Кейт Хьюит - Серебряная заря

Лоренцо подумал, что у нее необыкновенные глаза — цвета лаванды.

— Ты слышал хоть слово из того, что я сказала?

Лоренцо де Люка нехотя оторвал завороженный взгляд от лица женщины, которая подала ему суп, и снова повернулся к своей спутнице. Несмотря на растущий интерес к очаровательной молодой женщине, которая обслуживала их, он не мог постичь того, зачем его помощница, возглавлявшая в его компании отдел по связям с общественностью, притащила его в этот старый английский дом. В такую развалюху!

Амелия Вэйтон забарабанила искусно накрашенными ноготками по полированной поверхности антикварного обеденного стола.

— Я нахожу, что это отличное место.

Удивленный, Лоренцо снова перевел взгляд на очаровательную хозяйку.

— Да, — пробормотал он. — Согласен.

Он взглянул на тарелку супа, аппетитно пахнущего розмарином, и погрузил в него ложку.

Амелия снова забарабанила ногтями. Крошечные царапины в форме полумесяца появились на блестящей поверхности стола. Боковым зрением Лоренцо увидел, как женщина вздрогнула, но тут же приняла тот же делано невозмутимый вид, как и час назад, когда он только что приехал в поместье Мэддок-Манор.

Он еще тогда заметил, как прищурилась эта леди Мэддок и как раздувались ее ноздри, хотя она приветливо улыбалась. Сейчас она быстро скользнула по нему своим фиалковым взглядом, и Лоренцо почувствовал, что не произвел на нее никакого впечатления. Это удивило его.

— Ты еще не видел, какой здесь парк, — продолжала Амелия, осторожно попробовав суп.

Лоренцо знал, что она едва притронется к обеду из трех блюд, который приготовила для них леди Мэддок, то есть Эллери Данант, которая была одновременно поваром, официанткой и хозяйкой Мэддок-Манора. «Этой аристократке, должно быть, ужасно неприятно обслуживать гостей», — подумал Лоренцо с циничным удовольствием. Конечно, им с Амелией удалось приобрести кое-какой лоск, но они все еще оставались нетитулованными нуворишами. Никакие деньги не в состоянии были отбить зловонного запаха трущоб, откуда они родом. Лоренцо прекрасно знал это.

— Парк? — повторил он, подняв бровь. — Он что, действительно такой выдающийся? — спросил он с насмешливым недоверием в голосе и краешком глаза увидел, как вздрогнула Эллери.

Амелия хихикнула:

— Не знаю, уместно ли здесь слово «выдающийся», но этот парк прекрасно бы… — Забыв про суп, Амелия водрузила оба локтя на стол и, отчаянно жестикулируя, опрокинула бокал с вином на старинный, а потому довольно потертый восточный ковер.

Лоренцо равнодушно взглянул на упавший бокал — тот, по крайней мере, не разбился — и расползающееся алое пятно. Тихо ахнув, Эллери прямо перед ним опустилась на колени и, схватив кухонное полотенце, попыталась промокнуть пятно. Тщетно…

Лоренцо пристально смотрел на ее наклоненную голову и светлые волосы, собранные на затылке в трогательный тугой пучок. Прическа была малопривлекательная, но открывала нежную кожу на шее Эллери, и Лоренцо вдруг захотелось дотронуться до этой сливочной кожи и проверить, действительно ли она такая мягкая…

— Кажется, разведенным уксусом можно удалить винное пятно с ткани, — вежливо произнес он.

Эллери быстро взглянула на него прищуренными глазами. Лоренцо подумал, что теперь они были не лавандового цвета, а скорее темно-фиалковыми, цвета грозовых туч, что вполне понятно, потому что Эллери явно пришла в ярость.

— Спасибо, — произнесла она с ледяной вежливостью — тоном, принятым в английском высшем обществе.

Эту манеру нельзя было подделать. Видит бог, Лоренцо однажды пытался это сделать, когда его отправили учиться в Итон на целый кошмарный год. Его сразу подвергли насмешкам, посчитав позером. Он ушел из университета еще до экзаменов, не дожидаясь исключения. И с тех пор никуда больше не поступал. Жизнь дала ему самое высшее образование.

Когда Эллери поднималась с пола, Лоренцо уловил легкий аромат ее духов. А может, это был запах приправ: розмарина и чего-то еще — тмина, например?

Восхитительный запах.

— Ну, раз такое дело, — протянула Амелия скучающим тоном, — может, принесете мне еще один бокал вина?

Она подняла безукоризненно выщипанную бровь, растянув щедро накачанные коллагеном губы в улыбку, которая не смогла скрыть ее ехидства. Лоренцо еле сдержал возмущение. Временами Амелия ведет себя слишком… неприкрыто. Он знал ее еще с тех пор, как в шестнадцатилетнем возрасте стал рассыльным в одном из лондонских универмагов. Амелия работала тогда в магазине, в котором Лоренцо покупал сэндвичи для бизнесменов, чтобы те могли подкрепиться во время заседаний совета директоров. С тех пор она значительно изменилась в лучшую сторону, но только внешне…

— Тебе не следовало бы, — проговорил он, когда Эллери поспешно вышла из столовой, тихо закрыв за собой дверь, обитую зеленым сукном, — так грубить.

Амелия пожала плечами:

— Она ведет себя надменно с момента моего приезда. Дама с необоснованными претензиями, но ты только взгляни на эту лачугу! — Она обвела презрительным взглядом столовую с изношенными занавесками на окнах и пятнами на стенах, где когда-то явно висели дорогие полотна. — Может, ее отец и был бароном, но этот дом теперь просто развалина!

— А ты говорила, что это выдающееся место, — сухо проговорил Лоренцо и отпил вина. Несмотря на то, что имение действительно оказалось развалиной, вино здесь было, несомненно, высшего качества. — Зачем ты притащила меня сюда, Амелия?

— Слово «выдающееся» произнес ты, а не я! — тут же парировала Амелия. — Это рассыпающаяся развалина. — Она наклонилась вперед: — В этом-то и смысл, Лоренцо. В контрасте. Прекрасное место, чтобы запустить здесь «Марину».

Теперь Лоренцо удивленно поднял бровь. Он не понимал, как обветшалое поместье может стать подходящим местом для того, чтобы запустить новую линию одежды от-кутюр, которую готовил его фешенебельный универмаг «Де Люка». Но не напрасно же он назначил Амелию руководителем отдела по связям с общественностью! Она обладала даром предвидения. Ему оставалось лишь принять решение.

— Только представь себе, как роскошные наряды в цветах драгоценных камней заиграют на фоне этого затхлого уныния! Это будет великолепной декорацией. Противопоставление нового и старого, прошлого и будущего…

— Довольно живописная картина, — пробормотал Лоренцо.

— Это будет великолепно! — пообещала Амелия, и на ее накачанном ботоксом лице появились признаки оживления. — Поверь мне.