К изумлению Блейз, дворецкий провел ее в прежние покои. Оказавшись здесь, Блейз почувствовала неловкость, знакомая обстановка вызывала у нее ощущение, будто ничего не переменилось, что у нее нет Энтони, Ниссы и Филиппа. Даже Геарта недовольно бормотала что-то себе под нос.
Совсем юный паж шагнул на порог.
— Миледи Уиндхем? — звонким голосом спросил он.
Блейз улыбнулась и кивнула пажу. — Король поздравляет вас с прибытием и передает пожелание встретиться с вами во внутренних покоях, как только вы отдохнете с дороги.
Он предлагает вам воспользоваться потайной лестницей.
— Передай королю, что я буду через полчаса, — отозвалась Блейз.
Паж поклонился и исчез.
— Ничего не понимаю, миледи. Вам следовало быть дома, а не здесь. Что же в этом хорошего — искать малышу кормилицу и всю дорогу перевязывать грудь, чтобы пропало молоко! — раздраженно ворчала Геарта.
— Знаю, Геарта, знаю, — подтвердила Блейз. — Но должно быть, король и вправду нуждается во мне, если решился оторвать меня от близких. А я думала, ты почитаешь короля.
— Одно дело — раньше, а другое — теперь, — заявила горничная. — Вы — леди Уиндхем из Лэнгфорда, ваше место в Риверс-Эдже, а не в Гринвиче. Вы должны повиноваться мужу, а не королю — вот как я думаю!
Блейз мягко упрекнула служанку и попросила принести ей воды, чтобы умыться с дороги. Она сменила дорожное черное платье на придворное, из алого шелка с нижней черной юбкой, расшитой искрящимися гранатами. Уложив медовые волосы хозяйки французским узлом, Геарта украсила их свежими алыми розами. В уши Блейз вдела гранатовые серьги, дополнив их ожерельем из гагата и жемчуга;
В последний раз оправив прическу, она выскользнула через потайную дверь и спустилась по узкой внутренней лестнице. На последней ступеньке она протянула руку, нащупала дверную ручку и, повернув ее, шагнула во внутренние покои короля. Паж, который приходил к ней раньше, вскочил с табурета у камина, где дремал, пользуясь случаем, и поспешил в соседнюю комнату. Блейз терпеливо ждала.
Генрих Тюдор возник в дверях неожиданно, наполняя собой всю комнату. Он прикрыл за собой дверь, и Блейз грациозно опустилась в реверансе.
— Значит, ты примчалась по, моему зову, моя деревенская простушка? — спросил Генрих, помогая ей встать.
— Разве я могла отказать вам, сир? — спросила она. — Ваше письмо было довольно туманным. Если бы не вы просили меня об одолжении, я наверняка осталась бы в Риверс-Эдже.
— Неужели я подверг вас столь тяжкому испытанию, мадам? — спросил король.
— Да, — честно ответила Блейз, — это так, Гэл. Прежде всего мне пришлось перестать кормить ребенка.
— Приношу мои извинения милорду Филиппу Уиндхему! — усмехаясь, произнес король. — Я понимаю, что причинил ему немало страданий.
Блейз рассмеялась.
— Милорд, я не шучу! — воскликнула она. — Мне пришлось выдержать настоящую битву с мужем — он убежден, что вы вызвали меня лишь затем, чтобы вновь соблазнить.
Мне пришлось заверить его, что ваше величество — слишком благородный человек, чтобы даже помыслить о таком поступке.
— Мадам, вы ранили меня в самое сердце! — запротестовал король и схватил ее в объятия, быстро поцеловав в губы и проведя ладонями по груди. — Неужели мне не видать даже маленьких радостей, Блейз?
Она высвободилась.
— Нет, Гэл, ни малейших! — сурово отозвалась она.
— Значит, ты любишь своего мужа, моя деревенская простушка?
Вопрос застал ее врасплох, а затем истина сорвалась с ее губ с такой поразительной ясностью, что Блейз удивилась, как это она раньше сомневалась в ней.
— Да, Гэл, — кивнула она. — Я люблю мужа. Люблю больше всех на свете!
Король проницательно взглянул ей в глаза и увидел в них свет внезапного озарения.
— По-моему, Блейз, — заметил он, — ты обязана мне больше, чем когда впервые вошла в эту комнату.
— Да, Гэл, это правда, — медленно призналась она.
— Тогда ты наверняка поможешь мне, ибо, кроме тебя, никто не сможет оказать мне помощь в таком деде, — король подвел ее к креслу, усадил и сам сел напротив.
— Скажи, Гэл, чем я могу помочь тебе? Не могу представить себе, чем такая простая женщина, как я, может быть полезна могущественному королю.
— Как тебе известно, — начал король, — уже несколько лет я пытаюсь расторгнуть свой брак, чтобы жениться на более молодой и плодовитой женщине.
Блейз кивнула.
— Такое желание вполне понятно, милорд.
— Да, однако папа медлит и тянет, доводя меня до помешательства: мне все кажется, что я вот-вот умру и на престол Англии сядет девочка-подросток. Ей придется выйти замуж, и вряд ли добрые англичане будут рады правлению чужестранного принца, который станет ее мужем. Может статься, в Англии вновь начнется война, Блейз!
Несколько недель назад Габриель де Граммо, епископ Тарбский, прибыл из Франции, чтобы обсудить брак второго сына Франциска, герцога Орлеанского, и моей дочери Мэри. Я надеялся, что переговоры пройдут успешно, но епископ заметил, что, возможно, принцесса Мэри — незаконная дочь, поскольку мой брак считается незаконным.
Он цитировал отрывки из «Левита»: «Наготы жены брата твоего не открывай, это нагота брата твоего»и «Если кто возьмет жену брата своего, это гнусно; он открыл наготу брата своего, бездетны будут они».
Если французский посол считает мой брак с королевой незаконным, значит, я холост, верно? И тогда разрешение папы расторгнуть брак будет недействительным. Я должен стремиться не расторгнуть, а аннулировать брак. Но Екатерина не желает и слышать об этом. Она упрямо утверждает, что наш брак законный, и пока ее племянник, император Святого Рима, имеет влияние на папу, мне не получить разрешения. Екатерина должна отказаться от своих прав — именно потому я послал за тобой.
Я хочу, чтобы ты отправилась к ней — она сейчас здесь.
Поговори с ней как женщина, освободи меня от этого постыдного союза. Пока я связан по рукам и ногам этой женщиной, мне не видать законных сыновей!
— Сир! — Блейз была и изумлена, и перепугана. — Вы уже посылали самых высокородных лордов королевства, чтобы вразумить королеву. Она не сдалась, даже слыша самые неоспоримые доводы. Сам кардинал беседовал с ней и ничего не добился. Почему же вы считаете, что королева согласится выслушать меня? Я была вашей любовницей, Гэл, это оскорбительно для нее. Я не пользуюсь влиянием, не принадлежу к знатному роду. Как вы можете посылать к ней меня? Зачем?
Король выпрямился в кресле.
— Моя деревенская простушка, ты — моя последняя надежда договориться с Екатериной. Если ты не убедишь ее, между нами начнется война, и клянусь телом Христовым, я выиграю ее! Екатерина любит тебя, Блейз. Ты не такая, как Бесси или Мэри. Любя тебя, она наказала собственную дочь за грубость. Она даже недавно упоминала о тебе. Если есть хоть малейший шанс, что она послушает тебя, я должен воспользоваться этим шансом. Вот почему поговорить с ней должна ты.
