— Я гулял… думал… — Доминик знал, что надо делать и что сказать Мелани. И все же не мог сказать ей правду. Не мог погрузить ее в тот ужас, которым отныне всегда будет наполнена его жизнь. Он вспомнил ночи, проведенные с Мелани в Италии… когда они лежали, прижавшись друг к другу, в палатке… вспомнил нежную кожу Мелани, тепло ее тела, прикосновение к ее губам… свои ладони на ее маленьких, округлых грудях. — Мы слишком поторопились, Мел. Мы провели вместе чудесное лето, но оно кончилось. И глупо было бы воображать, что это нечто большее…
— Дом! — Глаза Мелани округлились от изумления. — Я тебя не понимаю…
— Ты слишком молода, Мел. Надо сойти с ума, чтобы обручаться в нашем возрасте.
— Но мы можем и не обручаться, если не хочешь. Главное для нас — быть вместе.
— Нет. — Чтобы не смотреть на Мелани, Доминик уставился на статую английского короля. — Мы здорово отдохнули, Мел. Я не забуду это лето. Но я не поеду с тобой в Кент. Сегодня вечером я улетаю домой.
— Дом! — Голос Мелани сорвался от горя. — Дом, ты ведь не хочешь этого. Скажи мне, что это не так. — Лицо Мелани, всегда такое радостное и оживленное, сейчас было белым и застывшим. — Дом…
Доминик понял: еще несколько секунд, и он не выдержит.
— Я люблю тебя, Мел, — промолвил он задыхаясь и бросился прочь. Потом остановился, вскинул руку и юркнул в остановившееся такси.
— Дом! — донеслось до него сквозь шум транспорта. — Дом!
Он не оглянулся. Все кончено. У него больше нет семьи. У него больше нет Мелани.
— Куда ехать? — спросил водитель.
— В аэропорт Хитроу.
У Доминика были кредитные карточки и одежда в рюкзаке. Но прежде чем вступить в жизнь, где не будет мамы, Грега, Люси и Мел, он должен поговорить с отцом. Доминик поедет в Нормандию и скажет Люку Брендону, что знает обо всем.
* * *
— Вам звонят из Америки, мистер Диринг. — В палату заглянула медсестра.
Грег все еще не пришел в себя.
— Вам плохо, мистер Диринг? — встревожилась медсестра.
— Нет, все в порядке.
Медсестра нахмурилась, понимая, что пациент лжет.
Звонок из Америки. Наверняка звонит Ник в связи с делами агентства. Грег посмотрел на часы — половина первого: значит, в Калифорнии половина пятого утра. Это что-то важное. Грег снял трубку.
— Привет, Ник, что случилось?
— Это не Ник, — раздался в трубке печальный голос Лизетт. — Папа умер… — Она замолчала, и Грег понял, что Лизетт плачет. — Я сегодня вечером вылетаю в Париж. Похороны в четверг.
Господи, только этого не хватало! Похороны члена семьи. Доминик неизвестно где. Брендон в Вальми. А Лизетт не знает, что ее сыну известна тайна его рождения и то, как она обманывала его.
— Я приеду.
— Но как же твое лечение, дорогой?
— С операциями закончено, а физиотерапию можно прервать на несколько дней. — Грег не представлял, как перенесет встречу с Лизетт. Ведь она разрушила не только его жизнь, но и жизнь Доминика. Никогда они уже не будут семьей. Доминик потерян для них обоих.
— Спасибо, дорогой. До свидания. — В голосе Лизетт прозвучали теплота и благодарность.
Рука Грега дрожала, когда он клал трубку на рычаг. Следовало сказать ей. А может, и к лучшему, если он все расскажет Лизетт в Вальми. Вызвав медсестру, Грег попросил собрать его дорожную сумку и заказать билет на самолет.
* * *
Самолет Лизетт приземлился в аэропорту Орли утром. Там она наняла машину и попросила шофера отвезти ее и Люси в Вальми. Полет утомил Лизетт, она чувствовала себя эмоционально опустошенной. Не так она мечтала вернуться домой.
— Ты очень любила дедушку? — спросила Люси, обнимая мать.
— Да, дорогая. Он всегда был добрым и терпеливым. — Глаза Лизетт затуманились, когда в памяти всплыли далекие годы. — Он понимал меня и знал лучше, чем кто-либо другой.
— Лучше, чем папа? — удивилась Люси.
— Да. — Лизетт смотрела в окно машины. В ее голосе было столько печали, что Люси не стала больше ни о чем спрашивать.
Миновав Берне, они въехали в самое сердце Нормандии. Ярко светило теплое сентябрьское солнце, золотились поля спелой пшеницы.
— Я бы не смогла здесь жить, — проговорила Люси. — Здесь тихо… пустынно… не как в Америке.
Лизетт промолчала. А вот она не знала, найдет ли в себе силы вернуться в Америку.
— А ферма дяди Люка где-то здесь? — поинтересовалась Люси, когда они проехали Байе и направились к побережью.
— Да, где-то здесь, — ответила Лизетт, чувствуя, как слова застревают у нее в горле.
Люк. Он непременно придет на похороны. Возможно, он уже в Вальми с новой женой. Им будет неуютно под одной крышей: ей, Люку, Грегу. Окно автомобиля было приоткрыто, и Лизетт ощутила соленый запах моря. Они уже почти приехали. Буковая роща расступилась, и их взору предстал замок Вальми во всем своем древнем великолепии. Он по-прежнему был красив, в его окнах отражались солнечные лучи, а башенка поднималась в небо, как в замках из детских сказок.
Когда машина въехала во двор, массивная дверь распахнулась и на крыльцо вышла Элоиза де Вальми.
— Добро пожаловать домой, дорогая, — со слезами промолвила Элоиза. Лизетт подбежала к матери и обняла ее.
Всю дорогу Лизетт сдерживала слезы, но теперь они хлынули из глаз. Ей не верилось, что отец умер, и только когда мать вышла встречать ее одна…
— В гостиной вас ждет чай, — сказала Элоиза. — Доминик уже приехал. Самолет Грега приземлился полчаса назад, он позвонил из аэропорта и скоро будет здесь.
— Доминик? — удивилась Лизетт. — Но откуда он узнал? Кто ему сообщил?
— Никто ему не сообщал, дорогая. Он очень расстроился.
— Но где он? Я думала, Доминик в Лондоне…
— Он постоял у гроба дедушки, а потом сказал, что хочет навестить Люка. Доминик не знал точно, где его ферма, и я ему объяснила. Он взял у садовника велосипед и уехал час назад.
Лизетт в недоумении уставилась на мать:
— Доминик поехал навестить Люка? Но они виделись последний раз, когда сыну было восемь или девять лет! — Лизетт вспомнила о Мелани и в растерянности опустилась в кресло. — О нет, — прошептала она, — только не сейчас…
Элоиза начала разливать чай.
— Дорогая, а почему бы Доминику не навестить Люка? Не знаю, как твой отец обходился бы последние годы без Люка. Они звонили друг другу каждый день. Люк относился к Анри с сыновней добротой.
Доброта. Этого качества Лизетт не замечала у Люка. А сейчас, вполне вероятно, Доминик говорит ему о том, что любит Мелани и что они провели лето вместе.
— Мама, я не хочу чая. — Лизетт поднялась. — Пойду лучше подышу свежим воздухом, погуляю…
— Пойти с тобой? — предложила Люси, озабоченная состоянием матери.
