— Ничего удивительного. Нам необходимо узнать, что замышляет Пребл. И я собираюсь расставить своих лазутчиков повсюду, и в гареме тоже. У меня больше нет права на неудачу — после того, как это дьяволово отродье взорвало «Филадельфию»! — Джовар помрачнел. Зу догадалась, что раис вспомнил о публичной порке, которой подверг его паша. Ха, после этого он целых две недели и думать не мог о любви! — Джебаль уже знает?
— Он подозревает, но не уверен. — И Зу рассказала об обыске в комнате Зохары. — По-твоему, она шпионит для американцев?
— Конечно. На кого еще она могла бы работать?
Зу было известно кое-что еще: Блэкуэлл видит в ней врага и считает, что она шпионит для кого-то другого.
— Питер!
— Что?
— А вот Блэкуэлл так не думает.
— Что? — остолбенел Джовар.
— Блэкуэлл, — деланно небрежно улыбнулась Зу. — Он хоть и считает ее шпионкой, но не американской.
Джовар подскочил и встряхнул Зу что было силы. Она вскрикнула, а шотландец рявкнул:
— Что за чертовщину ты несешь? Блэкуэлл сгинул год назад!
— Нет, — пропыхтела Зу. — Он здесь, в гареме!
— Это точно? Ты сама его видела?
— Да.
Камерон уставился куда-то в пространство, думая про своего злейшего врага. Наконец он отпустил Зу. Тонкие губы растянулись в улыбке.
Мурад раздобыл немного красного вина. И хотя Алекс впервые пила вино за два с лишним года пребывания в Триполи, это не доставило ей ни малейшей радости. Бедняжка по-прежнему чувствовала себя загнанной в угол. Настало время платить по счетам, и выхода не было.
Она вошла к Джебалю. У Алекс не хватило сил хоть на какое-то подобие улыбки. В ушах звучали брошенные им утром угрозы. А перед глазами стояла картина погрома, учиненного в ее спальне. Внезапно она ощутила, что зря пыталась оглушить себя вином. Едва переступив порог, она приостановилась, чтобы собраться с силами. Боже, как она ненавидит Джебаля!
Напрасно она уже в сто первый раз повторила себе, что чувства не играют никакой роли и что ей не миновать постели принца. Тем более что вот-вот они с Блэкуэллом покинут проклятый Триполи. И тогда закончатся ее мучения.
— Прости меня за то, что случилось утром, — процедил Джебаль.
Алекс кивнула. Она не простит Джебаля никогда.
— Ты такая красивая сегодня, — нервно улыбнулся он. — Красное тебе к лицу, Зохара.
Алекс и не подумала улыбнуться в ответ. Ее одевал Мурад. И только после напоминания о том, что от сегодняшней ночи зависит все ее будущее, рабу удалось уговорить госпожу надеть алое шелковое платье.
— Алекс, ты должна помнить о своем будущем, о своей свободе. Если он останется недоволен, то может запереть тебя в темницу и выбросить ключ, и тогда ничем не поможешь.
Итак, пленница нарядилась в красное.
— Подойди же. Я не причиню тебе вреда. — Улыбка Джебаля расплывалась все шире.
Она шагнула вперед, звякнули золотые браслеты и цепочки. Алекс чувствовала себя шлюхой.
Джебаль взял ее за руку, любуясь пышной грудью. Широкий золоченый пояс стягивал просторные одежды и подчеркивал стройную фигуру. Принц поднял глаза, и она увидела разгоравшееся в них желание. «Что ж, если иного пути нет, пусть покончит с этим поскорее и отпустит меня…» — подумала она.
Однако все было не так-то просто. Джебаль любил растянуть удовольствие. И Алекс отлично знала, что от нее требуется — изображать неземное блаженство, чтобы именно такое блаженство ощутил с ней принц. Но она понимала, что, несмотря на всю решимость выдержать этот вечер, она не сможет вести себя так, как требует здравый смысл.
О Боже! Ну почему этот датский корабль не появился еще вчера?!
— Клянусь, ты сводишь меня с ума, — хрипло шепнул Джебаль, обняв ее за талию. — Никогда не видел такой красавицы, как ты…
Алекс молчала. Действие вина давно закончилось. Ее мутило, сердце бешено колотилось. А Джебаль уже прижимал ее к себе, и она чувствовала, как по животу елозит его напрягшаяся плоть. Тошнота подступила к самому горлу.
— Может, выпьешь вина? — предложил Джебаль, тиская ее.
— Нет. Я не голодна, — буркнула Алекс, ничего не соображая под его ласками, с ужасом понимая, что это свыше ее сил. Внезапно она отшатнулась и воскликнула: — Не трогай меня!
Джебаль, с помутившимся от страсти взглядом, был ошеломлен.
Бедняжка кинулась к двери, но вынуждена была остановиться: путь ей заступили два раба.
— Ты отвергаешь меня? — кинулся к ней Джебаль.
— Да! Я не могу отдаться тебе, Джебаль!
— Но ведь прошло уже два года, Зохара! Два проклятых года ты умудрялась водить меня за нос! — Принц кричал на весь дворец.
Слезы закапали из глаз Алекс.
— Но я не люблю тебя!
— А может, — процедил он, — мне следовало заставить любить меня силой?..
Она беззвучно зарыдала.
Потные руки грубо подняли ее подбородок. Полный похоти взгляд. Боже, какая гадость…
— Значит, ты и правда шпионка?
— Нет, — шевельнулись ее губы. Голоса не было.
Он жадно впился в эти губы, прижав Алекс к стене. Она едва не задохнулась, стараясь не отвечать на поцелуй, замирая от страха.
Он отшатнулся, ожег ее злобным взглядом — и со всей силы ударил по лицу. Алекс стукнулась затылком о стену, перед глазами поплыли разноцветные круги. То, что случилось потом, показалось чем-то вроде операции без наркоза.
Ворвавшись в свою комнату, Алекс с грохотом захлопнула дверь и накинула крючок. А потом застыла, прижавшись к двери спиной. Вроде бы с того момента, как ее призвал к себе Джебаль, прошло совсем немного времени. Но этого было предостаточно.
Колени подгибались. С каждым ударом сердца казалось, что в груди поворачивали кинжал. «Нет, — твердила она про себя. — Нет!» Открылась боковая дверь, и из каморки вышел Мурад. Раб тут же кинулся к ней, полный любви, сочувствия и горя.
— Алекс!
— Я хочу остаться одна! — закричала она.
— Нет, так нельзя. Позволь помочь тебе. Или хотя бы просто посидеть рядом!
Алекс покачала головой, чувствуя, что вот-вот сорвется, и хрипло приказала:
— Вон.
Мурад испугался. Он все еще не решался уйти.
— Вон!!! — взвизгнула она.
Раб вздрогнул, как от удара, и с каменным лицом удалился.
А она все стояла у двери. Устало опустив глаза, скользнула взглядом по вызывающе алому шелку. И вдруг с дикой яростью начала рвать его. В полной тишине был слышен только треск раздираемой материи. Алекс подавила глухое рыдание. Она не собиралась давать волю слезам. Она взрослая сильная женщина, у нее есть сила воли. И она сможет, непременно сможет пережить то, что случилось сегодня вечером, хотя бы потому, что очень скоро сбежит отсюда, чтобы никогда в жизни больше не видеть Джебаля. «И будь он проклят!»
