не походила на женщину, которой только что овладел мужчина. — Я действительно ее нашел. Судя по всему, она вышла прогуляться в сад, чтобы подышать свежим воздухом. — Тут Грэнвилл заметил, что к ним сквозь толпу пробирается Херст: — Я вижу, вас тоже ищут. Не смею вас больше задерживать, леди Кэролайн.
— Ха, — начал было Томас, — да ведь это всего лишь Слейтер…
Но Брейден Грэнвилл этого не услышал, поскольку уже успел раствориться в толпе гостей. Херст, сохраняя на своей холеной физиономии выражение легкого беспокойства, наконец-то добрался до них.
— Кэрри! — взволнованно вскричал он. — Что за глупости? Почему ты так рано уезжаешь? Нет-нет, я и слышать об этом не желаю!
— Нашей матушке внезапно стало плохо, Херст, — ответила она. — И мы должны ехать. Но это вовсе не относится к тебе, ты можешь остаться.
— Ну, если ты на этом настаиваешь, моя милая… — И Херст душераздирающе вздохнул. — Значит, до завтра! — Он подался вперед, как будто собирался ее поцеловать. Мысль о том, что эти вот самые губы совсем недавно впивались в губы леди Жаклин, наполнила Кэролайн таким отвращением, что ей едва не стало дурно. Точно так же, как совсем недавно мысль о том, что Брейден Грэнвилл собирается ее поцеловать, наполнила ее возбуждением и нетерпением.
Однако она напрасно переживала. У Херста и в мыслях не было прикасаться к ее губам. Вместо этого он запечатлел вежливый поцелуй у нее на лбу. Кэролайн охватило такое облегчение, что она успела миновать почти половину длиннющей лестницы, украшавшей городской особняк леди Эшфорт, прежде чем смогла это осознать. На улице у крыльца их уже давно ждала карета.
— Черт побери! — услышала Кэролайн энергичное восклицание своего брата в тот момент, когда она поднималась в экипаж.
Она не спеша устроилась в карете рядом с матерью и только после этого поинтересовалась:
— Что случилось, Томми?
— Да этот фаэтон, который кучер подогнал вслед за нашим! — Томас так беззаботно подпрыгивал и выгибал шею, чтобы рассмотреть пресловутый экипаж, что и Кэролайн, и ее мать до смерти перепугались: а вдруг у него откроется рана? — Это же карета Грэнвилла! Ты только посмотри на его упряжку, Каро! Все гнедые, как на подбор! Вот бы папа увидел! Его наверняка за уши было бы не оттащить от такой красивой четверки!
Кэролайн, несмотря на острое желание уехать отсюда как можно скорее, повернулась на своем сиденье, чтобы взглянуть на лошадей. Их отец прослыл завзятым лошадником, и Кэролайн унаследовала от него любовь к этим умным животным.
— Брейден Грэнвилл, Брейден Грэнвилл! — Вдовствующая леди Бартлетт неловко поерзала, стараясь расправить под собой жесткий кринолин. — Томас, неужели нельзя поговорить о ком-то другом? Можно подумать, на нем свет клином сошелся! Мне до смерти надоело постоянно слышать об этом Брейдене Грэнвилле!
— Совершенно верно! — с чувством подхватила Кэролайн. Это был тот редкий случай, когда она была абсолютно согласна со своей матерью.
Так уж получилось, что не только леди Кэролайн Линфорд и ее матери до смерти надоело слушать бесконечные сплетни и пересуды о Брейдене Грэнвилле. Брейден Грэнвилл признался себе, что его тоже утомили слухи о нем самом.
Когда утром следующего дня Грэнвилл открыл свежий номер «Таймс» и на первой же странице увидел статью о самом себе, он с досадой пожал плечами и отложил газету. Давно миновало то время, когда при виде собственной фамилии, напечатанной в «Таймс», да еще в сочетании с такими словами, как «состоятельный промышленник», его охватывало радостное волнение и даже восторг. В конце концов, он далеко не всегда был таким уж состоятельным, и титул «промышленник» достался ему не от рождения. Когда-то, давным-давно — хотя он отлично помнил те далекие времена, — он был беден как церковная мышь, и его приятелями были уличные оборванцы, с которыми он слонялся по городу в поисках легкой наживы — если не чего-то похуже. Эти оборванцы наградили его прозвищем Мертвяк Десятка. Еще в пять лет Брейден прославился на весь квартал тем, что без промаха бил из рогатки бегущую крысу на расстоянии в пятьдесят шагов, а то и больше.
