Мы всегда должны выбирать, кого впускать в наш маленький мир. Ты тоже несовершенен. Эта девушка, которую ты встретил, — она тоже несовершенна. Главное в том, совершенны ли вы друг для друга.
«Умница Уилл Хантинг»
В небольшом зале было очень дымно.
— Арин, пойдем домой, тут же дышать нечем! — закашлявшись, проговорила я.
Но моя лучшая подруга Арина, привстав на цыпочки, продолжала кого-то высматривать.
— Ты видишь? Ты видишь его? — то и дело бормотала она себе под нос.
— Я даже понятия не имею, как он выглядит! — проворчала я в ответ.
Арина была без памяти влюблена в одного местного поэта. И вот поздно вечером мы притащились в какой-то непонятный закрытый клуб, чтобы послушать, как он со сцены читает свои стихи…
— У меня уже голова от сигаретного дыма болит! — пожаловать я подруге. — Долго нам еще начала представления ждать?
— Ты ничего не понимаешь! — поморщилась Арина. — Это — андеграунд!
— Андеграунд… — проворчала я. — Если я опоздаю на метро, сама мне такси заказывать будешь!
— Тише-тише… — зашипела на меня Арина. — Начинается!
Я уважительно примолкла. Начинается… скукотища. Ненавижу стихи. А теперь и поэтов недолюбливаю. Я покрутила головой по сторонам… Парни какие-то все странные, с взлохмаченными волосами, будто до сих пор не догадываются, что на свете изобрели гребешок для расчесывания. Так, а этот, похоже, еще и не в курсе, что существует утюг…
— Маш, ты слушаешь вообще? — рассерженно повернулась ко мне Арина. В это время на сцене завывала какая-то странная женщина.
— Слушаю! — бодро закивала я, пытаясь подавить зевок.
— Это Тамара Грушницкая! — доверительно сообщила мне Арина. — Она в этой тусовке главная!
Я аккуратно потерла глаза, пытаясь не размазать тушь. Господи, как скучно… Арина вечно влюблялась во всяких неординарных личностей. Чаще всего, конечно, в музыкантов. Это было меньшее из зол. На их концертах можно было хоть потанцевать. Пару раз были актеры современного театра. И еще один художник был. Но тот вообще чокнутый. Как-то во время ссоры вылил на подругу желтую банку с краской. Я бы после такого на этих творческих мужчинах даже взгляд свой не остановила. Но ничему Арину жизнь не учит… Вот я, например, всегда обстоятельно подходила к выбору молодого человека. Последнее мое серьезное увлечение: студент юрфака. В опрятной модной одежде, со стильной стрижкой, без этих творческих кризисов и философских взглядов на жизнь, которые обычно нагоняют на меня скуку. Правда, он уже пару недель мне не звонит. Но ничего страшного.
— Вот он, вот мой Арсений! — схватила меня за руку Арина. Ладонь ее была влажной от волнения.
На сцену поднялись два высоких парня. Симпатичный блондин с собранными в хвост волосами подошел к микрофону.
— Как он тебе? Как? — прицепилась ко мне Арина.
— Хорош! — честно призналась я. — Ни дать ни взять молодой Бекхэм!
Арина просияла.
— А это кто? — кивнула я на второго парня, который, честно признаться, произвел на меня куда большее впечатление. В нем не было ничего сверхъестественного: темные волосы, карие глаза, потертые джинсы, красная рубашка, из-под которой виднелась белая футболка, черные ботинки. Он только на мгновение бросил взгляд в зал, при этом так притягательно улыбнувшись… После этой искренней улыбки я смотрела на него во все глаза.
— А, это Матвей! — без особо энтузиазма откликнулась Арина. — Он аккомпанирует моему Арсению. Но в жизни они вроде даже друг друга недолюбливают…
Заинтересовавший меня парень, действительно, ушел вглубь сцены и сел за фортепиано, на которое я не сразу обратила внимание.
— Тут еще и аккомпанемент есть? — удивилась я. — Как в опере!
— А то! — гордо заявила Арина. — Тут много чего интересного, смотри, еще втянешься в тусовку!
В этот момент Арсений начал читать свои стихи… Еще более заунывно, чем Тамара Грушницкая…
«Это вряд ли, что втянусь!», — со скукой подумала я. Арсений читал что-то про жестокую неразделимую любовь, рифмуя «Тебе не понять» с «Меня не унять»… Какая безвкусица! Я покосилась на Арину: та внимала каждое слово своего Арсения, сложив ладони на груди.
— Это он мне посвятил… — шепнула она горячо мне в ухо. Я показала большой палец.
А вот аккомпанемент мне нравился. Мелодия казалась до боли знакомой откуда-то из детства… Если бы не трагичные завывания Арсения, я бы смогла насладиться прекрасной музыкой в полной мере.
Наконец, закончив чтение своих стихов, Арсений спрыгнул со сцены. Раздались ленивые аплодисменты. Я тоже ради приличия похлопала.
— Маш, он идет к нам! — запаниковала Арина. — Как я выгляжу?
Если честно, в этих потемках я не могла, как следует разглядеть ее.
— Думаю, ты выглядишь на миллион! — подбодрила я подругу.
— Надеюсь, долларов? — уточнила Арина.
— Тенге! — ответила я. Голова начала болеть еще сильнее.
Арсений подошел к нам с видом победителя.
— Как тебе, крошка? — спросил парень, целуя мою подругу в висок., — А это кто? Познакомишь?
— Ты был великолепен! — воскликнула Арина. — А это — Маша! Я тебе про нее много рассказывала!
Арсений оглядел меня оценивающе… Я поежилась. Может, все-таки стоит не лукавить и рассказать подруге, что ее новый ухажер напоминает мне уже не Дэвида Бекхэма, а какого-то слизняка?
В этот момент рядом с нами остановился Матвей. Вблизи он оказался еще симпатичней. Я заметила, что у него рассечена бровь.
— Сень, вот ключи от раздевалки… — устало произнес он. — Я, наверное, пойду.
Я заметила, как Матвей скользнул по мне безразличным взглядом. Сердце отчего-то бешено застучало.
— Точно не останешься? — спросил Арсений.
Матвей отрицательно покачал головой.
— Постой, дай хоть познакомлю тебя со своей новой девушкой!
Мне кажется, или необязательно было делать акцент на слове «новая»? Арсений жутко раздражал.
— Это Арина… А это — Маша. Ее подруга. А это Матвей!
Парень дружелюбно нам кивнул.
— Девушки являются фанатками моего творчества! — деловито сообщил Арсений.
— По крайней мере, Арина — точно! — встряла я.
— А ведь вы, Машенька, тоже успели оценить мои стихи?
Я тактично промолчала. Арсений воспринял это как немой восторг и продолжил:
— Как говорил мой любимый Даниил Хармс: «Стихи надо писать так, что если бросить стихотворением в окно, то стекло разобьется».
— Думаю, ваше творчество размажется по стеклу! — опять вставила я свой комментарий. — Такое наследие в огне не горит… кхм, в воде не тонет.
Матвей теперь посмотрел на меня лукавым взглядом и улыбнулся. Точно так же, как сделал это на сцене. Я не смогла сдержать улыбку и ответила ему тем же. Мы выглядели как два заговорщика.
— Что вы хотите этим сказать, Машенька? — насторожился Арсений. Арина глядела на меня исподлобья.
— Кажется, вестибюль метро скоро закроется! — не в тему ответила я.
Арина глазами метала в меня молнии.
— Значит, ты не останешься на афтепати? — сухо поинтересовалась она.
— Здесь и такое есть? — искренне удивилась я.
— Чего тут только нет, Машенька! — быстро проговорил Арсений, уводя от меня Арину. Видимо горе-поэт решил отделаться от меня, после того, как понял, что я не являюсь его горячей поклонницей.
Мы с Матвеем остались вдвоем. Парень почему-то не уходил, а внимательно рассматривал меня. Я с волнением начала теребить рукав блузки и глядеть куда-то вдаль, поверх многочисленных взлохмаченных голов.
— Маша, не возражаете, если я вас провожу? — наконец поинтересовался Матвей.
Я безразлично пожала плечами: мол, если вас не затруднит… На самом же деле внутри меня взорвался фейерверк. Я понятия не имела, чем меня зацепил этот парень. Что впечатлило больше? Улыбка, игра на фортепиано… Черт его знает. Внешне он не был похож ни на одного моего прежнего ухажера. Эх, жаль, что он музыкант, а не студент юридического. Или, например, международного…
Мы вышли на освещенный нарядный проспект.
