— Милорд! Погодите! Пойду я!
Но Берк, не слушая Джошуа, рывком распахнул двери и вбежал внутрь, ничего не видя из-за дыма, наполнявшего холл. Откинув голову, он крикнул что было мочи:
— Ариель!
Ни единого звука в ответ.
Берк взбежал по ступенькам и неожиданно споткнулся о какой-то странный предмет. Нагнувшись, он присмотрелся ближе. Дохлый гусь. Берк покачал головой и побежал дальше, выкрикивая ее имя снова и снова. Остальные едва поспевали за ним. Добравшись до площадки, Берк велел им проверить западный коридор, а сам выбрал восточный.
Из комнаты внезапно появилась женщина, задыхаясь и кашляя.
— Ариель!
Но это оказалась Доркас с окровавленным ножом в руке. Берк ощутил, как внутри что-то оборвалось, и сердце охватил безумный мертвящий ужас. Только услышал прерывистый тоскливый вой, он с трудом сообразил, что странные звуки вырываются из его собственного горла.
— Где она? — завопил он, подбегая к Доркас, и, схватив старуху за плечи, начал трясти. — Будь ты проклята, где она?
Доркас подняла слезящиеся глаза:
— Я знала, что зло не умрет. Я пыталась, дважды, но ты снова здесь, вернулся, чтобы мучить мое дитя. Не позволю! Не позволю!
Вырвавшись с неожиданной силой, она бросилась на него с ножом. Берк, инстинктивно уклонившись, всадил ей кулак в челюсть. Нож выскользнул из окровавленных пальцев и покатился по полу. Берк оставил безумную лежащей на полу, без сознания, ворвался в спальню, откуда та только что вышла.
Сначала он заметил обнаженный труп Этьена со страшной раной в спине и только потом увидел стоявшую на четвереньках Ариель. Худенькое тело сотрясал страшный приступ кашля. Смежная дверь была широко распахнута, а на полу в соседней спальне тлела куча тряпок.
Неужели старая Доркас пыталась выжечь зло огнем? Спалить комнату и дом?
— Любимая, — сказал он, поспешно хватая одеяло, чтобы прикрыть ее наготу, — ты в безопасности, не бойся, все будет хорошо. Давай выбираться отсюда.
Ариель подняла горящие глаза:
— Берк? — тоненько, еле слышно пролепетала она.
Берк поднял жену на руки.
— Ты со мной, любимая.
— Я знала, что ты придешь, знала.
— Да, я пришел. И теперь все будет хорошо. Берк устремился в полный дыма коридор и, проходя мимо старухи, нагнулся. Она была мертва.
С сожалением покачав головой при мысли о разыгравшейся трагедии, Берн поцеловал жену и крепко прижал к себе.
— Я была сильной, Берк. Я была сильной.
Лондон, Англия.Сентябрь 1814 года
— Благодарение Богу, все кончено.
Берк заговорщически подмигнул Найту, который только что вытер лоб необыкновенно красивым платком.
— Но это же не ты стоял у алтаря, Найт. Почему же ты потеешь, как свинья при виде ножа мясника? Чувствуешь себя лисой, за которой гонятся по пятам собаки?
Найт оскорбление поморщился:
— Меня чертовски напугало общее благодушное настроение. Брак — самое худшее, что может случиться с мужчиной, конец и гибель, и что же? Только взгляни на Перси. Парень идет на дно с идиотской ухмылкой на физиономии. Достаточно, чтобы заставить мужчину потерять всякую надежду.
— Твоя очередь придет, вот увидишь. Еще захочешь, чтобы она настала.
— Ну уж нет, меня не приручишь, как мерзкого кота тетушки Салли. Душа замирает при одной мысли о чем-то подобном. По крайней мере ты, Берк, можешь быть доволен. Ленни и девочки больше не лежат тяжким бременем на твоих плечах.
— Мне будет не хватать Вирджин и Поппет, — признался Берк, и тут же с некоторым удивлением взглянул на друга:
— По правде говоря, я буду даже скучать по Ленни.
— Где твоя прелестная жена?
Берк уже сам спрашивал себя об этом.
— По-моему, наверху, с новобрачной, — неуверенно пробормотал он, хотя почти не спускал глаз с Ариель с той ужасной ночи три недели назад. При одной мысли об атом кровь по-прежнему холодела в жилах. Перед глазами все еще мелькали оранжевые отблески пламени, и крыша снова и снова проваливалась со страшным треском, когда Берк уносился прочь, прижимая к груди драгоценную ношу. Он по-прежнему видел бледное лицо жены, полные боли глаза. Берк не задавал ей вопросов. Просто не отпускал от себя, молча ухаживая за ней, перевязывая царапины, накладывая мазь, и хотя мельком, как о чем-то незначительном, как-то спросил себя, успел ли изнасиловать ее Этьен перед тем, как Доркас вонзила нож ему в спину, это его не мучило. Может, именно поэтому Доркас и прикончила его.
Берк не подумал спрашивать ее. Все это не имеет значения. Главное, Ариель жива и в безопасности, хотя отнюдь не усилиями Берка, ее так называемого защитника.
И она в самом деле оказалась сильной. И повторяла ему это снова и снова той ночью, когда он мыл ее и осторожно смазывал кремом бесчисленные рубцы.
— Хочешь попробовать пунша с шампанским? Берк усилием воли заставил себя вернуться к настоящему и покачал головой:
— Сначала отыщу Ариель. Если она у Ленни, та, возможно, Довела ее до потери сознания своей болтовней. — Взгляни на беднягу Перси. Кажется, у него "а чердаке вообще ничего не осталось, кроме пыли. Вот что делает с мужчиной брак. Мозги перестают работать. Возьми хотя бы себя Берк. Ни о чем не в состоянии думать, кроме Ариель.
— Но это совсем не так уж плохо, Найт, — весело заметил Берк. — Наоборот, довольно приятное чувство.
«И ужасающее, — хотелось ему добавить, — и мучительное, особенно когда один не оправдал надежд другого, и другой из-за этого попал в беду и едва не погиб».
— Я могу получить все наслаждение в мире от своей любовницы. Кстати, Лора скучает о тебе. Она сама говорила.
— Очень мило с ее стороны, — рассеянно ответил . Берк, и Найт лишь печально покачал головой:
— Она призналась, что я гораздо лучший любовник.
— Замечательно, — согласился Берк.
Найт расхохотался, хлопнул друга по спине и направился к Перси, окруженному приятелями и только что осушившему пятый стакан пунша. Берк предложил, чтобы девочки пожили в Рейвнсуорт Эбби на время свадебного путешествия Перси и Ленни, но Коринна настояла, чтобы племянницы остались у нее.
Берк подумал, что, возможно, стоит тоже увезти Ариель в свадебное путешествие, подальше от ужасных воспоминаний и закопченных руин Рендел-холла, Эвана Годдиса и всего, что так долго угнетало ее.
Прошло почти три недели, прежде чем рубцы и синяки исчезли, а тело зажило. Ариель не хотела, чтобы Берк видел ее, а он не настаивал. Только две ночи назад он впервые увидел се обнаженной в ванне.
Ариель была такой нежной и изящной, что Берку смертельно захотелось коснуться ее, войти, погрузиться глубоко и до конца, прижать к себе. Но он не шевельнулся. Тело, возможно, исцелилось, но разум и душа?
