Мэгги Робинсон
Любовница по ошибке
Лондон, Джейн-стрит, 1820 год
— Ну, давай по-честному, Шарли! Твоя жизнь все равно уже разрушена. Так какая тебе разница?
Всякий раз, когда Шарлотта слышала слова «по-честному» и «Шарли», ее голова начинала болеть. Честность — одно из качеств, которое напрочь отсутствовало у Деборы Фэллон. Дебора слыла искусной интриганкой и… если ставить все точки на i — куртизанкой.
Шарлотта Фэллон посмотрела на сестру — младшую, любимую красавицу сестренку, но такую упрямую и эгоистичную. Сколько она себя помнила, ей всегда приходилось вызволять Дебору из разных передряг, и, к сожалению, не все истории заканчивались удачно. Шарлотта очень жалела о том, что не бросила письмо в огонь.
— Мне не следовало приезжать.
— Чепуха! Это единственно верное решение. Артур хочет жениться на мне, Шарли. Знаешь ли, с годами я не становлюсь моложе. Собственно, так же, как и ты. Поэтому вместо того, чтобы злиться и отказывать мне в личном счастье, просто помоги.
Ни один человек, представляющий хоть какой-либо интерес для Деборы Фэллон, никогда не мог ни в чем ей отказать. При одном взгляде на облако черных волос и озорные небесно-голубые глаза, пухлые губки и великолепную грудь мужчины теряли головы и бросались к ее ногам. Начиная с шестнадцати лет, младшая сестренка умело пользовалась своими достоинствами и меняла одного толстосума на другого. К своим двадцати шести годам она по-прежнему была очаровательна и успела сколотить приличное состояние, которое в последнее время значительно увеличилось благодаря вливаниям сэра Майкла Ксавье Байяра. Он должен был прибыть в Лондон из поместья в Дорсете в один из ближайших дней и броситься в постель к Деборе Фэллон. Вообще-то в свою собственную постель. Этот прекрасный дом, вся мебель, ковры, шелковые занавески — все принадлежало сэру Майклу, так же, как и женщина, которая сейчас торопливо паковала новенький кожаный саквояж.
Шарлотта Фэллон не принадлежала никому. У нее тоже были черные волосы, только их скрывал чопорный чепец. В этот момент ее небесно-голубые глаза не светились озорным блеском, как у сестры, а выражали ужас. Красивые полные губы дрожали, а пышная грудь нервно вздымалась от негодования.
— Нельзя брать деньги сэра Майкла и бежать с Артуром Баннистером!
Дебора, не обращая внимания на слова сестры, продолжала складывать одежду в саквояж. Шарлотте ничего не оставалось, как сосредоточить свое внимание на вызывающем гардеробе Деб. Нижнее белье из тончайшего шелка, украшенное лентами и кружевом. Платья с глубоким декольте, всех цветов радуги. Украшенные вышивкой туфельки. Прозрачные чулки. Бархатные коробочки с драгоценностями.
— Я оставлю тебе что-нибудь из одежды. И нитку жемчуга. Да, и сапфировое колье. — Дебора тяжело вздохнула. — Видишь, я не все забираю. Думала прихватить картины, но потом, поразмыслив, решила, что не могу так поступить с человеком. Он без ума от этих работ, хоть они и плохонькие, да и художники неизвестные. К тому же я оставляю ему тебя.
— Я не хочу, чтобы меня оставляли! Ты не можешь вот так взять и засунуть меня в его постель! Думаешь, сэр Майкл не заметит подмены?
— Конечно, он все увидит. Он очень наблюдательный. Ох уж эти его глаза — черные, проникающие в самую душу. У меня от его взгляда всегда мурашки бегут. Но мы с тобой очень похожи, ты только не веди себя, как синий чулок. Ну в самом деле, Шарли, что здесь такого страшного? Он прекрасный любовник, и, Господь свидетель, ты хоть немного развлечешься.
Шарлотта почувствовала отвращение.
— Ты что, уже спала с ним?
Дебора отбросила со лба черные кудри.
— Не говори глупостей! Он и пальцем до меня не дотронулся, Я не позволила ему даже поцеловать себя. Вот поэтому он и потратил на меня так много денег. До заключения контракта я была для него недосягаема, но, — продолжила Деб, щелкнув, наконец, застежкой саквояжа, — я дружу с Хеленой Кольбер, моей предшественницей. Это она оформляла комнату. — Дебора оглядела спальню, щедро украшенную розовощекими купидонами. — Она сказала — а с воображением, как видишь, у нее не очень, — что спать с Бэем было совсем не трудно. Он искусный любовник.
— Если это правда, тогда почему ты выбрала Артура? — Шарлотта видела Артура Баннистера. И сильно сомневалась, что его «искусность» могла хоть кого-нибудь удовлетворить, за исключением разве что Деборы. С ранними залысинами, третий сын пэра должен был стать священником, что явно ему не светило после свадьбы со знаменитой куртизанкой.
— Артур очень милый. Он любит меня. Go временем его семья примет выбор сына. — Дебора уверенно улыбнулась. Ее всегда все любили. Другого отношения к себе она и представить не могла.
— Ты же его не любишь? — В устах Шарлотты вопрос прозвучал утверждением.
— Ну, ей-богу, Шарли! В конце концов, что такое любовь? Вот ты была влюблена. И к чему все это привело? Тебе уже тридцать, а ты живешь одна в деревне. — Дебора натянула светлые лайковые перчатки. Они совершенно не подходили для дальних путешествий, зато составляли прекрасный ансамбль с туфельками и полосатым легким платьем. Шарлотта представила, как ее сестре придется избавиться от прекрасного наряда в карете по пути в Дувр, чтобы Артур не останавливался и продолжил свое путешествие. — У нас мало времени. Слава Богу, у Бэя заболела и умерла бабушка, и ему пришлось уехать на ее похороны.
Только Дебора могла говорить такие вещи и выглядеть при этом сущим ангелом. Шарлотте хотелось схватить сестру за тонкую белую шею и придушить.
— Ты собираешься обмануть человека и обокрасть его, Деб. А вдруг он меня упрячет за решетку?
— Да нет. Бэй от меня без ума. И если ты вдруг ему не понравишься, всегда можно объяснить происходящее. В такой ситуации с моей стороны было бы очень неразумно просто оставить записку на подушке. — Здесь Деб явно себя недооценивала. Она всегда поступала неразумно и никогда не думала о последствиях. Сестра с легкостью разбила сердца родителей, убежав в Лондон с Джорджем, хотя деньги, которые она им потом время от времени присылала, отец с матерью не брезговали тратить. Шарлотте стыдно было признаться самой себе, что без помощи Деб ее кошки голодали бы. Вообще-то они были не ее. Добрая дюжина этих бродячих кошек обитала в полях и приходила к ней в дом, скорее, по привычке, нежели из-за привязанности. Ни одна из них не стремилась забраться к Шарлотте на колени или улечься на ее подушке. А охотиться на мышей они даже и не помышляли. Нет, наглые животные просто орали под кухонной дверью, выклянчивая объедки и молоко, когда погода не позволяла раздобыть пропитание на улице.
