– Томас, это ты? – крикнула она. – Где ты? Пожалуйста, подай голос, дай мне знать, где тебя найти! – Она попыталась открыть одну дверь, но за ней стояла стена ревущего пламени, и Эриел тотчас же захлопнула ее. Вторая дверь оказалась такой раскаленной, что ей не удалось даже повернуть ручку. – Пожалуйста, кто бы там ни был, нам надо выбраться из дома!
За ее спиной скрипнула дверца бельевого шкафа. Эриел круто повернулась на звук и увидела, как дверца медленно открывается. В щель выглянуло заплаканное личико ребенка, черное от сажи.
– Томас!
Мальчик пополз к ней, дрожа от ужаса. Он, спотыкаясь, поднялся на ноги, протянул к ней ручки и, дотянувшись, крепко обхватил ее за шею и прижался к ней, как маленький раненый зверек.
– Мне страшно, тетя Эриел! Мне так страшно!
Он закашлялся. Все его маленькое тельце сотрясалось от спазм, и голосок звучал хрипло.
– Все в порядке, Томас! – Эриел тоже закашлялась. – Мы выберемся отсюда.
Она провела рукой по темным волосам мальчика, торопливо обняла его, потом схватила за руку, и они двинулись вперед. Здесь дым был гуще, и дышать становилось труднее. Она вся, с головы до ног, была в саже, и голова у нее начала кружиться. Низко нагибаясь, стараясь проскользнуть под клубами дыма, они продвигались к широкой парадной лестнице и оказались там, как раз когда из холла, шатаясь, выбрался Джастин.
– Джастин! – закричала Эриел. Голос ее был похож на хриплое карканье.
– Эриел! Господи!
Таща за собой Томаса, она добралась до подножия мраморной лестницы и, пытаясь вдохнуть свежий воздух, качнулась вперед. Последнее, что ей запомнилось, перед тем как она потеряла сознание, был испуганный голосок Томаса, выкрикивавший ее имя.
С глазами, слезящимися от дыма, в рубашке и бриджах, пропитанных кровью, Джастин неверными шагами приблизился к подножию лестницы, где без чувств лежала Эриел. Томас бросился к нему.
– Это тетя Эриел! Она ранена! – крикнул он.
Джастин побледнел как смерть. Неужели она ранена? Может быть, у нее сильные ожоги? Да жива ли она? Во рту у него пересохло. Он опустился возле нее на колени и услышал ее неровное хриплое дыхание. Слава Богу, жива! Морщась от боли в боку, он поднял ее на руки и, баюкая на груди, принялся молиться, чтобы она осталась живой и невредимой. Вместе с Томасом они добрели до двери, с трудом отворили ее и выбрались наружу, на чистый холодный ночной воздух. Джастин вдыхал его медленно, стараясь выкашлять набравшиеся в легкие дым и копоть и наслаждаясь свежестью. Он снова встал на колени и с замиранием сердца осторожно опустил Эриел на траву достаточно далеко от дома, куда не долетали горячие головешки.
К ним бросилась женщина.
– Томас! – Рыдая от радости при виде своего юного подопечного, няня схватила мальчика в объятия. – О, слава Богу!
– Он напуган, но в остальном все в порядке.
Она кивнула, гладя темную головку ребенка. И тут же при виде безжизненного тела Эриел на траве побледнела и тихо проговорила:
– Она… Как ее сиятельство?
Джастин стиснул зубы.
– Пока что дышит. Пошлите одного из лакеев за доктором. Скажите, чтобы он поторопился. – Трясущимися руками он принялся проверять, насколько серьезны ожоги Эриел, в то время как миссис Уайтлон, не выпуская из рук свою драгоценную ношу, помчалась к конюшне, где собрались остальные слуги. Бок Джастина пульсировал от боли, нога тоже болела, но он почти не замечал этого. Его страх за Эриел притупил боль. Он не нашел на ее теле ран или ушибов, но она все еще не приходила в сознание. Он мягко встряхивал ее, нежно разговаривая с ней.
– Эриел, любовь моя, пожалуйста… – В горле у него образовался комок. Может быть, у нее внутренние травмы. Может, она сейчас на краю могилы. – Эриел… пожалуйста, очнись. Ты мне так нужна, – шептал он. – Пожалуйста, не покидай меня! – Он взял ее ледяную руку в свои и целовал ее изящные пальцы один за другим. – Я люблю тебя. Я так тебя люблю. – Он сидел понурившись, опустив голову. Глаза его все еще щипало от дыма. Он молча молил Бога сохранить ей жизнь и жалел, что так и не сказал ей о своей любви.
– Джастин! – Ее голос коснулся его слуха, будто пришел откуда-то издалека. Он казался ниже обычного и звучал хрипловато. Открыв глаза, Джастин увидел, что Эриел потянулась к нему. Он нежно коснулся ее щеки. – Я так испугалась, думала, ты погиб.
– Ты ранена? Где болит?
Она покачала головой:
– Я в порядке. Это все дым… У меня просто закружилась голова.
Его омыла волна радости. Она в безопасности и принадлежит ему. Он наклонился и коснулся ее губ нежным поцелуем, потом так же нежно поцеловал ее в шею.
– Я люблю тебя, Эриел, – сказал он. – Я так сильно тебя люблю!
Он ощутил трепет ее тела. По щеке ее скатилась слеза.
– Я слышала, ты говорил это и прежде, но боялась поверить. Я не верила, что ты говоришь серьезно.
Он провел пальцем по ее подбородку.
– Как нельзя более серьезно. Никогда не был серьезнее. Я люблю тебя, давно люблю.
– О Джастин! А как я люблю тебя! И никогда не переставала любить. Пыталась заставить себя разлюбить тебя, но не смогла и знаю, что никогда не смогу.
Он почувствовал себя на седьмом небе. Все смешалось: облегчение, и радость, и удивление, что ему так повезло. Он помог ей подняться и поддержал ее – она еще нетвердо держалась на ногах.
– Ты в порядке?
Она заключила его лицо в ладони.
– Я в порядке. Пока я верю, что ты меня любишь, все прекрасно.
Джастин снова склонился к ней и поцеловал ее. Раненный, окровавленный, с саднящей болью в боку, держа Эриел в объятиях, он сознавал, что она права. Все остальное не имело значения.
Что-то мокрое и холодное коснулось его лица и шеи и спустилось за ворот. Шел дождь.
– Слава Богу, – прошептала Эриел, запрокидывая голову и позволяя дождю омыть ее вымазанное сажей лицо. Она постояла так с минуту, стараясь восстановить силы и произнося в душе благодарственные молитвы. Потом оглянулась на дом, и лицо ее потемнело от боли. Джастин заметил слезы в ее глазах.
– В чем дело? – тихо спросил он, приподнимая ее лицо за подбородок.
– Барбара. Твоя сестра думала, что Томас со своей няней, но это оказалось не так. Ты не появлялся из дома, и мы вдвоем отправились искать вас. Огонь уже охватил холл третьего этажа. Мы попытались обойти его… – Ее голос пресекся, и слезы покатились по щекам. – Мы добрались почти до самого верха, когда лестница обвалилась. Барбара была впереди меня. Она упала с высоты третьего этажа, а на нее свалились балки. О Господи, Джастин, мне так жаль!
Он прижал ее к груди. Ее головка теперь покоилась у него на плече. Он нежно перебирал и поглаживал ее волосы.
