Увы, мы не могли сделать этого, и, случалось, я совершенно отчетливо представляла, что начнется, когда мы окажемся дома. Люди ничего не забыли, и даже если у них хватит такта не говорить о былом, оно не исчезнет из их воспоминаний. Нам следовало приготовиться к неприятным переживаниям и даже страданиям.
Трудности путешествия в такое сложное время ничуть не угнетали нас, ведь мы были вместе. Мы преодолевали их со смехом, шутками.
В ожидании судна нам пришлось просидеть в Кейптауне неделю; зато поднявшись на борт, мы сполна насладились чудесным путешествием. Нас не страшили бури, а долгие жаркие дни мы проводили на палубе в разговорах о счастье быть вдвоем.
Но чем ближе становился дом, тем сильнее хотелось мне, чтобы дни тянулись как можно дольше. Ниниан, я видела это, хотел того же самого. Понятное дело, время не остановишь, и я то и дело напоминала себе, что возвращаюсь с Нинианом, а не одна.
Мы прибыли в Саутгемптон точно по расписанию, простились с друзьями, которые появились у нас на корабле, и перед долгой поездкой в Эдинбург провели ночь в Лондоне.
Эдинбург показался мне холодным и неприветливым. Ниниан жил в родительском доме, но теперь, когда он стал женатым мужчиной, предстояло купить свой дом. Удобнее всего было найти жилище поближе к суду. Но поначалу, на время поисков, мы должны были жить в доме родителей Ниниана.
Меня беспокоила встреча с родными мужа, и, увы, с первого мгновения я поняла, что они не одобряют выбор сына.
Миссис Грейнджер оказалась представительной дамой с седеющими волосами и ясными темными глазами. Отец был полной противоположностью сыну: высокий, командирского вида мужчина с орлиным носом и блестящими хитрыми голубыми глазами.
– Как чудесно, что ты вернулся, Ниниан, – такими словами встретила нас миссис Грейнжер. – А это Девина…
Она взяла меня за руки, поцеловала в щеку и внимательно оглядела, безуспешно пытаясь скрыть, что оценивает меня как жену своего сына. Но именно этим она и занимается, сказала я самой себе. Я же была ее невесткой. Естественно, она хотела понять, что я собой представляю. Я должна перестать думать, что, видя меня, все люди задают себе один и тот же вопрос: убила или не убила она своего отца?
Мистер Грейнджер не умел или не хотел скрывать свои чувства. Его отношение ко мне было прохладным. Я не сомневалась – он считает, что только глупец мог выбрать себе такую жену.
Я старалась урезонить себя. Их поведение объяснимо. Конечно, они разочарованы. Мистер Грейнджер старший достиг высокого положения и хотел бы того же для сына; никто лучше меня не понимал, какую помеху для его карьеры я собой представляю.
Ниниан снова и снова уверял меня, что родители постепенно свыкнутся с происшедшим. Родители всегда воспринимают своих чад как несмышленых детей. У них есть возражения против женитьбы, но никоим образом не против меня.
Разве могли они быть счастливы тем, что их сын избрал женою женщину, которую обвиняли в убийстве и освободили только за отсутствием доказательств? Чего можно было ожидать от родителей? Я хорошо сознавала, что безоблачные дни позади.
– Скоро у нас будет свой дом, – сказал Ниниан. Это просто необходимо, подумала я.
Родители Ниниана часто устраивали приемы, и многие из их гостей имели отношение к правосудию. Все эти люди были прекрасно воспитаны и, хотя каждый имел полное представление о моем деле, они не позволяли себе даже намека на прошлое. Правда, временами, когда они обсуждали случаи, представлявшие особый интерес для них как профессионалов, им приходилось делать сознательные усилия для этого.
Но однажды гостями дома были старый друг семьи с женой и их дочь с мужем, они только что вернулись на родину из Индии.
Разговор за обедом почти все время шел о новом своде законов, недавно вступившем в силу; компания активно высказывала свои соображения за и против.
– Все эти законы касаются пропыленных старых дел, которые никого уже не интересуют… – сказала молодая женщина.
– Дорогая, этот вопрос породил огромный интерес в среде специалистов, – откликнулся ее отец.
– Мне эта тема кажется просто скучной. Лучше расскажите о каком-нибудь интересном деле, например об убийстве. Вы же наверняка занимались и такими.
За столом воцарилась тишина. Я сидела, уставившись в тарелку.
– Мне было очень любопытно мнение председателя Высшего уголовного суда Шотландии, – заговорил отец Ниниана.
– Расскажите что-нибудь похожее на дело Мадлен Смит, – продолжала молодая женщина. – Вы помните его? Конечно, это было бог весть когда. Ее оправдали, хотя я уверена в ее виновности. Суд оправдал ее за недостаточностью улик. Разве правильно, что подобные решения принимаются только в шотландских судах? Говорят, она уехала в Соединенные Штаты, чтобы начать там новую жизнь. Ей и в самом деле ничего другого не оставалось…
Я кожей ощущала, как неловко всем сидящим за столом. Говорившая, видимо, была здесь единственным человеком, не знавшим, кто я такая.
Тему немедленно сменили. Молодая женщина выглядела смущенной. Ей, должно быть, стало понятно, что она сказала что-то неподобающее. Я не сомневалась – после ей объяснят, кто сидел за столом.
Я была очень подавлена. Когда мы остались вдвоем, Ниниан попытался успокоить меня. Однако это оказалось непростым делом.
– Тебе не следовало жениться на мне, – сказала я. Тогда подобные происшествия не омрачали бы твою жизнь. Атак ты волей-неволей становишься причастным к ним. Это будет продолжаться вечно, всю жизнь.
– Нет, люди забудут.
– Она не забыла Мадлен Смит, а ее истории почти пятьдесят лет.
– Это был особый случай.
– Как и мой, Ниниан.
– У нас будет свой дом.
– Люди не перестанут говорить.
– Если бы только не было необходимости жить… в этом городе.
– Там, где я, будет всегда одно и то же. Я не смогла укрыться от прошлого даже в Кимберли.
Ниниан попытался выбросить эту тему из головы, но я видела, что он подавлен так же, как я.
Вероятно, по этой причине собственный дом появился у нас уже назавтра.
Он был небольшой, сложен из серого камня и стоял в квартале себе подобных, неподалеку от Принсис-стрит. Несмотря на то что все здесь напоминало мне о прошлом, я нашла свое новое местожительство не лишенным приятности. Я шла через парк и вспоминала Джеми, а потом Зиллу, которая именно здесь, на скамейке, как-то увидела нас.
Узнав о том, что мы с Нинианом нашли подходящий для себя дом, родители мужа не сумели скрыть облегчения; я поняла, что тень, брошенная судьбой на всю мою жизнь, запятнала и Ниниана.
Купленный дом располагался недалеко от отцовского, где прошло мое детство и случилась та ужасная трагедия. Я не могла заставить себя заглянуть к Зилле, которая должна уже была вернуться в Эдинбург. Интересно, служат ли еще Керквеллы и Восперы; знает ли Зилла, что я вернулась.
