Кэтрин Харт - Пепел и экстаз

Кэтлин была вне себя. Чем дольше она смотрела на Салли, сюсюкающую подле Рида, тем сильнее разгорался ее гнев. Все вокруг видели, что Рид явно наслаждается вниманием блондинки, и от сознания собственного бессилия что-либо изменить Кэтлин кипела внутри, продолжая мило улыбаться гостям, которые бросали на нее откровенно сочувственные взгляды.

Особенно мучительным был ужин, во время которого Кэтлин сидела за одним концом стола, Рид за другим, а слева от него Салли — белокурое видение пышных бледно-голубых оборках и кружевах. Блондинка полностью завладела вниманием Рида, весело смеясь и внимая каждому его слову на протяжении ужина. Кэтлин отдала бы все на свете, только бы увидеть, как кто-нибудь из слуг выливает горячий соус прямо в глубокий вырез платья Салли или на брюки Рида.

Позже, когда Кэтлин танцевала с соседом-плантатором, изумленные возгласы гостей привлекли ее внимание к столу с закусками и напитками. Глаза ее широко раскрылись при виде Салли, в ужасе уставившейся на свое платье, залитое от корсажа до подола розовым крюшоном.

Кэтлин перевела взгляд с Салли на Рида, который стоял, раскрыв рот от изумления, как и все остальные. В следующее мгновение, когда Сьюзен протянула руку, чтобы снять прилипшую к груди Салли землянику, лицо его потемнело от гнева.

В тишине, царившей в этот момент в комнате, отчетливо прозвучал звонкий голос Сьюзен:

— О, Боже! Как это ужасно неловко с моей стороны! Половник выскользнул у меня прямо из рук! И он был такой полный !

— Сьюзен! — проревел Рид.

Салли, стоявшая рядом с ним, издала яростный вопль. Схватив со стола чашку с крюшоном, она запустила ею в Сьюзен, но та мгновенно нырнула за спину Рида. Крюшон залил Риду все лицо и растекся розовыми полосами по его белоснежной рубашке.

— Сьюзен! — снова проревел Рид, моргая и вытирая платком мокрое лицо.

— Не кричи на меня, братец! — оборвала его Сьюзен. — Не я только что плеснула в тебя крюшоном!

— Но начала все это ты, — проворчал он.

— Господи, Рид! — Сьюзен в отчаянии топнула ножкой, одетой в изящную туфельку. — Можно подумать, я сделала это нарочно!

— А разве не так? — Он словно сверлил ее взглядом.

— Я споткнулась, — заявила с невинным видом Сьюзен. — Стараясь не упасть, я вытянула вперед руку, и пунш из половника случайно выплеснула на платье мисс Симпсон, которая оказалась в этот момент рядом.

— В таком случае, ты должна извиниться перед Салли.

— Ну нет! — заартачилась вдруг Сьюзен. — Эта женщина целилась в меня, когда бросила чашку с крюшоном! Так что мы с ней квиты! — Насколько все могли припомнить, это был первый случай, когда Сьюзен не только осмелилась возразить старшему брату, но и поступила ему наперекор.

Расстроенная Салли, вся в слезах, бросилась к себе в комнату, а Рид отправился переодеваться.

К тому времени, когда он возвратился, все уже вновь веселились — за исключением Салли, которая до конца вечера так и просидела в своей комнате. Лишившись компании Салли и видя, что Кэтлин опять окружена толпой поклонников, Рид провел оставшиеся часы подле жены.

Из-за того что многих гостей пригласили остаться в Чимере на ночь, Рид совершенно неожиданно вновь оказался в их с Кэтлин спальне. Чувствуя в присутствии мужа неизвестное ей дотоле смущение и борясь с нежеланием раздеваться перед ним, Кэтлин дрожащими пальцами безуспешно пыталась расстегнуть пуговицы на платье. Она уже собиралась позвать служанку, чтобы та помогла ей раздеться, когда за спиной вырос Рид.

— Не будь такой упрямой, Кэт. Если тебе нужна помощь, то так и скажи. — Он поцеловал Кэтлин в плечо и провел пальцами по ее обнаженной спине, почувствовав, как она вздрогнула при его прикосновении. — Ты изумительна! Твоя кожа, как нежный, гладкий шелк, — пробормотал он и вынул шпильки из ее волос, которые тут же золотисто-рыжим каскадом рассыпались по ее плечам. — Если Ева была хотя бы вполовину так прекрасна, как ты, неудивительно, что Адам не смог ей противиться и был обречен! — Рид повернул Кэтлин лицом к себе и спустил с ее плеч платье, которое, мгновенно соскользнув с прекрасного тела, упало блестящей кучкой шелка на пол.

— Ты тоже чувствуешь себя обреченным, Рид? — прошептала Кэтлин, не в силах оторвать взгляда от синих озер его глаз.

— Да, черт тебя возьми! — неожиданно в сердцах воскликнул Рид. — Как я ни старался тебя избегать, ты как и прежде притягиваешь меня к себе будто магнитом. Ты опутала меня накрепко сетями желания, моя искусительница, и как я ни пытаюсь, не могу них вырваться! — С этими словами Рид впился губы Кэтлин жадным поцелуем, словно наказывая ее за то, что она заставила его против воли столь страстно ее желать.

Ноги у Кэтлин подкосились, и в ту же секунду Рид легко, как пушинку, подхватил ее и отнес на кровать. После чего быстро снял с нее остальную одежду и разделся сам.

В следующий момент, весь горя от нетерпения и страсти, он жадно набросился на нее и, чертыхаясь и проклиная ее и себя, ею овладел. На несколько секунд оба словно обезумели. После короткой передышки он снова любил ее, и опять в тот час, когда перед самым восходом солнца небо окрасилось в золотистый цвет. И с каждым разом он чувствовал, что все больше подпадает под чары этой околдовавшей его зеленоглазой волшебницы. Когда наконец он прижал ее, совершенно обессиленную к своей груди и она закрыла глаза, погрузившись в сон, в сердце его, переполненном любовью, не осталось больше места для ненависти и жгучей ревности к Жану.

В последнюю неделю августа вся Саванна была потрясена и возмущена, узнав о нападении англичан на Вашингтон. Атака была внезапной, и британские войска под командованием генерала Росса легко захватили город и сожгли Капитолий и Белый дом.

Рид сразу же засобирался в столицу и отплыл первого сентября. Салли, упросившая его взять ее с собой, чтобы узнать, все ли в порядке с ее дядей, отплыла вместе с ним. Хотя Кэтлин и была рада от нее избавиться, беспокойство Салли о своем «дяде» казалось ей несколько неестественным. Она была почти уверена, что у Салли в Вашингтоне были дела совсем иного рода — не исключено, что работа на англичан. Когда она посоветовала Риду соблюдать осторожность и постараться не выпускать Салли из виду, тот, поначалу рассмеявшись, тут же рассердился.

— Господи, Кэт, ты и так отравила всю жизнь бедной девушке! А теперь еще хочешь заставить меня поверить в то, что она английская шпионка!

— «Бедная девушка», как же! — воскликнула Кэтлин. — Разве в этом есть что-то невозможное?

— Во всяком случае, это маловероятно, и меня просто поражает, до чего ты можешь дойти в своей ревности!