Она положила конверт в карман пальто, заверила взволнованного банковского служащего, что не нуждается в вооруженной охране, чтобы дойти до гостиницы, и вышла к ожидавшему ее Лукасу.
По дороге в гостиницу Лукас выглядел озабоченным и не сказал почти ни одного слова.
Только когда подошли к дверям, он повернулся к ней:
– Нам с тобой надо о многом обстоятельно поговорить.
– Правда?
– Да, черт побери, надо!
Он произнес это с такой страстью, что у нее округлились глаза.
– Хорошо, – согласилась она. – Сегодня вечером вас устроит, мистер Росс?
– Да, устроит, миссис Росс.
С этими словами он схватил ее за руку и потащил за собой в вестибюль.
– О чем же мы будем говорить? – спросила она, когда уже поднимались по лестнице.
Он не мог поверить, что она задает этот вопрос.
– О детях, о Цинциннати, о нашем браке. Тэйлор, ты хоть на минутку представляешь, какую ношу ты на себя взвалила? – Он понимал, что немного запоздал со своим вопросом, но все-таки продолжал:
– Нам надо будет определиться…
Она перебила его:
– Право, не стоит так волноваться, мистер Росс. От волнения люди старятся.
На галерее была такая толпа, что им приходилось лавировать, прокладывая себе путь, чтобы попасть на следующий лестничный марш. Тэйлор, опустив руку в карман, придерживала свой конверт. Она не собиралась стать добычей карманников. Правда, все окружающие выглядели весьма респектабельно, но все же среди них мог оказаться и вполне опытный карманник.
У Лукаса не было возможности разговаривать, пока они не дошли до второго лестничного пролета.
– Я ведь довольно сговорчив, правда? – спросил он ее.
– Да, конечно, – отвечала Тэйлор. Она задыхалась, пытаясь поспеть за мужем. Мистер Росс шагал через две ступеньки. Он вел себя так, словно убегал от разъяренной толпы.
– Прошу вас, не так быстро, – приказала она. – Вы были безупречным джентльменом… почти все время. Я не успеваю за вами, сэр.
– Я не могу так больше, Тэйлор.
– Тогда прошу вас, остановитесь, ради Бога.
До Лукаса только сейчас дошло, что они говорят о разных вещах.
– Я хочу сказать, что не могу больше оставаться джентльменом. Это не в моем характере.
Было непохоже, что он шутит. – Вы, кажется, извиняетесь, что были так обходительны?
– Да ни за что я не извиняюсь, – пробормотал он. – Просто говорю тебе, что больше так не могу.
– Все это было…
– Да.
Она наклонила голову, чтобы Лукас не увидел ее улыбки. Он может подумать, что она не воспринимает его высказываний серьезно. Она и не воспринимала, разумеется, но не хотела, чтобы он это понял. Его слова звучали так искренне.
– Но если вам не нравится быть таким обходительным, зачем же вы это делаете?
Он ждал этого вопроса.
– Твоя бабушка дала мне денег, и за это я пообещал, что позабочусь о тебе. Там были еще дополнительные условия, и я все их соблюдал.
– Назовите какое-нибудь из них, пожалуйста. Они подошли к двери их номера, но ни один из них не протянул руку к дверной ручке.
– Я ехал с тобой в одной каюте на пароходе, – сказал он. – Это было одно из условий твоей бабушки.
Она отрицательно покачала головой:
– Вы говорили, что она только просила зарезервировать одну каюту. Я уверена, что Мадам не хотела, чтобы вы оказались в моей постели.
Он фыркнул. В ответ она воинственно скрестила руки на груди. Лукас, похоже, готовится к ссоре – что ж, она с удовольствием пойдет ему навстречу.
– Вы хотите сказать, что быть джентльменом – это из условий Мадам?
– Да.
– А то, что вы поселились со мной в одном номере в Бостоне? – поинтересовалась она. – И номер в этой гостинице?
– Нет.
– Тогда зачем вы это сделали?
Но он не мог дать ей логичного и вразумительно ответа.
– Совсем неважно, где я спал, – возразил он. – Я волнуюсь о будущем, а не о прошлом.
Он хотел, чтобы она поняла: изменения в будущем неизбежны. Они теперь муж и жена, и ей придется пойти на кое-какие уступки. Когда она поймет, что он уже твердо решил жить в городе, чтобы у детей было больше возможностей, она, конечно, с удовольствием будет мириться с его переменчивым настроением.
И, может быть, даже постарается хоть немного полюбить его.
Сегодня вечером он все объяснит. И начнет с того, что не собирается бросать ее одну с детьми.
– Тебе и мне – нам надо продумать все детали. Мы сядем и поговорим, когда уложим детей спать.
Но Тэйлор не слушала его, Она все еще думала над его предыдущей репликой.
– Почему же вы задержались в Бостоне? – спросила она. – Ведь вы могли уехать сразу, как только прибыл пароход.
– Судно, – поправил он.
– Что-что?
– Это было судно, а не пароход. А остался я в Бостоне потому, что ты сама этого хотела. Да и бумаги надо было подписать. А после этого еще понадобилось отыскать пару малюток. Надеюсь, ты помнишь?
– Пожалуйста, без сарказма, мистер Росс. Мне совершенно ясно, почему вы так встревожены происходящим. Думаю, что прекрасно понимаю причину этого.
– Ах, понимаешь!
У него дернулось левое веко. Потом еще раз. Тэйлор понимала, что он расстроен. Но ей было все равно.
– Да, я понимаю, чем вы обеспокоены. Вы спали со мной, и между нами была… близость.
– И это вызывает во мне тревогу?
Она кивнула. Он в недоумении смотрел на нее. Тревога? Да нет же, черт побери! Для того, что он чувствовал, гораздо лучше подходит слово «облегчение». Теперь она принадлежит ему, и не имеет никакого значения, хочет она быть его женой или нет. Что сделано, то сделано. И не будет никакого чертова аннулирования, а если она еще хоть раз упомянет о разводе, то он, вполне возможно, сломает зубы, сжимая их, чтобы не закричать на нее.
У него уже дергалась щека. Тэйлор понимала, что заставляет его нервничать, – не понимала только почему. Ведь она просто говорит ему то, что он и сам хорошо знает.
– Я же говорила вам, что если мы станем близки, это усложнит дело, но вы ведь не послушали, правда? А теперь вы сожалеете. Чувствуете себя окруженным, в ловушке. И мечтаете только о том, как бы поскорее уехать к себе в горы.
Лукас никак не мог взять в толк, каким образом этот разговор зашел так далеко, что он полностью потерял контроль над ним. Тэйлор делала совершенно не правильные выводы, и до него вдруг дошло, что она, возможно, высказывает ему свои собственные опасения. Выходит, она боится, что он вдруг бросит ее? Надо непременно выяснить это. И попытаться убедить ее, насколько ошибочны все ее выводы и беспочвенны все страхи.
– Если ты так уверена, что я хочу уехать в горы, то почему тогда я до сих пор этого не сделал?
