Он протянул Джошу руку, и они обнялись.
— Я не думаю, что смогу уговорить вас принять мое предложение и стать участником моей корпорации.
— Благодарю вас, сэр, но я — ковбой. Надеюсь, вы примете наше приглашение и посетите нас в «Трипл-Эм».
— Вы можете быть уверены в этом, молодой человек. В настоящее время я передаю часть дел помощникам, поэтому могу быть более свободным. Особенно я хочу увидеть Техас. Как я вижу, техасцы — это редкая порода людей. До сих пор я сталкивался только с одним представителем этого племени. Это молодой человек по имени Каррингтон, который занимается железными дорогами. Он вложил капитал в мою сталелитейную компанию. Вы сильно мне его напоминаете: такой же прямолинейный, честный и с чувством собственного достоинства, которое происходит от уверенности, а не от самонадеянности.
— Его зовут, случайно, не Микаэл Каррингтон? — спросил Джош. — Владелец «Одинокой Звезды» и Центральной железной дороги Скалистых гор?
— Да, клянусь Юпитером! Вы знаете его?
— Да, сэр. Двоюродная сестра моего отца вышла за него замуж — Элизабет Маккензи Каррингтон.
— О, какое совпадение, сын мой. Как тесен мир, не правда ли?
— Возможно, на Лонг-Айленде он и тесен, сэр, — Джош усмехнулся, — но в Техасе совсем не тесно. — Он взял Эмили под руку. — Нам пора, Эми.
— Может быть, вы останетесь обедать? — с надеждой спросил Лоуренс.
— Прошу извинить нас, сэр, мы должны успеть на поезд. Эмили поцеловала отца в щеку.
— Мой бог и хозяин так приказывает, отец. — Она рассмеялась и наклонилась к Джошу. — Я вижу, что попала из огня да в полымя.
— Неужели? — поддразнил ее тот. Он сердечно потряс руку Хайрема. — Мы надеемся вас скоро увидеть, сэр.
— Несомненно, сын мой. Особенно когда на свет появится внук, которого вы мне обещали. — И Лоуренс хлопнул Джоша по плечу.
— Я-то, конечно, хочу маленькую дочку с золотыми волосами и зелеными глазами.
Лоуренс глубокомысленно кивнул головой:
— Это тоже будет неплохо.
Уже наступила ночь, когда поезд отошел от вокзала Нью-Йорка. Джош лежал, вытянувшись на полке купе, положив руку под голову, и смотрел, как Эмили причесывается на ночь. Его пальцы так и зудели, чтобы снова спутать эти роскошные волосы.
Она отложила в сторону щетку и подошла к нему. Ее стройную фигуру обтягивала белая шелковая ночная рубашка. Улыбаясь, она стояла и смотрела на него сверху вниз.
— Я так счастлива, что так все получилось с моим отцом! Кажется, ярмо, что давило мне на шею всю мою жизнь, внезапно кто-то снял.
— Ярмо? Дорогая моя, ты совсем не напоминаешь мне рогатую скотину, а ведь я их немало в жизни повидал.
— Ну, конечно. Как я припоминаю, вы с моим отцом торговались о какой-то лошади?
Джош усмехнулся:
— Такая миловидная маленькая резвая кобылка, очень похожая на тебя.
Присев на край полки, Эмили сказала:
— Серьезно, Джош, я так тебе благодарна! Мой отец и я никогда бы не нашли общий язык, если бы не ты. — Она вспыхнула и слегка улыбнулась: эта улыбка всегда возбуждала его. — Я подозреваю, что вышла замуж за самого замечательного мужчину на свете. Он просто воплощенная честность и прямодушие. И этому его научили отец и мать, дяди и тети и целая дюжина техасских кузенов.
— Вы не совсем правы, миссис Маккензи, — некоторые были родом из Колорадо.
Эмили прикусила губу, и Джош понял, что у нее не так-то легко на сердце.
— Что, если я не понравлюсь вашей семье? Повалив ее на постель, он прижался лбом к ее лбу.
— Они все полюбят тебя, Эми, — сказал он с мягкой улыбкой.
Они лежали друг против друга, уже почти родные, но сколько им еще надо было узнать друг о друге. То было самое восхитительное время их любви.
— Я не могу дождаться встречи с ними, — вздохнула Эмили. — Техас еще так далеко! Пройдет целая вечность, пока мы туда доберемся.
— Ну что ж, самое время воспользоваться благоразумным советом твоей закадычной подруги Розы, — ответил Джош, не в силах отвести от нее глаз.
— Это о чем?
— О том, как развлечься в дороге. — Он расстегнул пуговки на ее ночной рубашке. — Помнишь? Она говорила, что все зависит от того, кто с тобой рядом.
Хани Бер Маккензи стояла в дверях амбара и смотрела на красавца сына, который кружился в танце со своей молодой женой. Весь клан Маккензи в полном составе собрался, чтобы отметить бракосочетание Джоша. Как всегда, когда они были вместе, смех и веселье продолжались целый день.
Жена Джоша — очаровательная девушка! Любовь, светящаяся в глазах Эмили, когда она смотрела на своего мужа, Согревала сердце Хани. Как они друг друга любят!
Хани разволновалась. Ей вспомнились дни, когда они с Люком полюбили друг друга. На глаза набежала слеза, когда она представила печального шестилетнего мальчика с большими скорбными глазами.
Да, теперь в этих глазах нет и следа той скорби, они светятся любовью и гордостью, когда Джош танцует со своей чудной женой.
Джош помахал ей, когда они провальсировали мимо. Эмили повернула голову и тоже помахала ей рукой.
Улыбнувшись, Хани кивнула им в ответ, потом почувствовала нежданные слезы и стала стирать их со щек. Тут сильные мужские руки обняли ее сзади за талию и прижали к теплому, мускулистому телу.
Она не повернулась, зная, чьи это руки. Этим телом она наслаждалась последние двадцать два года. Вздохнув, Хани уютно оперлась на своего мужа.
— О чем ты задумалась, моя глупышка? — прошептал ей Люк на ухо.
— Я как раз думала о том, как Джош и Эмили любят друг друга, как я счастлива за них. Они так чудесно подходят друг другу!
— Я всегда говорил, что у Джоша верный глаз на правильных женщин.
Хани закрыла глаза, и муж быстро несколько раз поцеловал ее. Даже после стольких лет совместной жизни его прикосновения все еще возбуждали ее.
— Что отец, то и сын: яблоко от яблони, — любовно поддразнила она его.
— Не только в этом. Тебе не кажется, что еще кое-что похоже?
— Конечно. Джош — просто твоя копия.
— Я не об этом. Подумай, как они встретились и почему встретились.
Она повернулась в его объятиях, чтобы внимательно посмотреть ему в глаза.
— Ну, конечно! Сначала он арестовал ее, а потом полюбил. Люк усмехнулся:
— Тебе это ничего не напоминает?
Она снова повернулась к нему спиной и, вздохнув, сказала:
— О да…
Об этом они вспоминали молча, каждый думая о своем. Когда жених и невеста закончили свой свадебный вальс, еще одна слеза скатилась по щеке Хани и упала на руку Люка.
— Эй, ты что это плачешь, глупышка?
— Ничего не могу с собой поделать. Я так счастлива! — Улыбнувшись сквозь слезы, она еще крепче прижалась к мужу и прошептала: — Он дома, Люк. Наш сын вернулся домой, чтобы жить здесь.
