Его обуяла ярость.
— Роза!
Это было чудом, но она слышала крик. Он проник в темноту, окружавшую ее, похожую на смерть…
Кто-то звал ее. Звал ее назад, к жизни. Она проваливалась в черную пустоту. Она была готова смириться с темнотой. Но она услышала его зовущий голос. Потом ощутила тепло. Почувствовала его руки.
Он нес ее. Положил на кровать. Она попыталась дышать. Попыталась заговорить. Попыталась открыть глаза.
— Роза! — он снова выкрикнул ее имя, притягивая к себе. Он целовал ее лоб, и щеки, и пальцы.
Она попыталась что-то сказать, заверить его в чем-то, но не смогла. Она должна сосредоточиться, она должна собрать все силы…
Но внезапно он исчез. Проклиная Бога и небеса. Обещал убить Джерома. Рассечь его надвое.
Пирс ворвался в коридор и посмотрел вниз, потом перескочил через перила, ловко приземлившись всего в футе от Джерома и державшего его Джеффри.
— Да проклянет тебя Господь! Да отправит тебя Господь в вечный ад! — гремел он, голос его дрожал.
Джеффри отступил назад, в глазах его появился страх. Пирс поднял шпагу. Он должен убить его. Должен…
Он бросил шпагу и ударил Джерома кулаком в подбородок. Тот зашатался, упал и посмотрел на Пирса, улыбаясь окровавленными губами.
— Слишком поздно, а, славный лорд?
Пирс потянулся к нему, уверенный, что у него достаточно сил и слепой ярости, чтобы разорвать Джерома пополам.
И тут…
— Пирс!
Он замер, не в силах поверить, что слышит этот голос. Он обернулся. Роза. Живая. Бледная как полотно, но живая, с гривой огненных волос. Изумрудная юбка красиво ниспадала вокруг нее. Она смотрела на него так мрачно.
Боже небесный, она жива!
— Пирс, отдай его королю! — тихо произнесла она.
Рукой она держалась за горло. Должно быть, оно очень болело.
Он повернулся и вцепился в Джерома. Буквально вцепился в него, поднимая с пола. Тело его окаменело от напряжения.
— Пирс!
Ее голос, такой нежный…
Он убивал в сражениях, много раз. Но никогда в жизни он не совершал убийства. Как бы он ни жаждал разорвать Джерома на куски, в этом чувствовалось что-то дурное.
— Пирс! — голос ее был нежным, красивым, умоляющим. — Пирс, пусть он предстанет перед судом, прошу тебя! Ты уже отомстил за Анну! Она бы не хотела, чтобы ты пожертвовал своей душой. Пусть его судит королевский суд, Пирс. Ради тебя, ради меня, ради Вуди!
Губы его слегка изогнулись. Он все еще держал напуганного краснолицего Джерома в смертельной хватке.
Роза не понимает. Время несколько излечило его. Он испытывал отчаянное желание убить Джерома не за то, что тот сделал с Анной, а за то, что он почти сделал с Розой. Возможно, это можно объяснить самой близостью живой красоты и непреклонного духа Розы. Возможно, дело в их ребенке.
Возможно, дело в будущем, лежащем перед ними, и в силе их любви.
Его рука сжалась еще сильнее. Он почувствовал, как на шее выступили жилы. Кровь билась в его висках. Он легко мог задушить этого человека или зарезать его, воткнуть нож в его плоть и рвать его на куски.
Джером смотрел на него.
— Убейте меня! — снова сказал он Пирсу. Он почти улыбался. — Убейте, и покончим с этим.
— Пирс!
Снова Роза.
Умоляющая…
Не ради Джерома. Ради них всех. Ради сына. Ради будущего, которое теперь может стать общим для них.
Медленно, очень медленно его пальцы разжались. Дрожащее тело Джерома рухнуло наземь. Пирс отвернулся от него и направился вверх по лестнице, к Розе.
Люди устремились к Джерому. Люди короля, понял Пирс. Они следовали за ним. Спасибо Карлу.
Пирс потянулся к Розе.
Он очень нежно приподнял ее подбородок. Большим пальцем потер щеку. Поцеловал губы. Нежно. Так нежно. Дотронулся до ее шеи.
— Боже мой! — сказал он прерывающимся голосом.
Она поймала его руки и, улыбаясь, удержала их.
— Все хорошо. Правда, все хорошо.
Хорошо не было! И не будет еще некоторое время. Но она была жива.
И она поправится. Синяки пройдут.
— Едем домой, — сказал он.
Он поднял ее на руки и вынес на улицу, на свежий воздух. Дул прохладный ветер. Мягкий, нежный.
— Видны звезды, — прошептала она.
— И луна, — согласился он.
— Весь мир. Он теперь чистый и прекрасный.
Кто-то подошел сзади, откашливаясь. Пирс обернулся. Это был один из стражников короля.
— Его увезли в замок Дувр, лорд Дефорт.
— Спасибо, — сказал Пирс.
Он снова посмотрел на Розу. Люди короля, казалось, растаяли.
Пирс поднял ее на спину Бевульфа и вскочил сзади. Джеффри и несколько людей короля следовали за ними, держась на приличном расстоянии. Но Пирс был уверен, что король приказал, чтобы герцога и герцогиню сопроводили до дома.
И ничего ему так не хотелось, как попасть домой в эту ночь.
И они скакали, в такой безопасности, на какую только могли надеяться.
И поэтому он смог отбросить всякую осторожность и посвятить все свое внимание жене, которую так крепко сжимал перед собой.
— Говорил ли я когда-нибудь, как сильно я люблю тебя? — спросил он.
— Именно как сильно? — задумчиво произнесла она. — Нет, — улыбаясь, сообщила она.
— Никогда?
— Никогда, — она протянула руку и коснулась темной пряди волос. — Мы женаты больше года, у нас есть сын. А тебе все еще придется говорить и говорить о любви.
— Ну, возможно, я был слишком занят, ползая на коленях, — сказал он, и улыбка тронула его губы.
— Пирс!
Он засмеялся, но крепче сжал ее.
— Я люблю тебя так сильно, что предпочту смерть жизни без тебя. Да, мой дикий, редкий, маленький колониальный цветок, я люблю тебя всем сердцем и душой, — клялся он, утопая в нежной, прелестной красоте ее глаз.
Она дотронулась до его щеки и задрожала.
— Мой милый, великий лорд Дефорт! Ты — действительно вся моя жизнь!
Глаза его на мгновение помрачнели.
— Такая храбрая, моя Роза! Сегодня ты почти умерла ради меня.
Она затаила дыхание и посмотрела на него, погладила его щеку, восхищаясь четкими красивыми чертами, ощущая под пальцами биение жизни — его пульс.
— Однажды я почти потеряла тебя. Еще одного раза я бы не перенесла.
Пирс резко натянул поводья Бевульфа. И под деревьями, на залитой звездным светом дорожке, он поцеловал ее. Долго, с наслаждением. Поцелуй был бесконечно сладким.
За их спинами люди короля остановились. Пирс наконец оторвался от ее губ, глаза его сверкнули в темноте.
— Пожалуй, для этого нам лучше ехать домой! — пробормотал он. Потом нахмурился. — Если ты чувствуешь себя достаточно хорошо для…
