– Моя мать хотела, чтобы вы забрали нас с собой? – недоверчиво спросил он. Конечно, с каждым днем она все более отчаивалась, но ...
– Она написала мне, что находится в трудном положении. Спрашивала, не знаю ли я кого-нибудь в этом городе, кто мог бы ей помочь. Я решил приехать сам. А сейчас я хотел бы увезти тебя с собой в монастырь Святой Бригитты.
– Зачем?
На губах монаха заиграла улыбка.
– Как это похоже на Манро! Требовать меню даже тогда, когда умираешь от голода. Я отвечу тебе старым иезуитским изречением: «Отдайте мне мальчика, которому еще нет семи, и я верну вам мужчину». Я знаю, что ты немного старше, но все-таки возлагаю большие надежды на твое будущее. Ну что, поедешь со мной?
– А что я буду делать в монастыре?
Рэм не хотел показаться упрямым или неблагодарным, но и не собирался чересчур сгибать спину, которая была такой же прямой, как и у его отца.
– Работать и учиться всему, чему мы сможем научить тебя. В монастыре живут и другие мальчики, их больше десяти. И все они много работают. Наверное, сначала тебе это покажется непривычным. Ты ведь приходишься внуком английскому маркизу, пусть и незаконным.
Рамзи почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.
Монах был прав. Всю свою короткую жизнь, до того самого дня, когда его отец погиб на дуэли, защищая честь своей жены, он прожил в роскоши. По английским законам брак его родителей считался недействительным, хотя они были самой настоящей семьей. И когда отец получил значительное наследство от родственников по материнской линии, он купил в Шотландии прекрасное поместье и обеспечил жену и сына всем, что можно купить за деньги.
Мальчик обучался фехтованию и верховой езде, языкам и хорошим манерам, но со смертью отца все кончилось. Их с матерью выгнали из того единственного дома как слуг, получивших расчет после смерти хозяина, позволив взять с собой лишь кое-что из одежды. У них ничего не было, да и некуда было идти.
– Сможешь ли ты работать не только головой, но и руками?
Рамзи твердо посмотрел настоятелю в глаза:
– Да.
Монах улыбнулся:
– Хорошо. Значит, договорились. Ты сейчас же отправишься со мной.
– У меня есть одно условие.
Настоятель посмотрел на мальчика с удивлением:
– Ты ставишь мне условия?
Трудно было сказать, позабавило его своенравие мальчика или рассердило, но в его ясных глазах появился стальной отблеск. С трудом сглотнув, Рамзи кивнул, не отводя взгляда и не желая уступать.
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал ... кто мой дед, отец и мать.
Серебряные брови отца Таркина удивленно поднялись.
– Но почему, мой мальчик? У тебя длинная и славная родословная не только с материнской стороны, но и с отцовской.
– Кланов уже не существует, – твердо заявил Рэм, – как и моих родителей. Мой дед и пальцем не шевельнул, чтобы помочь маме, когда она обратилась к нему за помощью. Он меня знать не хочет, а я – его. Я – Рамзи Манро и никем другим быть не собираюсь. Пообещайте мне.
Монах долго рассматривал его, а потом медленно кивнул:
– Хорошо, Рамзи Манро. Пусть будет так, как ты хочешь.
Глава 4
FOIBLE
Верхняя треть клинка – самая слабая его часть
Физическое влечение? Разве это не то же самое, что похоть?
Хелена вернулась в особняк леди Тилпот, когда уже совершенно стемнело. Она не боялась, что ее отсутствие будет обнаружено. Это был тот день недели, в который ее хозяйка ездила играть в вист. Возвращалась она, как правило, после полуночи. Хелена медленно поднималась по ступенькам черной лестницы, ведущим на третий этаж.
Ее реакция на события этого вечера была хоть и не очень подобающей, но все же вполне объяснимой. Несколько лет назад, когда еще она пользовалась всеми привилегиями старшей дочери состоятельного джентльмена, повышенное внимание к ее необычной красоте немало осложняло Хелене жизнь. После смерти родителей ей едва ли не ежедневно приходилось отклонять не совсем пристойные предложения. Они так и сыпались на девушку, столь же красивую, сколь и бедную. Потом она заняла место компаньонки у леди Тилпот ...
Поцелуй Манро, его внимание к ней свалились на нее слишком неожиданно. Все это произвело на нее очень сильное впечатление. К тому же у Хелены хватило сообразительности догадаться, что особую волнующую прелесть этому эпизоду придал острый привкус запретного удовольствия. Да, ее состояние вполне можно понять. Но никак нельзя было понять другого: почему воспоминание об этом поцелуе все еще так ее волнует? Пора успокоиться! Все уже кончилось ...
Она добралась до верхней площадки, надеясь в одиночестве разобраться в своих чувствах, но не тут-то было! У самой комнаты ее уже ждала Флора – облако желтых кудряшек, нервно стиснутые руки и молящие глаза. Тяжело вздохнув, Хелена прошла мимо. Она распахнула дверь и впустила девушку. «Может, и лучше, что у меня не будет возможности перебирать все тревожные подробности сегодняшней встречи. Похоже, сейчас придется решать более важные проблемы».
– Ты видела его? – спросила Флора, едва оказавшись в комнате.
– Нет. Мистер Гудвин не явился.
Хелена нахмурилась. После того как он прислал розу, наверное, случилось что-то такое, что помешало ему.
Она бросила растрепавшийся цветок на стол и стянула с головы берет. Пышные льняные волосы рассыпались по спине.
– О! – Короткий возглас вместил всю бездну разочарования Флоры. – Значит, он не смог и придет на следующей неделе.
Сняв галстуки бархатную курточку, Хелена засунула костюм на самое дно комода, принадлежавшего, вероятно, кому-нибудь из предков нынешней обитательницы особняка. Потом она надела шерстяной капот, туго завязав его на талии. Она собралась с духом, чтобы как можно тверже сообщить Флоре следующую новость:
– Извини, Флора, но я больше не могу служить курьером между тобой и мистером Гудвином.
Она не смотрела на подругу, чтобы не видеть, как подействуют на ту ее слова.
Раз ... два ... На счете «три» Хелена услышала звук упавшего на пол тела. Устало вздохнув, она обернулась и посмотрела на девушку со смесью любви, жалости и раздражения. Наверное, раньше она бы подумала, что лежащая на полу Флора в грациозно раскинувшихся бледно-розовых юбках похожа на нежную, хрупкую орхидею, но в последнее время при заметно участившихся обмороках подруги ей все чаще приходило в голову сравнение с мокрым и измятым носовым платком.
– Вставай, Флора.
– Ты наш единственный друг, а сейчас и ты собираешься бросить нас, – последовал еле слышный ответ.
– Я не бросаю вас, – довольно резко возразила Хелена. Сегодня ее едва не пронзил шпагой пьяный мальчишка. Если бы Рамзи Манро не предложил это пари ... Только сейчас Хелена с ужасом осознала, что задолжала ему сто фунтов. Она ведь даже не сделала ни малейшей попытки вернуть их!
