– По Гарнету вся вина на ней, но по Стронг у нее есть записи и характеристики, тут она себя прикрыла. Неплохие курсы кройки и шитья, – решила Ева. – И этого хватит, чтобы занять меня до конца смены. Можешь перенаправить этот фальшак на мой компьютер.
– Перенаправить, – кивнул Рорк, – отследить до источника и изобразить суету с поиском записей и отчетов, чтобы источник подтвердил, что ты на фальшак клюнула.
– Весь набор? – Ева улыбнулась ему. – Удобно. Дай мне время позвонить Джанберри и Дельфино, направлю их к Биксу, пусть оформляют. Им придется рассчитать время.
– Он ее не сдаст, – вставила Мира.
– А ему и не надо. Она его сдаст. Пусть они произведут арест, и Гарнет получит больше справедливости, чем заслуживает. Ну а мне надо пойти показаться, пусть меня видят. Буду в контакте по телефону. Пибоди, дай мне две минуты, потом иди в наш «загон». Посиди за столом до конца смены.
– Так смена уже вот-вот…
– Две минуты, – повторила Ева, но не успела она дойти до двери, как Рорк положил руку ей на локоть. – Мне, честное слово, надо идти. Время решает все.
– Я им здесь не нужен. Предпочитаю быть в гараже.
– Ты нужен мне здесь. Все, что они могут сделать, ты можешь сделать быстрее. – Теперь Ева накрыла ладонью его руку. – В гараже меня прикроют. Своим людям я доверяю. Всем и каждому.
– Твои люди против ее людей. – О да, он понимал свою жену, своего копа. – Все равно что ты против нее.
– Возможно. Это имеет смысл. Это прогремит на весь департамент, это будет во всех СМИ. Это вопрос политики и нравственности, это очень важно. Но мне очень важно, чтобы мы доказали, что не только она отдала приказ, но и ее люди без зазрения совести его выполнили.
– А ты крутая. Только что выслушала свой смертный приговор и хоть бы что.
– Мои люди лучше ее людей. Во всех отношениях. Раз ты мне доверяешь, значит, и им доверяешь.
Рорк дотронулся до ее щеки.
– Ставлю выпивку всем, когда все это закончится.
– Бесплатная выпивка? Это гарантия успеха. Я буду на связи.
Выйдя из конференц-зала, Ева ускорила шаг. «Коп в запарке, – подумала она. – Надо проверить записи». Когда она зашла в родной «загон», ее окликнул Джекобсон:
– Лейтенант, можно вас на минутку?
– А разве похоже, что у меня есть минутка? – Ева чертыхнулась и пожала плечами. – Ко мне в кабинет.
Она вошла в кабинет, пропустила его и закрыла дверь.
– Я задержал вас, лейтенант. Вы ведь спешите?
– Долгая история, детали потом, – пообещала Ева. – А пока… – Она повернулась к компьютеру, вызвала на экран фотографии и данные Марселла и Палмера. – Эти двое собираются устроить на меня засаду в гараже через пару часов. Им дан приказ оглушить меня, бросить в мою же машину и отвезти на место преступления, а затем сделать так, чтобы я стала очень, очень мертвой.
Пока Джекобсон изучал фотографии, его глаза постепенно превращались в холодные льдинки.
– Такой у них план, мать их так?
– Именно такой.
– У них сегодня выдался прескверный денек. И скоро они это узнают.
– Да, скоро они это узнают. Лейтенант Рене Оберман отдала им приказ, а вот этому человеку – Тьюлису – приказала присматривать за мной. А вот этот – Арман, – добавила Ева, выводя на экран следующее изображение, – должен по ее приказу врубиться в мой комп и обеспечить им прикрытие с гаражной сигнализацией.
Тут Джекобсон повернулся к ней. Ева по-прежнему видел лед в его глазах, но теперь в них проступило что-то вроде сожаления.
– Сколько ее людей в этом участвуют, Даллас?
– По мне и один на одного больше, чем надо, а их куда больше одного. Твоя задача – сосредоточиться на Палмере и Марселле, не привлекая внимания Тьюлиса. Электронщики позаботятся об Армане. С другими уже разбираются или еще разберутся.
– Как следует это сделать, лейтенант?
Он задал ровно тот же самый вопрос, что Марселл задавал Рене, вдруг сообразила Ева. А смысл прямо противоположный.
И она рассказала, как она желает это сделать. Когда Джекобсон вышел, Ева послала текст Пибоди и отдала последние распоряжения электронной команде. Когда подал голос ее телефон, она увидела на экране Луизу.
– Она жива?
– Жива, – откликнулась Луиза. В ее красивых голубых глазах была усталость. – И у нее хорошие шансы остаться в живых. Сейчас они заканчивают ортопедию – это были самые обширные ранения, – потом ее переведут в интенсивную терапию. Ее выздоровление будет в значительной степени зависеть от того, насколько она крепка. Реабилитация будет долгой и мучительной. А теперь скажи мне, почему Пибоди просила, чтобы никто ничего не говорил ее семье.
– Об этом потом, а сейчас прошу тебя проинформировать кое-кого еще, только с некоторыми вариациями. Ты вытащила ее с того света, Луиза. Помоги ей остаться на этом.
В течение этого часа Ева поняла, что ей не нравится проводить полицейские операции по телефону. Она предпочитала смотреть в глаза людям, действия которых координировала, видеть в их лицах решимость, готовность рисковать ради дела.
Подошел и миновал час конца смены. Ева начала обратный отсчет. «Первый шаг, – сказала она себе. – Луиза».
Рене с озабоченным и усталым лицом торопливо прошла к стойке справочной службы хирургического отделения.
– Я лейтенант Оберман, – представилась она дежурной медсестре. – Хочу справиться об одной моей сотруднице. Лайла Стронг.
– Лейтенант? – К ней подошла Луиза – все еще в хирургической робе. – Я доктор Диматто из ее хирургической бригады. Пройдемте со мной, будьте добры.
– Ее прооперировали?
– Да. – Луиза двинулась вперед. – Пройдемте сюда и присядем.
– О боже! Она не выжила? Мне сказали, что у нее тяжелые увечья, но я надеялась…
– Нет-нет, она прекрасно перенесла операцию. – Луиза жестом пригласила Рене в небольшой кабинет и закрыла дверь. – Она молодая и сильная, нет никаких причин волноваться. Она выздоровеет.
– Слава богу! – Рене села и закрыла глаза. – Мы все так тревожились о ней! Я надеялась выбраться к ней раньше, но… Ладно, это несущественно. Могу я ее увидеть?
– Извините, она пока не в состоянии принимать посетителей. Даже родных. Есть серьезная угроза заражения, поэтому мы пока поместили ее в карантин. К тому же она сейчас в искусственной коме. У нее тяжелейшие травмы, мы хотим дать ее телу время окрепнуть. Мы ее поместили в восточном крыле на восьмом этаже. Там тихо, изоляция хорошая. Инфекция – самый страшный враг на данном этапе.
– Я понимаю, – кивнула Рене. – Но, надеюсь, кто-то при ней дежурит? Если она проснется…
– Мы надеемся вывести ее из комы примерно через сутки. А тем временем сестра из интенсивной терапии будет проверять ее состояние и жизненные показатели каждые полчаса. Что ей сейчас нужно, так это абсолютный покой. Возможно, завтра к этому времени к ней уже можно будет пускать посетителей. Ну или послезавтра утром.
