Эмили Роуз
Торнадо по имени Холли
— Бедняжки! Они не ведают, что творят, — проворчала Холли Прескотт, заметив, что уже вторая из ее двух лучших подруг с важным видом покидает «Калибр-клуб» с только что приобретенным холостяком.
Если в тебе осталась, хоть капля здравого смысла, надо делать ноги отсюда, подумала она.
Однако Холли осталась. Ну и видик у нее! Высоченные каблуки, как у шлюхи. Да и платье не лучше, такие, следует объявить вне закона. Во всяком случае — на ней. Но ничего не поделаешь! Приходится выполнять соглашение, которое она заключила с Андре и Джулианой.
Как она позволила втянуть себя в эту дурацкую историю? Черт возьми! Покупать мужчин! К своему тридцатилетию она могла бы придумать себе, как минимум десяток более полезных подарков. Да, спору нет, у нее давненько не было секса. Ну и бог с ним! Тем более, что в последний раз это стоило ей немалой нервотрепки, а кроме того, грозило потерей с трудом завоеванной независимости. И, конечно, она никому не намерена признаваться в собственной доверчивости. Слишком унизительно!
Скрестив руки на груди, Холли критическим взглядом рассматривала бальный зал, битком набитый богатыми гостями. Она здесь явно чужая. И неважно, что владелец этого заведения ее собственный отец. Ей здесь неуютно.
— Чтобы я еще когда-нибудь доверилась Андре и Джулиане, да ни за что на свете, — пробурчала она себе под нос. — Ладно, еще двадцать минут — и я могу с чистой совестью отправляться домой.
— Разговариваешь сама с собой?
Густой баритон за спиной заставил Холли вздрогнуть. Эрик Олден, брат ее лучшей подруги. Его голос, с никаким другим не спутаешь. Она обернулась, и слова застряли у нее в горле. Вот это да! Она и забыла, как потрясающе он выглядит в смокинге.
— Я проклинаю твою сестру и другую мою так называемую подругу. Это по их милости я тут щеголяю в этом неприличии.
Взгляд темно-голубых глаз Эрика изучающе пробежался по ее фигуре с головы до ног. Холли мысленно обругала себя. Это надо же! Привлечь его внимание к своему наряду. До этого вечера он вообще никогда не видел ее в платье. И тем более в таком, как это. Он нарочито медленно обошел ее. Оценивая. Будто это ее выставят на аукцион, а не его. И ноздри его слегка раздулись.
Холли гордо выпрямилась, моля Бога только об одном: лишь бы он не догадался, что под платьем она совершенно голая.
Эрик остановился перед ней. Теперь их разделяли считанные сантиметры.
— Определенно, неприличное. Неприлично красивое.
Из-за его близости и хриплого чувственного тембра голоса, сердце Холли застучало сильнее.
Перестань! — тут же приказала она себе. Никаких фривольностей, даже думать смешно! Это же брат Джулианы. Известный трудоголик и образец примерного поведения. Поэтому нет, нет и нет, трижды нет. Абсолютное табу! Холли попятилась, чтобы улизнуть, но подвыпившие гости толпились прямо за спиной, так что пути к отступлению оказались отрезанными.
— Холли, ты выглядишь очаровательно, — произнес Эрик, видимо, не заметив ее попытки к бегству. — Я почти не узнал тебя в этом наряде, без привычных джинсов и майки.
— Ты и сам на высоте. Наверное, сам Армани колдовал над твоим костюмом?
— Если это комплимент, то благодарю тебя. — Его улыбка показалась ей немного вымученной. — Могу я поговорить с тобой? Всего минуту?
— Поговорить со мной? Конечно.
Длинные пальцы обхватили ее локоть. Эрик отвел ее в дальний угол бального зала, где было, не так шумно, и только там отпустил руку.
— С какой стати ты вдруг вздумал умасливать меня комплиментами? — спросила она раньше, чем он успел открыть рот. Интересно, зачем он притащил ее сюда?
Выражение досады промелькнуло на лице Эрика. Он засунул руки в карманы и склонился к ней. Она почувствовала его жаркое дыхание и приятный мятный запах одеколона.
У нее пересохло во рту. Ох-ох! Держи себя в руках, приказала она себе. И не забывай, что он брат твоей подруги.
— Я хотел бы попросить тебя об одной любезности, — произнес он, повышая голос, чтобы перекричать шум, поднявшийся в зале, когда на сцену вышел очередной холостяк.
Все понятно! У него есть тайный мотив. Она усилием воли подавила разгулявшиеся гормоны и попыталась рассуждать здраво.
— Какого рода? — Холли смотрела на сцену. Холостяк, за которого ей придется набавлять цену, выйдет следующим. Если все пойдет по сценарию, то его выторгует какая-нибудь дамочка из гостей, после чего можно будет отправляться домой. Скорей бы!
— Купи меня!
Холли быстро перевела взгляд на Эрика. Какая-то ерунда ей почудилась! Немудрено, разгоряченные шампанским и аукционом женщины подняли такой гвалт — все что угодно может послышаться.
— Извини, что ты сказал?
Она чувствовала исходящий от мужчины жар. И ей внезапно стало не по себе. Шагнула назад и уперлась в стену. Ощущение твердой деревянной поверхности напомнило, что спина у нее голая до талии, только тоненькие бретельки крест-накрест.
— Спаси меня. — Движением головы Эрик показал, на происходившее за его спиной.
Почему вдруг его нужно спасать? Эрик красивый, богатый... Если вас привлекает застегнутый на все пуговицы чопорный тип, думающий лишь о своей работе, то и флаг вам в руки — полный вперед! Но лично она, старается таких избегать.
— Попроси кого-нибудь другого. Почему я?
— Потому что ты не ищешь богатого мужа.
— Аминь. — Стать на время его девушкой было бы не так уж трудно. Но Холли этого не хотела. Даже если бы она могла позволить себе купить холостяка, то не пошла бы на это с братом лучшей подруги. Зачем рисковать дружбой?
— Я не могу этого сделать, Эрик. Я выберу того парня, которого мне велела выбрать Джулиана. А ты, я уверена, осчастливишь какую-нибудь леди.
Он обхватил ладонью ее голое плечо. Соски, будь они прокляты, тут же напряглись. Тонкий шелк явно не мог их замаскировать. Смутившись, она скрестила руки на груди. Определенно, она слишком давно не занималась сексом, если простое прикосновение так ее волнует.
— Холли, пожалуйста. Я сделаю для тебя все, о чем ты ни попросишь. Только спаси меня от этого нелепого спектакля, который затеяла моя мать.
Ах, вот оно что, теперь понятно! Несколько месяцев назад Эрика бросила невеста. Событие наделало немало шума. Светская пустоголовая девица бросила его у самого алтаря, прокричав в присутствии собравшихся гостей несколько грязных обвинений в его адрес. Гордости Эрика был нанесен жестокий удар. По всей видимости, он до сих пор переживал свой позор, хотя и не показывал вида.
