— Ну вот, — произнес Дон Педро свистящим шепотом прямо в ухо девушке, прижимая ее к своей груди, быстро вздымающейся от учащенного дыхания, — я покажу тебе сейчас, как обращаются со шлюхой, которая вздумала взять в руки нож.
Глаза Анджелины застлала от боли кровавая пелена, испанец подтащил ее за волосы к ближайшей кровати и швырнул лицом вниз. Она сильно ударилась животом о деревянный край кровати, ноги ее оставались на полу, а лицо было прижато к матрасу. Анджелина почувствовала тяжесть, навалившуюся ей на плечи, затем острие холодной стали на затылке, и тут же услышала сухой треск разрываемой одежды.
Анджелина, содрогаясь всем телом, ощущала скользящий вниз по спине клинок кинжала, которым испанец разрезал ткань ее платья, а затем Анджелина поняла, что вместе с платьем с нее падает на пол и разрезанное на спине нижнее белье, она ясно ощутила обнажившейся спиной сквозняк, гулявший по комнате. Мужская рука, лежащая на ее бедре, начала мять и щипать ее тело. Когда кинжал дошел до талии, где были собраны в складки ее юбки, Анджелина почувствовала резкое натяжение ткани, впившейся ей в живот — испанец старался перерезать образовавшиеся здесь утолщения материи. Через мгновение она будет лежать совершенно голая, беспомощная, в непристойной позе, неспособная воспрепятствовать мести испанца, в какой бы форме эта месть ни последовала. Анджелина извивалась, пытаясь лягать атамана ногами, вертела головой, чтобы набрать в легкие побольше воздуха, чувствуя, как с каждым мгновением атаман распаляется, и его свистящее дыхание становится затрудненным и частым.
Неожиданный грохот потряс стены хижины. Дверь черного хода рывком распахнулась настежь, и створка ее со всего маха ударила в стену, сорвавшись с одной петли. Дон Педро сразу же отпустил Анджелину, злобно бранясь по-испански; Анджелина взобралась на матрас и обернулась, чтобы увидеть, что происходит. В проеме двери стояли люди, одетые в бело-золотые мундиры с пистолетами в руках, позади них толпились вооруженные длинноствольными ружьями мужчины с грубыми лицами. Всем отрядом предводительствовал атлетически сложенный человек с мрачным выражением лица, с белокурыми, отливающими золотом волосами, его синие глаза были зло прищурены.
— Рольф, — выдохнула Анджелина.
С криками изумления и испуга разбойники, расположившиеся у огня, повскакали с мест, рассыпавшись в разные стороны и хватаясь за оружие. Клэр закачалась на месте и, как будто только что до нее дошло сознание собственной совершенной наготы, попыталась закрыть тело скрещенными руками. Перед домом слышались звуки оружейной стрельбы, разрывавшие непроглядную тьму ночи.
Рольф замер на пороге, и хотя выражение его лица было бесстрастным, он мгновенно окинул стремительным взглядом всю сцену, оценивая ситуацию, прежде чем остановить взор на Анджелине. Радостное чувство облегчения охватило все ее существо. Оно придало Анджелине новые силы, и когда испанец прыгнул к ней на кровать, пытаясь схватить ее, девушка вырвалась из его рук и соскользнула на пол. В развевающейся разорванной на спине одежде, она метнулась к Рольфу и бросилась ему на грудь. Он подхватил ее и заключил в спасительные надежные объятия. А вокруг них в это время гремели пистолетные и оружейные выстрелы, слышался шум рукопашного боя, в который вступили люди Мак-Каллафа. Ошеломленная всем происходящим, Клэр стала нерешительно пробираться поближе к Анджелине и Рольфу.
Но Дон Педро, смирившийся с потерей одного трофея, не хотел упускать второй. Он внезапно набросился на Клэр со спины, схватив ее поперек туловища и используя ее теплое обнаженное тело в качестве прикрытия для себя. Клэр громко вскрикнула и тут же умолкла, слезы отчаянья навернулись на ее глазах.
— Оставайся на месте, приятель, — злобно проговорил испанец, обращаясь к Рольфу, безошибочно распознав в нем предводителя.
— Эта женщина ничего не значит для меня — она мне не нужна. Слишком подержанная вещь, у нее нет гордости, в ее пустых глазах нет чувства. Так что, если ты только надумаешь тронуть меня, я перережу ей горло. Мне это сделать будет так же легко, как повару свернуть шею цыпленку.
Телохранители принца до этого не вмешивались в потасовку, сделав один-два выстрела. Но теперь вперед выступили Мейер и порывистый взволнованный Андре, собираясь напасть на испанца. Однако тот поднял свой кинжал, блеснувший отточенным клинком, и приставил к нежному белому горлу Клэр.
— Стойте! — подал Рольф резкую и твердую команду.
В доме воцарилась тишина. Сопротивление людей испанца, находящихся в помещении, было уже к тому времени подавлено, хотя с улицы все еще доносились возбужденные крики и выстрелы, свидетельствующие о продолжавшейся схватке. Андре и телохранители принца замерли на месте, глядя, как Дон Педро, увлекающий за собой Клэр, пробирался к выходу на улицу.
Но предпринять что-либо против его побега было невозможно. Находясь в крепких объятиях Рольфа, Анджелина чувствовала, как напряглись все его мышцы и судорога бессилия и полной беспомощности, пробежала по телу молодого человека. Наблюдая, как Клэр опять уходит из-под самого его носа, Рольф испытывал бессильную ярость.
Испанец распахнул дверь и с ухмылкой на лице подкрутил кончики своих опущенных подковообразных усов вверх.
— Пойдете за мной, ребята, найдете эту бабу мертвой в луже крови. — И он ступил за порог. Были слышны шаги его тяжелых сапог и шлепанье босых ног Клэр. Затем послышались крики, стрельба, придушенный вскрик и, наконец, удаляющийся стук копыт.
Свита принца подоспела вовремя, выйдя, наконец, во двор. Телохранители поддержали огнем людей Мак-Каллафа и пришли на помощь самому шотландцу, который находился под перекрестным огнем противников, прячась за поленицу дров. Содействие людей принца обеспечило перевес сил в пользу шайки Мак-Каллафа. Лишившись своего главаря и видя превосходящие силы соперника, люди испанца покинули поле боя, вскочили на своих лошадей и сломя голову бросились по дороге в том же направлении, в котором ускакал Дон Педро.
— Победу в схватке может одержать и дурак, если на его стороне преимущество в людях и оружии, — произнес Рольф, стоя над распростертым на попоне рядом с разведенным костром Мак-Каллафом.
— Ты называешь меня дураком прямо в лицо и думаешь, что тебе это сойдет с рук, потому что знаешь: я — твой должник, — проворчал Мак-Каллаф. — Я, конечно, сказал, что отказываюсь от требования выкупа за тебя и твоих людей и даже за Андре Делакруа в обмен на спасение моей головы, но это вовсе не значит, что я буду молча глотать твои оскорбления, лежа на земле!
