Дебра Дайер - Возлюбленная колдуна

— Не двигаться!

— Пустите меня! — Лаура пыталась вы­рваться из рук Генри, пока холодная сталь пистолета не прижалась к ее щеке.

Коннор сжал руки в кулаки, и его глаза прищурились.

— Руки прочь от нее! — приказал он.

— Я пристрелю ее, если вы попробуете приблизиться! — крикнул Генри. — У меня в руках пистолет, если вы не знаете, что это такое. Тот же самый, из которого я выстрелил в вас. Если вы не хотите, чтобы она подохла, как этот пес, делайте то, что я скажу!

Коннор взглянул на собаку, лежащую у ног Лауры, белая шерсть Цыгана была залита кро­вью. Он так мало знал про оружие этой эпохи! Насколько быстро Тэйер сможет воспользо­ваться пистолетом?

— Я могу застрелить ее быстрее, чем вы пошевельнетесь, — сказал Генри, прижав пис­толет к щеке Лауры.

Коннор взглянул в глаза Лауры, увидел в них страх и почувствовал, как его сердце сжимает стальная рука, когда понял, что мо­жет потерять ее.

— Чего вы хотите?

— Я хочу, чтобы вы покинули этот век и обещали, что никогда не вернетесь сюда.

— И тогда вы отпустите ее?

Генри улыбнулся.

— Да.

— Коннор, не верь ему! — крикнула Лау­ра. — Он хочет убить нас об…

— Тихо! — крикнул Тэйер, прижимая дуло пистолета к ее щеке.

Тихий стон Лауры полоснул Коннора, как ножом по сердцу. Он взглянул на Тэйера и по­нял, что не может ему доверять. Придется призвать все свои способности, чтобы проти­востоять этому современному чародейству. Он устремил свой взгляд на смертоносный метал­лический предмет в руке Генри.

Тэйер закричал, и пистолет, внезапно рас­калившийся, выпал из его руки. Он отшатнулся от Лауры. Когда оружие упало на пол, Коннор взмахнул рукой.

Тэйер едва не задохнулся, оторвавшись от пола. Взмыв вверх, он ударился о лепной по­толок.

— Спустите меня отсюда!

Коннор, не обращая внимания на его кри­ки, раскрыл свои объятия навстречу Лауре.

— Коннор! — Она обхватила его руками за плечи, и он подхватил ее, прижимая к себе. Она дрожала в его объятиях.

Он прижался лицом к нежному изгибу ее шеи и плеча, вдыхая аромат весенних цветов. Ее любовь к нему перетекала в него, наполняя его, насыщая ослепительным светом.

— Я так боялась, что ты не придешь! — Она откинулась в его руках, и он увидел слезы, блестевшие в зеленых глубинах ее глаз. — Ты простишь меня?

— Ты — часть меня. — Он прикоснулся к ней губами. — Как я могу отвернуться от своего сердца?

— Спустите меня! — кричал Тэйер. Коннор опустил Лауру, крепко прижав ее к себе. Когда ее ноги коснулись пола, он взгля­нул на человека, распластанного по потолку, с руками и ногами, растянутыми по лепным завиткам, как серый мотылек, приколотый к доске.

— Вы останетесь там, пока я не решу, что с вами делать.

— Вы не понимаете! Я боюсь высоты! По­жалуйста, спустите меня…

Коннор взмахнул рукой, и носовой платок Генри вылетел из его нагрудного кармана, за­ткнув ему рот.

— Так-то лучше.

— Я очень рада видеть тебя, сумрачный воин, — раздался искаженный болью голос Эйслинг.

Коннор оглянулся туда, где лежал Цыган. Но вместо пса на ковре лежала Эйслинг, и кровь окрашивала ее белое платье ниже пра­вого плеча.

— Коннор, дорогой мой, — сказала Эйс­линг. — Я понимаю, что напугала тебя, но я смогла вам помочь.

Ее слова вырвали Коннора из оцепенения. Он бросился к ней и опустился рядом с ней на колени.

— Эйслинг, что случилось?

— У меня не было времени, чтобы изме­нить свой облик. Я пыталась остановить его в единственной доступной мне форме, в образе Цыгана. — Она застонала, когда он поднял ее и положил ее голову и плечи себе на колени. — Боюсь, что находиться в чужом облике не всег­да безопасно.

Коннор посмотрел на нее и покачал головой.

— Так-то ты присматриваешь за мной?

Эйслинг улыбнулась.

— В свое время это казалось мне хорошей идеей.

— Эйслинг? — Лаура опустилась на пол рядом с ними. — Это действительно вы?

Коннор взглянул на Лауру.

— Откуда ты знаешь мою тетю?

Лаура улыбнулась.

— Она спасла мне жизнь.

— А теперь ты можешь спасти мою, милое дитя.

— Я? — Лаура смотрела на Эйслинг так, как будто та лишилась разума. — Разве я могу?

— Конечно, можешь.

— Tы потеряла много крови. — Коннор положил ладонь на бледную щеку Эйслинг. — Позволь мне помочь тебе.

— Нет. — Эйслинг оттолкнула его руку и посмотрела на него серебристо-голубыми глазами, в которых отразилась не только боль, но и решительность. — Дай Лауре возможность почувствовать свою силу.

Коннор посмотрел Лауре в глаза, видя в них отблески страха.

— Ты готова занять надлежащее место ря­дом с Коннором? — спросила Эйслинг еле слышным голосом.

Лаура мгновение колебалась, затем прикос­нулась к руке Эйслинг.

— Скажите мне, что я должна сделать.

Эйслинг улыбнулась.

— Загляни в себя, прикоснись к внутрен­нему свету, откройся силе, находящейся в тебе.

Коннор смотрел на Лауру. Он чувствовал, как в ней пробуждается сила. Он ощущал, как ее страх сгорает в очистительном огне, кото­рый проходит сквозь нее, видел, как ее щеки и руки наливаются нежным сиянием, когда она прикоснулась к Эйслинг, положив ладонь на ее рану.

Коннор обернулся на звук открывающейся двери. На пороге стояли потрясенные Дэниэл Салливен и Софи, глядя на представшее перед ними зрелище.

«Молчите, — послал им Коннор мыслен­ный приказ. — Не шевелитесь».

Дэниэл и Софи замерли на месте, как будто загипнотизированные. Коннор наблюдал за Лаурой, понимая, что она отбросила все свои страхи и сомнения. Он ощущал в себе сияние силы Лауры, золотой ореол ее любви к нему. Связь, которая соединяла их с того времени, когда он был ребенком, достигла в это мгнове­ние наивысшей прочности. Долой тайны и страхи! Осталась одна любовь.

— Прекрасно, моя милая, — сказала Эйс­линг, положив обе ладони на руку Лауры, по-прежнему прижатую к ее плечу.

Лаура открыла глаза и посмотрела на Эйслинг. К ее щекам вернулась краска, боль от­ступила.

— Вы считаете, что все будет в порядке?

— Взгляни сама. — Эйслинг улыбнулась, снимая руку Лауры со своего плеча.

Через окровавленную дыру в белом шелке ее платья Лаура видела гладкую, белую ко­жу — на ней не осталось даже шрама.

— О Господи! — прошептала она, присе­дая. — Неужели я… действительно это сделала?

— Конечно. — Эйслинг села и, нахмурив­шись, взглянула на свое окровавленное платье. — Но я выгляжу ужасно. — Она щелкнула пальцами, и белое платье моментально исчезло, сменившись шелковым платьем рубиново­го цвета, прошитого золотыми нитями. — Вот так-то лучше.