Прежде чем она успела ответить, Улисс сгреб ее в объятия и прижал к своей широкой груди что есть силы. Ее щека касалась его обнаженной кожи. От него исходил какой-то особый мужской запах.
Их сердца бились в одном ритме. Когда Улисс склонил голову к ее лицу, его небритая щека слегка оцарапала ее. Райна ждала, что он ее поцелует. Но вместо этого он сказал:
– Я дал себе слово, что с тобой никогда больше не случится ничего плохого. Что бы ни произошло, пусть это будет ад или наводнение, но я сдержу обещание.
Разговор об урагане вызвал в Райне первобытный страх, заставивший ее прильнуть к Улиссу, ища спасения. Она так гордилась своей независимостью, была так надменна и в первый раз в жизни почувствовала потребность в покровительстве и защите мужчины. Но не любого мужчины, а именно этого.
Райна так долго не признавалась даже себе в своих чувствах, что это превратилось у нее в привычку. На самом же деле она любила Улисса, а он любил ее.
Он был образцом мужественности: таким большим таким сильным, что Райна хотела бы оставаться в его объятиях, пока разъяренная природа не сметет их обоих с лица земли.
Но Рио приучил ее не прятаться от трудностей.
– Это разобьет сердце Алиции. Она так рассчитывала, что сегодня будет ее свадьба. Не можем мы задержаться и дождаться брачной церемонии?
– Мы на уровне моря, а вода в заливе поднимается. Райна неохотно отстранилась от него. С поцелуями придется подождать.
– Ты уверен?
– Полчаса назад я разбудил Террилла, мы спустились вниз и проверили, как обстоят дела. В квартале от нас волны уже осаждают дома, на улицах вода поднялась до нескольких дюймов.
– Боже мой! – Райна осенила себя крестом. – Что же нам делать?
В этот момент она отдала свое сердце и жизнь в руки Улисса.
– Разбуди Алицию. Оденьтесь и захватите с собой сменную одежду. Надень брюки, а если у тебя найдется еще одна пара, дай их Алиции.
– Где Террилл?
– Пытается достать лошадей.
При мысли о езде в таких условиях отвага Райны поколебалась.
– Прошлой ночью я видела поезд на станции. Не можем ли мы уехать по железной дороге?
– Этот поезд никуда не пойдет. Машинист еще вчера загасил топки. Нам придется выбираться отсюда верхом.
Только тут до сознания Райны дошло, насколько опасно их положение.
– Куда мы поедем?
– В Викторию. Это в сорока милях от побережья. Там мы будем в безопасности.
Райна не могла сдержать слез, но плакала она не о себе. Она оплакивала животных, отданных на ее попечение.
– Бедный Набоб! Ведь он был заперт в клетке в течение нескольких месяцев. Я не уверена, что он это выдержит, не говоря уж о Брианне.
– Они выдержат, – мрачно промолвил Улисс. – Но нам нельзя терять ни минуты. Делай, что я сказал, и встретимся в холле.
Ей очень не хотелось отпускать Улисса.
– А ты что будешь делать?
На его лице мелькнула хищная усмешка:
– Ограблю кухню отеля – нам понадобится съестное.
* * *
Через пятнадцать минут Райна и Алиция встретились с Улиссом в холле. В коридорах уже собрались люди – лица их были белыми от страха.
– Вы с ума сошли, если решаетесь выйти в такую погоду, – обратился один из них к Улиссу. – Было бы разумнее переждать бурю здесь, внутри.
Хотя человек продолжал говорить, ветер заглушил его слова. Он сорвал шляпу с головы Райны и унес ее в темноту. Они обе жались к Улиссу в поисках поддержки.
Не более часа назад Улисс проверял глубину прибывающей воды. Теперь она пенилась над мостовой. Поток был стремительным и грозил сбить с ног.
Как бы читая мысли Райны, Улисс сказал:
– Не так все плохо, как ты думаешь. Поток будет подталкивать нас.
Когда они добрались до платных конюшен, то вымокли насквозь. Одинокий керосиновый фонарь раскачивался под порывами ветра. Лошади испуганно всхрапывали, предчувствуя беду.
Из тени выступил Террилл и схватил Алицию в объятия. Их поцелуй был настолько страстным, что Райна тотчас же поняла, что они стали любовниками. Счастливица Алиция, думала Райна, гадая, суждено ли ей умереть, так и не узнав радостей плотской любви.
Террилл выпустил Алицию и повернулся к Улиссу:
– Вода сильно поднялась?
– На пару дюймов. Скоро доберется до конюшен. Тебе удалось купить лошадей?
– Четырех, под седлами, с уздечками, седельными мешками, запасными одеялами и клеенками. Когда я сюда добрался, владелец как раз проверял животных. Он был счастлив, что удалось продать лучших. Он считает, что это для них единственный шанс выжить.
Райна старалась совладать со своим волнением.
– Если он считает, что дело обстоит так скверно, почему он не уезжает с нами вместе?
– У него семья. Он пошел домой, чтобы быть вместе с ней.
Горло Райны сжала судорога, когда она подумала, как беспомощны сейчас женщины и дети Индианолы. Да поможет им всем Создатель!
– Давайте-ка выбираться отсюда, – сказал Улисс. – Террилл, ты едешь первым. Райна и Алиция следуют за тобой, я буду в арьергарде.
Райна была удивлена, что Улисс столь естественно взял на себя руководство их действиями. Она полагала, что это возьмет на себя Террилл.
– А как же Набоб и Брианна?
– Я надел на них длинные поводки, – сказал Террилл. – Алиция сможет вести собаку, а ты возьмешь на себя Набоба. Он уже привязался к тебе, не думаю, что он доставит тебе неприятности. Возьми-ка это. – Он протянул ей клеенку. Ее ярко-желтый цвет как-то не вязался с мрачными обстоятельствами.
* * *
Мужчины вывели лошадей и помогли Райне и Алиции сесть в седла. Лошади нервно приплясывали, чувствуя под ногами бурлящую воду. Брианна несколько раз тявкнула, потом заняла место рядом с Набобом, словно чувствовала, что мощное тело быка может защитить ее от ветра.
Когда-нибудь Райна будет рассказывать своим внукам об этом путешествии – мрачном, серовато-коричневого цвета небе, ветре, ярость которого возрастала с каждым часом, свирепо хлещущем дожде, поднимающемся уровне воды и невероятной скорости происходящего.
Порядок их движения не менялся. Террилл ехал впереди, чтобы предупреждать о неожиданно встреченных выбоинах, превратившихся теперь в озера, которые лошадям приходилось преодолевать вплавь. Улисс оставался в хвосте кавалькады, держа наготове ружье, на случай если бы им встретился аллигатор или ядовитые змеи. Чтобы не тратить силы, они говорили только по необходимости, к тому же приходилось кричать, чтобы быть услышанными.
К исходу дня Брианна была не в силах идти дальше. Верный своему слову, Улисс наклонился и поднял ее на лошадь с такой легкостью, будто она была спаниелем, а не волкодавом.
Отплевываясь и чихая, измученная собака устроилась у него на коленях. У лошадей заплетались ноги, они тоже нуждались в отдыхе.
