Она содрогнулась от одной этой мысли, но ради восстановления отношений между ними готова была согласиться даже на это. У нее заныло под ложечкой, когда она вспомнила, как он ласкал ее, обнаженную, как пристально изучал ее тело в их первую брачную ночь. Может, это не было бы так ужасно, если бы он был нежен с ней в тот момент – так же нежен, как когда целовал.
Виктория подождала, пока не услышала шум в смежной комнате, затем накинула бирюзовый шелковый пеньюар, отороченный бежевыми кружевами. Она открыла дверь в его спальню и вошла к нему.
– Мой гoc… Джейсон, – отрывисто сказала Виктория.
Муж снимал рубашку и не слышал, как она вошла. От неожиданности он резко дернулся.
– Мне нужно поговорить с тобой, – заявила она.
– Выйди отсюда, Виктория, – холодно потребовал Джейсон.
– Но…
– Я не желаю разговаривать! – отрезал он. – И не желаю играть ни в шахматы, ни в карты.
– Но в таком случае чего же ты хочешь?
– Хочу, чтобы ты ушла отсюда. Я ясно выражаюсь?
– Вполне, – с достоинством ответила она. – Я больше не буду тебя беспокоить. – Виктория вышла и закрыла за собой дверь, но не оставила надежды добиться в конце концов того, чтобы их брак стал счастливым. Хотя ей было невдомек, чего он ожидал от нее. Она никак не могла понять, чего же он в конце концов хочет. Зато она знала одного человека, который понимает Джейсона. Мужу тридцать лет, он гораздо старше и опытнее ее, но капитан Фаррел старше и опытнее его и наверняка подскажет ей, что следует предпринять теперь.
На следующее утро Виктория решительно направилась к конюшне и попросила оседлать для нее коня. На ней был новый черный костюм для верховой езды, подчеркивающий полные груди и осиную талию. Белоснежная рубашка оттеняла румянец на высоких скулах, а золотисто-каштановые волосы были собраны на затылке в элегантный узел. Такая прическа помогала ей чувствовать себя старше и мудрее, поддерживала ее уверенность в себе.
Виктория стояла, в ожидании похлопывая хлыстом по сапогу; затем она увидела, что грум выводит из стойла красавца жеребца цвета эбенового дерева, круп которого лоснился, как атлас, и улыбнулась ему.
При виде чудесного коня Виктория пришла в восторг.
– Какой он красавец, Джон. Как его зовут?
– Это Матадор, привезенный из Испании. Его милость пока что определил эту лошадь для ваших прогулок, а затем будет доставлен ваш новый конь. Мы ожидаем его в ближайшие недели.
«Значит, Джейсон купил мне коня», – отметила она, пока грум помогал ей вдевать ногу в стремя. Зачем Джейсону понадобилось покупать для нее еще одну лошадь?
Всем известно, что он и так держит лучших лошадей во всей Англии; но он снова проявил великодушие и щедрость и сделал это в своей обычной манере, не потрудившись даже упомянуть об этом.
Когда она добралась до крутой извилистой тропы, ведущей к дому капитана Фаррела, то перевела Матадора на шаг. Виктория с облегчением вздохнула, увидев, что капитан уже выходит на крыльцо, чтобы помочь ей спешиться.
– Спасибо, – поблагодарила она, оказавшись на твердой земле. – Я так надеялась, что застану вас дома.
Капитан заулыбался:
– Я как раз собирался проехаться сегодня в Уэйкфилд, чтобы посмотреть, как вы с Джейсоном поладили.
– Ну что ж, – печально улыбнулась Виктория, – теперь вам не придется утруждать себя.
– Неужели дела обстоят все так же скверно? – удивленно поднял брови капитан, приглашая ее в дом. Он налил в чайник воды и поставил его на огонь.
Виктория присела и уныло покачала головой:
– Да нет, стало еще хуже. То есть не то чтобы хуже. По крайней мере вчера Джейсон хотя бы остался дома, а не поехал в Лондон к этой своей… ну, вы знаете, кого я имею в виду.
Такой скользкой темы она не собиралась касаться. Ей лишь хотелось поговорить о настроении мужа.
Капитан достал с полки две чашки и озадаченно глянул через плечо.
– Нет, не знаю. О ком вы говорите?
Виктория смутилась.
– Да не стесняйтесь, дитя мое. Я доверился вам, и вы должны знать, что можете всецело довериться мне. С кем же еще вам поделиться?
– Не с кем, – удрученно подтвердила гостья.
– Если вам очень тяжело говорить, то представьте себе, будто я ваш отец или отец Джейсона.
– К сожалению, вы ни тот ни другой. И я вовсе не уверена, что смогла бы рассказать своему собственному отцу о том, что происходит.
Майк поставил на стол чашки и не спеша повернулся к ней.
– Когда я нахожусь в плавании, мне действует на нервы лишь одно-единственное обстоятельство. Знаете какое? – Она недоуменно покачала головой, и он продолжил: – Уединение моей каюты. Иногда меня это устраивает. Но когда меня что-то беспокоит – например, когда я нутром чувствую, что приближается жестокий шторм, – мне не с кем поделиться своими опасениями. Я не имею права сказать о своих ощущениях матросам, потому что они могут удариться в панику. И мне приходится держать это в себе, даже когда тревога разрывает душу. Иногда у меня возникало чувство, что заболела жена или ей угрожает какая-то опасность, и чувство это не оставляло меня, поскольку я находился совершенно один в четырех стенах каюты и никто не мог убедить меня, что все это пустые фантазии. Если вы не можете поговорить с Джейсоном и не поговорите со мной, то никогда не найдете ответов, которые ищете.
Виктория благодарно посмотрела на него.
– Вы один из самых добрых людей, кого я встречала в своей жизни, капитан.
– Тогда почему бы вам не представить, что я ваш отец, и не выложить все, что у вас наболело, и тем самым снять камень с души?
Виктория помнила, что многие люди, включая женщин, доверяли доктору Ситону все, что их беспокоило, без особого смущения или стыда. И если ей обязательно нужно понять мужа, то без доброго совета капитана ей не обойтись.
– Ладно, – решительно сказала она. А он, чтобы ей было легче говорить, повернулся к ней спиной и занялся приготовлением чая. – На самом деле я приехала к вам спросить: уверены ли вы, что рассказали мне все-все о Джейсоне? Вчера он впервые после нашей с вами встречи остался на ночь дома. До этого он уезжал в Лондон, понимаете ли, навещать свою… м-м… – Она глубоко вздохнула и решительно выговорила: – Свою любовницу.
Спина капитана окаменела, но он не обернулся.
– С чего вы это взяли, дитя мое? – наконец сказал он, доставая сахарницу.
– Я абсолютно уверена в этом. Об этой стороне его жизни упоминалось даже во вчерашней газете. Джейсона не было всю ночь, когда он вернулся, я завтракала и как раз перед его приходом прочитала об этом в газете. Меня это расстроило…
– Могу себе представить.
– И я чуть не взорвалась, но постаралась быть рассудительной. Я сказала ему, что понимаю необходимость для предусмотрительных мужей иметь любовниц, но не следует афишировать это и…
