— Миледи, что вы делаете? — изумилась Гэбби.
— Мне нужны эти перчатки, — чуть не плача, вскричала Роберта, — Черные я не могу надеть — они же не подходят к платью и только привлекут внимание к моей руке.
Вскочив на ноги, она бросилась к своим нарядам. Хватала каждое платье, бешено трясла его и тут же бросала на пол.
Это все проделки Гордона, решила Роберта. Когда он утром возвращался в эту комнату, чтобы забрать свою сумку для гольфа, то спрятал ее перчатки. Но куда?
Подбежав к кровати, она, тяжело дыша, опустилась на колени и, приподняв край покрывала, заглянула под нее.
— Принеси свечу, — приказала она горничной. — Здесь ничего не видно.
— Ты готова, ангел? — услышала она голос мужа. И, подняв голову, увидела его удивленное лицо — в комнате все было вверх дном.
— Черт побери, что случилось? — спросил он.
— Я не могу найти свои перчатки, — пожаловалась она. — Ты не знаешь, где они?
Гордон сделал Гэбби знак рукой, и та мгновенно покинула комнату.
— Встань с колен, — приказал он, подходя к жене и, словно башня, возвышаясь над ней.
— С чего ты рассердился? — удивилась Роберта. — Ведь это у меня пропали вещи.
— Наша комната выглядит так, словно по ней пронесся ураган, — сказал Гордон, мягко, но решительно поднимая ее на ноги. — Тебе не нужны эти перчатки.
— Как это не нужны? Если я их не надену, король увидит мое родимое пятно, — возразила Роберта, нервно потирая пятно пальцем. Отчаяние было и в ее голосе, и в лице.
— Не беспокойся ты об этом пятне, — убеждал ее Гордон, беря черные перчатки, которые она надевала днем. — Ты ведешь себя как калека, — сказал он, — а эти перчатки сделала своими костылями. Я сожалею, что подарил их тебе. — Он прошел через комнату и бросил перчатки в камин.
— Боже мой! — воскликнула Роберта. Ноги у нее подкосились, словно ее ударили под колени, и она упала на кровать, закрыв лицо руками.
Все кончено, в панике подумала она. Муж все равно заставит ее явиться к королю. Как только тот увидит ее дьявольское пятно, он сразу же пошлет ее на эшафот, и ребенок, которого она носит, погибнет, не родившись, вместе с ней.
— Ангел, выслушай меня. — Гордон встал перед ней на колени и взял ее за руки. — Я купил эти перчатки только для того, чтобы угодить тебе. Поверь, никто не подумает о тебе ничего плохого только из-за того, что у тебя на руке симпатичное родимое пятно.
— Но король Яков верит в…
— Яков суеверен только на словах, — прервал ее Гордон. — Ты маркиза Инверэри и скоро станешь матерью моего наследника. Яков и слова не скажет против тебя. Рядом со мной ты можешь никого не бояться — даже короля. Прими себя такой, какая ты есть, и все тоже примут тебя.
А ведь он прав. И тетя Келли когда-то говорила ей то же самое, вспомнила Роберта, и на душе у нее полегчало. Зачем страдать и мучить себя всякими страхами, когда у нее такой прекрасный, такой храбрый и заботливый муж?
— Я люблю тебя, Горди! Люблю всем сердцем! — пылко воскликнула она, бросаясь в его объятия.
Крепко обняв ее, словно оберегая и защищая, Гордон поцеловал ее черные как смоль волосы и сказал:
— Я знаю это, ангел.
Но он не сказал ей об ответной любви, невольно отметила Роберта, и сердце ее сжалось. Она носила его ребенка, а муж так и не признался ей в любви. Питает ли он хоть какое-то нежное чувство к ней? Или опасается стать слишком зависимым, как предположил отец? Если бы только она была уверена в его чувствах, может, она прожила бы и без этих слов.
Гордон приподнял ее подбородок и, улыбаясь, спросил:
— Ну как, теперь ты готова встретиться с королем? Превозмогая душевную тревогу, Роберта изобразила на лице веселую улыбку и ответила:
— Готова, как никогда.
— Вот и хорошо, ангел, — сказал Гордон и поцеловал ее в губы.
Гордон повел жену по длинному коридору в северное крыло дворца, где располагались королевские апартаменты. Они прошли мимо той части здания, где жил некогда покойный лорд Дарнлей, отец короля, и добрались наконец до зала для аудиенций. Особая лестница вела отсюда в личную приемную короля, которая сообщалась с королевской столовой.
— Это та самая комната, где убийцы оттащили Риччо от королевы Марии и зарезали его у нее на глазах, — прошептал Гордон, когда они перешагнули порог королевской приемной.
Роберта зябко передернула плечами, но ничего не сказала мужу. Все здесь дышало предательством, вероломством; оно было ощутимым, как пол под ногами. Она осенила себя крестом и спрятала руку в складках платья, прежде чем вступить в королевскую столовую. Предательство таилось тут во всех углах, но сознание того, что рядом муж и при ней ее верный кинжал «последнее средство», давало ей смелость твердо ступать, когда она шла по этой запятнанной кровью, пустой и мрачной приемной.
Простота королевской столовой удивила Роберту. Особенно в свете того, что тетка рассказывала ей о роскоши английского королевского двора. А когда она увидела тут Мунго Маккинона, Лавинию Керр и еще двух-трех бывших у нее на подозрении придворных дам вместе с их мужьями, то ее охватили досада и разочарование. Весь вечер ей суждено было встречаться лицом к лицу с героинями былых похождений своего мужа. Однако, заметив Генри Талбота вместе с Роджером Дебре, а также графа Босуэла, она несколько успокоилась. По крайней мере, у нее было здесь три союзника. Четыре, если считать и мужа.
— Сюда, ангел, — сказал Гордон, подводя ее к королю.
Удостоверившись, что левая рука спрятана, Роберта склонилась перед Яковом в низком реверансе и опустила голову.
— Встаньте, — выдержав небольшую паузу, произнес Яков.
С помощью мужа Роберта выпрямилась и подняла взгляд на короля. При виде его мокрых губ ее начало мутить, хотя почтительно-спокойное выражение ее лица не изменилось.
— Значит, вы жена Горди, — сказал король со слюнявой улыбкой.
— Да, государь, — ответила Роберта, подавляя тошноту.
— Горди мне сказал, что у вас скоро будет ребенок, — продолжал Яков. — Он хочет, чтобы его наследник родился в Инверэри.
Не зная, что на это сказать, Роберта только кивнула головой.
— Похоже, леди Роберта женщина немногословная, — заметил Яков, обращаясь к Гордону. — Меня восхищает в женщинах эта черта. Достоинство женщины в том, чтобы быть видной, а не слышной.
— Мое мнение полностью совпадает с вашим, — вкрадчиво вставил тот.
Король дружески хлопнул Гордона по плечу и громко прошептал:
— Надеюсь, ты не сказал жене, как много золота мне сегодня проиграл?
Гордон вздохнул и сокрушенно развел руками:
— Увы, государь, теперь ей об этом известно из ваших уст.
