— Конечно, нет!
Чтобы отпраздновать успех, Росс разлил по бокалам шерри — их любимый напиток — и, протянув бокал Ларри, произнес тост:
— За твою удачу и осуществление других намерений. — Они выпили, и Росс поинтересовался: — А каковы, между прочим, эти твои другие намерения?
Ларри выпрямился на стуле. Лицо его приняло серьезное, почти торжественное выражение.
— Я люблю Софи Нэсби, — неожиданно заявил он, — и намерен на ней жениться. И никто не сможет этому помешать, — поспешно добавил виконт.
* * *
Росс все еще цедил свой шерри, когда почтенная вдова Сэйл просунула голову в дверь.
— Я видела, что Ларри уехал, — сказала бабушка. — Ну и что ты теперь о нем думаешь?
Она вошла и села на стул, который только что занимал Ларри.
— Пока не знаю, — задумчиво проговорил Росс.
Он вертел в пальцах перо и рассеянно постукивал им по столу.
— Кажется, я ошибался в нем, — признал Росс после краткого раздумья. — Полагаю, мы все ошибались.
— Только не я, — возразила пожилая дама. — Я всегда знала, что Ларри исправится и проявит себя с лучшей стороны.
— Вы действительно так считали, бабушка? — Он удивленно воззрился на вдову Сэйл.
— Азарт у него в крови, — заявила бабушка. — Но это не азарт карточного игрока. Ларри одаренный мальчик, он обладает особым талантом. Кроме того, я всегда знала, что знакомство с хорошей девушкой пойдет ему на пользу. Кажется, я тебе об этом говорила. К тому же ты знаешь, что я могу определить характер человека по лицу…
— Да, да, я знаю, — заверил ее Росс, — но прошу вас, бабушка, не обессудьте, если я скажу, что ваше определение не кажется мне убедительным. Я никогда не понимал, как в чертах лица может отражаться сущность человека…
— На самом деле не понимал? Ну да, ты же мне не верил! — Вдова возмущенно фыркнула. — А кто постоянно твердил тебе про Аманду Чалмерс и Бертрама Гиббона, что они неприятные, вредные типы! Вот что я о них всегда говорила, но ты не слушал меня.
Росс улыбнулся.
— Теперь я верю, — сказал он, — что у вас есть определенный талант, некий дар божий, который позволяет вам узнать характер человека по его лицу. Вы обладаете неким шестым чувством в отношении людей, как Ларри — в отношении акций. Обещаю, что отныне я буду слушаться вас обоих.
Вдова подвинулась на краешек стула и наклонилась к внуку.
— Я рада слышать это, дорогой, — произнесла она с серьезным видом, — потому что я намерена поговорить с тобой о Тэссе.
Улыбка исчезла с лица Росса.
— О Тэссе? — неуверенно переспросил он.
— Я обязана настоять на том, чтобы ты разрешил мне повидаться с ней, — решительно проговорила пожилая дама. — Уже десять дней она живет одна в Гринвее. Совершенно одна. И, наверное, удивляется, почему все друзья забыли о ней.
— Нет, — Росс поспешил успокоить старую леди. — Она сама пожелала какое-то время пожить одна в тишине и покое, чтобы прийти в себя после тяжелых испытаний, которые ей пришлось вынести, и еще раз все взвесить. Когда она будет готова встретиться с друзьями, она даст мне знать.
Вдова поглубже уселась на стуле, и ее встревоженный взгляд остановился на внуке.
— Что случилось, Росс? — спустя мгновение спросила она. — Почему у тебя такой унылый вид?
Росс в сердцах бросил перо на стол. Он заговорил с большим жаром, чем ему этого хотелось:
— Вам, бабушка, наверное, следует знать, что Тэсса, возможно, никогда не вернется ко мне.
— Понимаю, — тихо ответила вдова.
— Я писал ей каждый день, но она ни разу не ответила мне, — внезапно пожаловался он.
— Это не похоже на Тэссу, — с грустью заметила леди Сэйл. — Чем ты обидел ее, Росс? — сочувственно спросила она.
Он лишь покачал головой.
— Это касается только нас двоих, бабушка, — несколько резковато ответил Росс, с трудом сохраняя спокойствие под пристальным взглядом бабки.
— Да, разумеется, вас двоих… и Касси? — Она была к нему беспощадна — эта старая, мудрая и такая добрая женщина.
Он поднял голову и посмотрел прямо в ее светлые, умные глаза.
— Мое шестое чувство еще никогда не подводило меня, Росс, — сказала она, поднялась со стула, обошла стол и поцеловала внука в макушку. — Знаешь, о чем я думаю, Росс? — спросила она после многозначительной паузы. — Я думаю, что не Тэссе, а тебе надо все хорошо взвесить.
Она улыбнулась ему и вышла из библиотеки.
Росс допил шерри и посмотрел на часы. Был полдень; до того, как он отправится в постель, оставалось целых двенадцать часов. Он не знал, чем заполнить эти пустые часы. Взглянув на кипу корреспонденции на своем столе, он вздохнул, но не смог заставить себя проявить интерес к этим письмам. Казалось невыносимым оставаться в библиотеке одному. Росс вышел в коридор и стал бесцельно мерить его шагами. Задумавшись над словами бабушки, он не заметил, как оказался возле двери, ведущей в покои Касси.
Он нажал на ручку, но дверь не поддалась. Только тогда он вспомнил, что приказал домоправительнице держать дверь запертой. Он не хотел, чтобы Тэсса снова попала в эти комнаты. Это была та часть его жизни, которую он не желал делить с ней. Росс обошелся с ней жестоко и потом сам страдал от угрызений совести. Но совесть мучила его не только оттого, что он скверно поступил с Тэссой, но прежде всего потому, что он, как ему казалось, предал Касси. Он позволил другой женщине занять ее место, в чем боялся признаться даже самому себе.
И теперь, стоя у дверей в комнаты Касси, он вдруг с удивлением подумал, почему, собственно, он так страшится правды.
А правда состояла в том, что Росс любил Тэссу. Любил всем сердцем.
Он еще долго стоял у запертой двери. Когда же наконец он отвернулся и зашагал прочь по коридору, походка его стала стремительной и легкой. Не успев спуститься по лестнице, он крикнул, чтобы ему оседлали коня. Но прежде чем уехать, он отправился к бабушке.
Была ночь, и за окном снова шел снег. Тэсса сидела в своей комнате, уютно устроившись в огромном кресле перед камином, и перечитывала письма дедушки.
За последние десять дней, с тех пор, как Росс привез ее в Гринвей, она перечитала эти письма столько раз, что уже знала наизусть каждое слово.
Вздохнув, она устремила взгляд куда-то в пространство. Перед ее мысленным взором возникло лицо дедушки, и она услышала его голос так явственно, словно Александр Бопре сидел рядом с ней в своем инвалидном кресле.
В отличие от Росса Тэсса не нуждалась в многочисленных символах-напоминаниях, своего рода фетишах, чтобы в памяти ее возникли те, кого она любила и навсегда потеряла. Ее воспоминания жили глубоко в ее сердце. Возможно, со временем они потускнеют, но полностью не умрут никогда.
