Воцарившееся молчание пугало еще больше, чем предыдущая пауза в разговоре. Агнес вцепилась в косяк и прижала подбородок к груди. Но вот отец снова заговорил, и она вскинула голову.
— А вот этого, Элис, говорить тебе не следовало, — подчеркнуто спокойно произнес Артур, но в его голосе явственно сквозил металл. — Ты совершила большую ошибку. Напрасно ты это сказала, ох как напрасно.
Агнес уловила слабое движение в комнате и метнулась по коридору прочь. Поравнявшись с кухней, задула свечу и на ощупь добралась до дверей своей комнаты.
Оказавшись наконец внутри, Агнес резко поставила подсвечник на столик, упала на колени рядом с кроватью и отчаянно зарыдала, уткнув лицо в ладони. Девушка не в силах была больше сдерживать переполнявшие ее чувства. Ее душу охватила горькая печаль. Она не осуждала ни одного из родителей. Она понимала, что не правы оба, но не могла определить долю вины каждого, пока не могла. Но одно Агнес осознала твердо: услышанное привязывало ее к этому дому надежнее любого контракта.
Наступил канун Рождества. Несколько дней подряд Агнес одолевали сомнения: уж не почудился ли ей тот неприятный разговор в спальне родителей? На следующее утро отец как ни в чем не бывало вошел в кухню.
— Сегодня мама к завтраку не выйдет, — бодрым тоном объявил он. Вид у отца был довольный, даже радостный. — Отнеси ей чай и гренки. Кстати, у меня деловая встреча в городе около одиннадцати, возможно, до обеда вернуться не удастся. Ты справишься?
Агнес не ответила, только молча смотрела на отца.
— И зачем я спрашиваю? — быстро поправился Артур. — У тебя всегда все в порядке. Я потом зайду на фабрику, так что знай, где меня искать. Старина Томми начал сдавать. Бетти Фоулер рассказывала, что вчера он едва не вывернул на себя противень с растопленным сахаром. Боюсь, ему придется уйти.
В другое время Агнес не удержалась бы, чтобы не возразить отцу: «Но куда Томми пойдет, ему за семьдесят. Он проработал на этой фабрике всю жизнь, начинал еще с твоим отцом. Ты назначишь ему пенсию?». Но сейчас она промолчала, а по выражению лица Артура поняла: отец объясняет ее молчание той их ссорой в кладовой.
Вот и в это утро у него снова была назначена встреча. Агнес отметила, что отец надел свой лучший костюм, котелок и облачился в черное пальто.
— С перерывом на обед решай сама.
Обеденный перерыв Артура Пибла длился сорок пять минут, а Нэн Хендерсон имела в своем распоряжении всего полчаса. Если Агнес захочется пообедать, она должна будет подняться к себе в двенадцать и, вернувшись к половине первого, отпустить Нэн. Потом в час дня шел на обед Артур Пибл, чтобы без четверти два снова занять свое место за прилавком табачного магазина. Но в этот день Артур попросил разрешения задержаться на четверть часа, а отец обещал Агнес вернуться к этому времени.
— Я после обеда беру выходной, — предупредила отца Агнес. — Мне нужно кое-что купить.
— Хорошо, — согласился он. — К часу я вернусь.
— А как насчет прибавки к жалованью для Нэн? Могу я ей сказать, что теперь она будет получать десять шиллингов?
— Девять шиллингов и шесть пенсов.
— А я скажу, что десять.
Они с минуту молча смотрели друг на друга.
— Еще она заслужила к Рождеству пять шиллингов, — нарушила молчание Агнес.
— Нет и нет, — резко возразил Артур. — Пять шиллингов — это слишком, довольно и половины.
— В таком случае вторую половину я добавлю из своих.
— Ты этого не сделаешь.
— Мне кажется, я имею право распоряжаться своими деньгами, как считаю нужным, — отрезала Агнес.
— В тебе говорит дух противоречия, но ссориться нам ни к чему. Я погорячился в тот вечер, извини. Но ты никогда не была злопамятной. Это так на тебя не похоже. — И с этими словами он ушел.
В начале первого Агнес поднялась наверх. В кухне витали аппетитные запахи. На столе на подносе лежали пирожки со сладкой начинкой и большой пирог с ветчиной и яйцом.
Элис хлопотала возле плиты. Она даже не повернулась, чтобы посмотреть, кто вошел.
— Я занимаюсь жарким, — объявила она. — Хочешь грудинки или будешь пирог с ветчиной и яйцом?
— Спасибо, я съем пирога.
— Бери сама, я сейчас занята.
Агнес отрезала себе небольшой кусок и села за стол.
— Да, с этого ты не растолстеешь, — заметила мать, критически взглянув на ее тарелку. — Что с тобой такое творится? Ты всю неделю клюешь, как птичка, и почти постоянно молчишь. Может быть, нездорова?
— Очень возможно. И мне кажется, что это от переутомления. Сегодня отец вернется, и я устрою себе выходной.
— Вот как? Захотелось самостоятельности?
— Да, мама, давно пора.
— Опять та же песня.
Агнес смотрела на мать и размышляла о том, насколько эта женщина умело скрывала свои истинные чувства. В тот вечер, оказавшись невольной свидетельницей ссоры родителей, Агнес жалела обоих. Но теперь девушка считала их эгоистами и решила, что они стоят друг друга. Агнес казалось, будто родители не просто совершенно чужие, а всей душой ненавидящие друг друга люди. Они вели скрытую от посторонних глаз войну, стараясь свести старые счеты. Но лучшим актером оказался отец. Он отлично сыграл роль жизнерадостного человека, заботливого мужа и любящего отца. Хотя, надо отдать ему должное, он действительно был любящим отцом, но, к сожалению, это касалось лишь одной из дочерей, с горечью думала Агнес.
— А где Джесси? — вспомнив о сестре, поинтересовалась девушка.
— За ней зашла Мейбл Эйнтри, и они отправились за покупками. Мне кое-что понадобилось. Будешь чай или какао?
Агнес выпила чаю со сладким пирожком и поднялась к себе в комнату, чтобы переодеться. Она сняла рабочее черное платье и надела серое из джерси, затем снова вернулась в магазин. Часы показывали двадцать пять первого.
— Можешь идти, Нэн, — сказала девушке Агнес. — И вот твое жалованье. Отец дает тебе прибавку. Будешь теперь получать десять шиллингов.
— Ах, мисс, большое спасибо. Как это хорошо, спасибо большое.
— А вот твои рождественские наградные. — Агнес протянула Нэн две монеты по полкроны. — Это от отца, а это от меня, — объяснила она.
У Нэн дрогнули губы и влажно заблестели глаза.
— О, спасибо вам, мисс. Это большое дело, целых пять шиллингов. Вы такая щедрая.
— Ерунда. Ты их заслужила. Я знаю, что твоей маме нравится сливочная помадка, передай ей. — Она подвинула к Нэн пакет. — А у тебя слабость к грильяжу с кокосами, здесь еще немного зефира. — Агнес подала Нэн второй пакет.
— Зефир! Ой, мама так обрадуется, спасибо вам, мисс, спасибо. Завтра приезжает мой брат с детьми. Вот будет настоящий праздник. Он всегда привозит с собой бутылочку вина. Мы выпьем за ваше здоровье, мисс, обязательно выпьем.
