Беверли Бартон
Звонкое эхо любви
Витражи старой конгрегационалистской церкви искрились, переливаясь всеми цветами радуги в лучах яркого весеннего солнца. Великолепное кирпичное здание, возведенное в Проспекте в 1834 году самыми богатыми семьями штата Алабама, успешно сопротивлялось разрушительному действию времени, выдержав даже превратности Гражданской войны; несколько раз подвергнувшись реставрации и являясь объектом любящей заботы, оно до сих пор было не только храмом, но и историческим памятником. Несмотря на то, что Кейт часто чувствовала себя неуютно, находясь здесь с семьей мужа, которая когда-то участвовала в строительстве церкви, она неизменно посещала воскресную службу вместе с Трентом и его теткой Мери Белл, светской гранд-дамой семейства Проспект и бичом ее, Кейт, существования. Нельзя сказать, что тетушка Мери Белл хотя бы один раз проявила откровенную грубость в отношении Кейт – как раз наоборот: она одаривала улыбками жену своего племянника, ласково похлопывала ее по спине и пела ей дифирамбы. Но она искусно давала понять, насколько Трентон Байярд Уинстон IV выше своей жены, и считала своим долгом неустанно поучать ее.
Кейт решила, что в этот раз тетушке Мери Белл не удастся отравить ей чудесное пасхальное воскресенье – первую Пасху в жизни малютки Мери Кейт. Несмотря на то, что Мери Белл собственноручно выбрала пасхальные платья для нее и малышки и сама составила меню праздничного обеда, Кейт, по крайней мере, разрешили приготовить первую пасхальную корзиночку для своего ребенка. Всякий раз, когда она жаловалась Тренту и спрашивала, почему они не могут переселиться из фамильного особняка – еще одного памятника истории семейства Проспект, который был построен в начале девятнадцатого века, – он обычно целовал жену и, обнимая, умолял проявлять понимание и терпение во взаимоотношениях с теткой.
– Я знаю, что иногда тетя Мери Белл может быть властной, но намерения у нее добрые, – повторял он множество раз. – Она заменила мне мать, как я могу просить ее съехать? Ведь она родилась в этом доме и прожила в нем всю жизнь. Я сам вырос здесь и хочу, чтобы мои дети тоже росли в этом доме.
Почти два года Кейт терпела деспотическое правление Мери Белл, но после рождения малышки стало еще хуже. Тетка считала, что в воспитании ребенка последнее слово должно оставаться за ней и только за ней. Уже два месяца Кейт заставляла себя улыбаться, в то время как ей хотелось плакать. Ради лада в семье она прикусывала язык и соглашалась на то, что ей совсем не нравилось, но уже решила, что все это должно прекратиться, и как можно скорее. Ей нужен собственный дом, и на этот раз Тренту не удастся уговорить ее оставить все, как есть. Как ни сильна ее любовь к мужу – а она чуть ли не боготворит землю, по которой он ступает, – она не хочет прожить всю жизнь там, где с ней, в лучшем случае, обращаются, как с неразумным ребенком, а в худшем – как с прислугой.
– Давай сегодня пойдем из церкви пешком, – попросила она Трента. – До дома всего несколько кварталов, а день такой прекрасный! – Ей хотелось показать ему коттедж на Мэдисон-Авеню, который пустовал несколько лет. Несмотря на явную необходимость ремонта, дом был красив, имел площадь не менее трех тысяч квадратных футов и большой участок. Естественно, он был намного меньше Уинстон-Холла, площадь которого превышала десять тысяч квадратных футов.
– Не сегодня, Кейт. Ты же знаешь, что тетя пригласила пастора с семьей на обед…
– Пожалуйста, Трент. Обещаю, мы не опоздаем.
– Но у нас здесь машина, ты забыла? Ты же сказала, что не хочешь ехать вместе с тетей, поэтому мы…
– Ты можешь прислать Гатри, чтобы он забрал твою машину. Пожалуйста, для меня это важно.
Трент ухмыльнулся – его чувственная улыбка всегда производила на нее неотразимое впечатление – и обнял ее за талию.
– Ну-ка, давай мне Мери Кейт. Тебе будет тяжело нести ее.
Улыбаясь, Кейт прижалась к Тренту. Крепко держа дочь на бедре, она привстала на цыпочки и поцеловала мужа в щеку.
Кейт повернулась, чтобы протянуть мужу ребенка, и тетя Мери Белл осуждающе кашлянула.
– Публичные проявления привязанности свидетельствуют о дурном вкусе, – сказала она тихо, но так, чтобы Трент и Кейт услышали.
Не обратив внимания на замечание тетки, Трент повернулся к ней.
– Нам с Кейт хочется прогуляться до дома. Не беспокойся, мы не опоздаем к обеду и не заставим преподобного и его супругу дожидаться нас.
– Если вы не собираетесь ехать на машине, то как, по-вашему, я доберусь домой? У меня нет ни малейшего желания идти пешком. – Мери Белл приложила к груди унизанную кольцами руку и трагически вздохнула.
– Зачем вам идти пешком? – удивилась Кейт. – Гатри может…
– Я сказала Гатри, чтобы он не приезжал за мной, потому что я вернусь домой с вами, – Мери Белл торжествующе улыбнулась.
Рука Трента сжала талию Кейт.
– Мы же не можем просить тетю, чтобы она пошла с нами, не так ли? Ей не нравится, когда леди потеют.
– Я не потею, – возмутилась Мери Белл. – Леди могут ощущать излишнее тепло, или у них иногда слегка увлажняется лицо. Но они никогда не потеют!
– Дай тете Мери Белл ключи от своей машины, – предложила Кейт мужу. – Она может доехать…
– Я не привыкла к машине Трента, и ненавижу водить машину. Когда обстоятельства вынуждают меня сесть за руль, я предпочитаю собственный «линкольн».
– Неужели вы не можете один-единственный раз сделать исключение? – Кейт не собиралась сдавать позиции. Она так долго уступала! Ей опротивело, что Мери Белл управляет всей ее жизнью.
– Милая моя Кейт, разве великодушно просить почтенную леди, на ногах которой туфли на высоких каблуках, пройти пешком несколько кварталов в такой теплый весенний день? Так же, как причинять ей неудобство, заставляя сесть за руль незнакомой машины. Ты согласна со мной?
Кейт поежилась. Трент хмыкнул. Он обожал свою чопорную тетку, обладавшую неискоренимыми замашками сноба, и с юмором соглашался со всем, что она говорила и делала. Однажды Кейт услышала от него, что ему хорошо известны многочисленные недостатки Мери Белл, но он никогда не принимает ее всерьез. Он любит тетку, которая заменила ему отца и мать после безвременной потери родителей. Они умерли, когда ему было двенадцать лет.
Трент взял Мери Белл за руку, обтянутую перчаткой.
– Пойдем. Мы поедем домой вместе. Не надо волноваться, – он посмотрел на Кейт, которая ответила ему сердитым взглядом. – Позже мы найдем время погулять.
Нет, не найдем, едва не выкрикнула она. На этот раз я не пойду на компромисс. Встань на мою строну хотя бы сейчас. Пожалуйста, Трент, не давай ей опять взять верх!
