Наконец Барбара выгнала всех придворных из спальни. Она понизила голос и, изображая сгорающего от любви жениха, сказала:
— Пора бы уже оставить меня наедине с женушкой! Сколько можно подглядывать за нами!
Когда они остались одни, Барбара выскользнула из постели и взяла графин с вином. Френсис безудержно расхохоталась, глядя на обнаженную Барбару в мужской шляпе.
Улыбаясь, Барбара до краев наполнила бокал Френсис. Если ей не удастся подпоить девушку, та не будет спать полночи, утомляя Барбару своим хихиканьем и сплетнями, и может испортить весь тщательно разработанный план. Карл, должно быть, уже сходит с ума от нетерпения.
Френсис поразилась, заметив злобное выражение, промелькнувшее в глазах Барбары. Она испугалась не на шутку, но тут же постаралась убедить себя, что это была лишь игра света. Рассмеявшись, она сказала:
— Клянусь, все мужчины сегодня должны признать, что я была самой красивой невестой в мире.
Барбара поднесла бокал ко рту, чтобы скрыть усмешку. О тщеславии Френсис ходило много шуток. Говорили, что любой мужчина может с легкостью заставить Френсис раздеться донага. Достаточно было для начала похвалить ножки леди Шроузбури, и Френсис мгновенно задирала свои юбки, предлагая для сравнения свои стройные ножки. Усмехаясь, кавалер расхваливал грудь другой дамы… и так далее. Но до ласк и поцелуев дело, естественно, не доходило.
Девушка продолжала весело щебетать, и Барбара подлила ей еще вина. Язык Френсис стал заплетаться, наконец она, свесившись с кровати, поставила на пол бокал и сказала:
— Ой, какая же я пьяная…
Барбара задула все свечи, кроме одной, и выскользнула из постели, пробормотав извинения. Френсис еще не до конца выговорилась, ей хотелось дождаться возвращения Барбары и рассказать о смешной истории с Чарлзом Беркли, но ее веки отяжелели…
Спустя несколько минут Френсис показалось, что она услышала шаги Барбары, и она открыла глаза, чтобы поговорить о Беркли. Но над ней, сгорая от страсти, склонился король! Девушка, дрожа от страха, пыталась вырваться, однако Карл крепко прижимал ее к постели, покрывая ее губы горячими поцелуями. Френсис беспомощно упиралась кулачками в его грудь. Сердце ее бешено колотилось и, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Должно быть, это кошмар, она слишком много выпила. Но нет, крепкие руки короля были реальностью. «Отпустите меня!» — хотелось крикнуть Френсис, но она не могла произнести ни слова: ее рот был закрыт страстным долгим поцелуем. Обезумев от страха, она сжала кулачки и вновь начала отчаянное сопротивление. Карл усмехнулся, думая, что Френсис играет с ним, как это делала Барбара, изображая невинную пастушку, которой он должен был овладеть. Наверняка они сговорились, и ее сопротивление всего лишь игра.
Карл так долго и безумно желал Френсис, что сейчас едва сознавал, что делает. Дрожащими руками он ласкал ее тело, мягкие груди… Они были маленькими, как он и представлял себе, однако восхитительно наливались и твердели под его руками. Поцелуи его становились все жарче, и, лаская языком ее рот, он прижался к ней всем телом. О Боже, как давно он мечтал об этой минуте!
Сопротивление Френсис усиливалось; она яростно мотала головой из стороны в сторону, волосы ее спутались и разметались по подушкам. Губы Карла соскользнули с ее губ. Она начала беспомощно кричать, пытаясь что-то выговорить.
Карла вдруг точно окатили ледяной водой. Барбара боролась с ним, изображая невинность, но тело ее было теплым и податливым, и он осознавал, что под этим сопротивлением кроется тайное желание, Френсис же была холодна как лед. Кровь отхлынула от лица Карла, мрачное предчувствие закралось в его сердце, и он заглянул в ее потемневшие глаза, ища ответа.
В голубых глазах отражались беспомощность и унижение. Френсис отвернула голову, и ее стошнило прямо на цветы, разбросанные по кровати в честь свадебного обряда.
О Господи! Значит, он ей отвратителен! Карл поднялся с кровати и быстро привел в порядок свою одежду. Лицо его потемнело, в глазах сверкала ярость. Он прошипел сквозь зубы:
— Хотел бы я, чтобы вы потеряли красоту и испытали все муки страсти.
Король резко повернулся на каблуках и покинул комнату.
Разъяренная обманом, Френсис стала заклятым врагом Барбары. На следующий день она подошла к Барбаре и, побледнев от собственной смелости, заявила:
— Вы достойны презрения, мадам. Я доверяла вам, а вы использовали мою дружбу, чтобы унизить меня. Клянусь, когда-нибудь я поступлю с вами так же. Я отомщу вам.
Барбара пренебрежительно пожала плечами. Можно больше не притворяться, что она дружит с этой маленькой дурочкой. Барбара с ее острым умом терпела страшные муки, выслушивая все глупости, которые поверяла ей Френсис.
— Как ты можешь отомстить мне? — презрительно спросила она. — Ты потеряла всякий интерес для короля, милочка.
Но Барбара опасно недооценивала влияние Френсис на Карла. Некоторое время король чувствовал себя оскорбленным и избегал Френсис. Она же упорно преследовала его, изыскивая возможность остаться с ним наедине. Как-то раз она мягко коснулась его руки и сказала:
— Сир, я думаю, мне лучше умереть, если вы по-прежнему собираетесь избегать меня. Все случившееся той ночью… Вы напугали меня… К тому же я выпила слишком много вина. Так произошло совсем не оттого, что вы не нравитесь мне… — Она вспыхнула, опустила глаза и вновь взглянула на него с подкупающей искренностью. — Но вы и я — мы оба из рода Стюартов, и кто лучше вас может понять, что я ценю свою честь превыше всего… даже моей любви к вам.
Карл любовался детским выражением ее лица, тонкими чертами, точеным римским носом и чувствовал, что страсть вновь пробуждается в нем. Черт побери! Она само совершенство! И когда-нибудь она будет принадлежать ему!
Подавив эмоции, он холодно сказал:
— Не будем больше вспоминать об этом, Френсис. Та ночь забыта. — Он старался не показывать, что его гордости нанесен тяжелейший удар.
Френсис облегченно вздохнула и, подняв голову, потянулась к нему, словно хотела, чтобы он поцеловал ее. Карл справился с этим искушением и небрежно сказал:
— Я собираюсь чеканить новые монеты и намеревался просить тебя стать моделью для символического изображения Британии.
Голубые глаза Френсис засверкали.
— О, сир… — Неужели ее лицо будет запечатлено на монетах королевства?! Это будет подтверждением того, что она самая красивая женщина Англии.
Карл сказал угрюмо:
— Полагаю, Стюарты заслужили честь быть увековеченными на монетах.
