— Энн, — заговорил он, беря спутницу под руку, — сказать по чести, даже не предполагал, что вам так не терпится подышать свежим воздухом.
Леди Бишоп выдернула руку и ускорила шаг.
— Если вы проявляете любезность лишь для того, чтобы одержать сомнительную «победу» в столь же сомнительном соревновании, то уверяю: напрасно тратите время. Можете спокойно возвращаться в Йоркшир. Прямо сейчас!
Добродушие маркиза с трудом выдерживало испытание.
— Не говорите глупостей.
— Глупостей?
— Разумеется, я здесь лишь для того, чтобы завоевать ваше расположение, — перебил Максимилиан и снова завладел ее рукой. — В ином случае не стал бы хлопотать. — Он склонился и легко коснулся губами ее уха. — Но вспомните: разве я упражнялся в лепке снеговиков? Если бы не ваше вольное поведение, встреча могла бы и вообще не состояться.
Утверждение не совсем соответствовало истине: он ведь сам собирался в Лондон за невестой, но только планировал отправиться в путь весной. И вдруг нашелся такой замечательный повод! Не воспользоваться ситуацией было бы просто грешно. Энн взглянула искоса.
— Так что же получается, не появись мое имя в колонке леди Уислдаун, вам так и не пришло бы в голову выбраться из Хэлферста? Кто из нас говорит глупости?
Очень хотелось упрекнуть кокетку в неуважении к договору, заключенному их родителями много лет назад. Но этот участок пути можно было считать пройденным, так что возвращаться не стоило. Всегда лучше двигаться вперед, а не вязнуть в прошлом.
— Возможно, следует согласиться, что никто из нас не относился к обязательствам достаточно серьезно.
— Ничего подобного! — горячо возразила Энн. — У меня нет никаких обязательств по отношению к вам.
— В таком случае, милая, что же мы делаем вдвоем на улице, под снегом? Помнится, перспектива утренней прогулки поначалу не вызвала у вас энтузиазма. — Он шутливо смахнул с ее носа снежинку. — И все-таки зимняя погода очень вам к лицу.
Энн оглянулась через плечо на идущую следом горничную, однако не успела спрятать улыбку.
— Хм. Думаю, я решилась на этот крестовый поход только потому, что от усталости и голода утратила способность рассуждать здраво.
Максимилиан рассмеялся. Направляясь в Лондон, он надеялся встретить покладистую, пусть и слегка избалованную девочку.
— Что ж, непременно запомню вашу склонность к долгому сну, — негромко пробормотал он и отметил, как покраснела спутница. Покраснела, разумеется, не от холода, и это радовало. — Ну а сейчас придется довольствоваться свежим хлебом в пекарне Хэммонда.
Судя по всему, леди Энн действительно проголодалась, потому что ничуть не возражала, когда маркиз привел ее в уютную, теплую кондитерскую и заказал завтрак.
— Откуда вы знаете, что здесь вкусно готовят? — поинтересовалась она, с удовольствием запивая чаем пышную сдобу с маслом.
— Я не чужой человек в Лондоне, — ответил Хэлферст. Он сидел напротив и, не скрывая интереса, наблюдал за трапезой.
Энн взглянула из-под густых темных ресниц.
— Так почему бы, не приезжать чаще?
— Мне здесь не нравится.
— Но почему? Друзья, светские рауты, театры, магазины, вкусная еда — разве все это может не нравиться?
Она не назвала самую притягательную достопримечательность Лондона — саму себя. Как правило, это время дня он проводил на пастбище, проверяя, как чувствуют себя животные. Но иногда и город казался не лишенным достоинств. Отвечать не хотелось, однако зеленые глаза смотрели серьезно, искренне, явно ожидая столь же серьезного и искреннего ответа.
— Видите ли, ваш опыт заметно отличается от моего. Оказалось, что вы судили обо мне не по характеру, а по слухам и сплетням.
— Но ведь иных оснований просто не существовало. — Взгляд Энн слегка омрачился. — Полагаю, и вы явились не только за мной, но и за моими деньгами.
Маркиз улыбнулся:
— Когда нас обручили, мне было всего семь лет. В сферу моих непосредственных интересов входили лишь лошади и оловянные солдатики. Должен честно признаться, что ваша персона в списке не значилась. Право, очень и очень жаль.
Чашка замерла возле очаровательных губок. Энн нахмурилась.
— Хотите сказать, что мы встречались и раньше? Максимилиан кивнул и провел пальцем по тыльной стороне ее ладони.
— Имел честь держать вас на руках, когда вам было три месяца.
— Правда?
— Честное слово. А вы изволили на меня чихнуть и ткнули пальцем в глаз.
Энн рассмеялась звонким мелодичным смехом, от которого кровь помчалась, как горная речка по ущелью.
— И вы, бедняга, за девятнадцать лет так и не смогли простить мне грубости?
— Простил, хотя и с трудом. — Максимилиан растерянно улыбнулся.
Странно, прежде у него не возникало проблем с выбором слов и выражений для продолжения беседы. Но с другой стороны, раньше его никогда не волновало, какое впечатление он производил на собеседников. Возможно, именно поэтому в Лондоне ему было не слишком уютно. Прямота и открытость здесь никого не впечатляли. Но Энн, кажется, не боялась ни того, ни другого.
— Согласитесь, в четырнадцать лет трудно заставить себя писать письма семилетней девочке. Когда мне исполнилось двадцать, вы все еще оставались ребенком. Ну а потом умер отец, и на первое место вышли совсем другие заботы.
— И вы обо мне забыли. Маркиз покачал головой:
— Нет, не забыл. Всего лишь решил, что эта сторона жизни остается под надежным контролем. — Он посмотрел ей в глаза. — Решение оказалось ошибочным, и вот сейчас я пытаюсь исправить досадную оплошность.
— Считаете, что я настолько избалованна и эгоистична, что заставлю вас крутить сальто, чтобы что-то доказать? Поверьте, Максимилиан, я вовсе не собираюсь…
— Да, признаюсь, я действительно считал вас избалованной, однако изменил мнение уже на десятой минуте знакомства — вернее, повторного знакомства. — Маркиз лукаво улыбнулся и большим пальцем стер с ее пухлой нижней губки крохотный кусочек масла. Не то чтобы в его помощи особенно нуждались, просто очень хотелось прикоснуться.
— И что же я такое сказала, что вы вдруг изменили мнение?
— Вы увидели мой костюм, выслушали упреки и требования и отказали, потому что не знали, что я за человек.
К удивлению маркиза, Энн отодвинула тарелку и встала из-за стола.
— Итак, я прошла ваш тест, — заключила она, вытирая руки и надевая перчатки. — Однако вы мой не прошли. И, к сожалению, не сможете пройти — до тех пор, пока поместье Хэлферст остается в графстве Йоркшир.
Ну вот, вернулись туда, откуда начали. Максимилиан глубоко вздохнул и тоже встал.
