В эти одинокие ночные часы Эмма побеседовала с каждым из своей свиты, и они ей поведали о тех событиях, свидетелем которых сама она не была. Она узнала о том, как Уаймарк и Маргот, спрятавшись, слушали, что происходило на той злополучной дороге близ монастыря Марии Магдалины, о том, как они, когда все стихло, вышли из укрытия и обнаружили телегу с ужасающим грузом.
Маргот настояла, чтобы Уаймарк с братом Редвальдом не мешкая отправились в Нортон на поиски этелинга, а она осталась ждать подмоги рядом с телами погибших на той безлюдной дороге. Маргот сопроводила их тела обратно в монастырь Марии Магдалины, где отец Мартин позаботился о том, чтобы их погребли в святой земле.
Уаймарк рассказала, как, страшно волнуясь, ждала вестей об Эмме и сообщений о судьбе Эксетера. Ее голос дрогнул, когда она заговорила о возвращении личной гвардии Этельстана, принесшей ей известие о быстром падении Эксетера, но они ничего не смогли сообщить ей о Хью. Уаймарк рыдала на груди у Эммы, и королева плакала вместе с ней о человеке, которого они обе ценили и которому доверяли, которого Уаймарк в конце концов полюбила. Эмме казалось, что они дожили до времен, когда любви уже нет места. Любовь должна быть отброшена, затоптана, сожжена, а в сердце останется лишь пустота, заполненная ненавистью и страхом или, в лучшем случае, хладнокровно заключенными временными союзами. Ее собственная любовь к утраченному ребенку, к Этельстану, даже к ее нормандской родне ничего ей не приносила, кроме боли. Любовь живет в каком-то ином мире. Возможно, она вновь обретет ее после смерти, но здесь искать любовь было неразумно, полагала она.
Отец Мартин рассказал об Эльфгаре, отце Хильды, не проявившем ни удивления, ни удовлетворения, когда он узнал, что викинги вторглись в королевство. «Приход Свена, — сказал Эльфгар, — был так же неизбежен, как смена времен года». Подобно древнему прорицателю, он предрек, что Этельред и его сыновья будут изгнаны из страны.
Эмма вздрогнула, услышав это, и шепотом помолилась, чтобы это зловещее предсказание не осуществилось. «Ни один человек не может заглянуть в будущее», — уверял ее Хью. Но ведь во все времена были пророки, способные прозреть грядущие события. Она вспомнила слова, которые безумно вопил сжимавший нож датчанин, пытавшийся убить Этельреда. «Смерть королю! Смерть совету!» Теперь она уже не знала, были его слова лишь бредом, как утверждал Этельстан, или чем-то более страшным. Может, они были предсказанием? Сейчас армия викингов грозила королю и народу Англии суровыми испытаниями. Эмма снова прошептала молитву, прося защиты и милосердия.
Наконец отец Мартин рассказал ей о Хильде, страдающей оттого, что отец не позволил ей остаться рядом с собой, сказав, что она ничего для него не значит. Услышав это, Эмма снова задалась вопросом: может ли в таком мире существовать любовь?
Сама она никому не рассказывала о тех часах, которые провела в плену у короля викингов, кроме тех, кто знал о ее пленении и побеге, тех, кто никогда не раскроет ее тайны. Эмма верила, что они не проговорятся об этом ни одной живой душе, поскольку знали, что, если пойдут слухи о ее похищении, все сочтут, что она была осквернена своими захватчиками и более не может считаться женой, достойной короля-христианина. Что касается часов, проведенных в объятиях сына своего супруга, — эту тайну она похоронила в своем сердце.
На шестой день после отъезда из обители Святого Эгидия королева и ее свита прибыли в аббатство Уэруэлл, от которого до стен Винчестера оставалось десять миль. Там они отдохнули и пообедали, и Эмму с помощью монашек одели и убрали соответствующим образом для встречи с королем. Вечером августовского дня в лучах заходящего солнца она вернулась в Винчестер, где ее ждал Этельред со своим двором.
Август 1003 г. Винчестер, графство Гемпшир
Сидя на троне в большом зале дворца, Этельред с нетерпением, которое трудно было скрыть, наблюдал за приближающейся к нему Эммой. Эта церемония была не более чем формальностью, так как накануне он получил весть о том, что королева цела и невредима и направляется в Винчестер. Молитвы о благополучном возвращении королевы из Эксетера заменил гимн Te Deum[16], и с той минуты, как она ступила на городские улицы, во всех церквях ударили в колокола, оглашая округу радостным перезвоном.
Правда, только что перед этим пришло известие с юга о том, что Дорчестер разграблен и сожжен. Королевство было в осаде, и серьезность угрозы угнетала сердце Этельреда. Совет был созван, его члены разбрелись небольшими группами, возбужденно обсуждая создавшееся положение. Этельред встал, чтобы торжественно поприветствовать свою королеву. Она была облачена в черное, как ночное небо, платье из тонкого льна. Единственными украшениями были серебряная кайма на подоле и изящная серебряная вышивка на вуали, покрывающей ее светлые волосы.
На ее груди лежал тонкий серебряный крест. У Эммы был утомленный дорóгой вид, но она так же блистала красотой, как и раньше. Ее лицо, казалось, светилось на фоне темных складок одежды, но глаза покраснели, как будто она плакала.
У Эммы было достаточно причин для слез и траура. Ее пребывание в Эксетере, которым Этельред рассчитывал сдержать викингов от нападения на ее землевладения, закончилось катастрофой в связи с изменой ее управляющего-нормандца.
Король помрачнел, ибо нападение на Эксетер до сих пор его озадачивало. Он предполагал, что Ричард оградит владения Эммы от посягательств Свена, и теперь он задавался вопросом: не происходит ли нечто такое, чего он не учел? Однако сейчас было не время размышлять над этой проблемой.
Этельред поцеловал Эмму в лоб, но излишне затягивать церемониал приветствия он не имел никакого желания.
— Вы устали, миледи, — сказал он. — Сейчас вы пойдете отдыхать, а утром мы поговорим. В своих молитвах просите Бога благословить то, чем мы будем заняты этим вечером.
Он ожидал, что Эмма удалится, но она посмотрела ему в глаза, и в ее взгляде промелькнуло что-то такое, чего король понять не смог. Было ли это злостью? Страхом? Обидой? Затем все исчезло, и она покорно преклонила перед ним колено.
— Как вам угодно, милорд, — сказала она.
Нахмурившись, Этельред смотрел, как она уходит из зала. Что-то в ней изменилось. Она всегда была для него тайной за семью печатями, но сейчас словно всего на одно мгновение отдернули в сторону пелену и сразу же вернули на место. Король сел, злясь на то, что она лишила его покоя одним лишь взглядом. Она смутила его, черт бы ее побрал, когда ему нужно быть предельно рассудительным для рассмотрения более важных вопросов. Викинги атаковали на западе, пока он готовился к их высадке на востоке, и теперь нужно решать, что с этим делать.
