Мирна Маккензи
Только позови
Женевьева Патчетт уставилась на роскошную дверь из красного дерева, ведущую в кабинет, в котором должно было состояться первое в ее жизни собеседование. Несмотря на возраст — ей уже исполнилось двадцать шесть, — у нее не было опыта работы, зато имелось множество неоплаченных счетов, от вида которых сердце уходило в пятки. А Лукас Макдауэлл — человек, от которого зависело ее будущее, — считался холодным и расчетливым бизнесменом, принимавшим на работу только лучших кандидатов.
Женевьева лучшей не была.
С трудом подавив дрожь, она ухватилась за дверную ручку. Ей надо хотя бы притвориться компетентным работником. Она должна получить эту работу! Тереза из кожи вон лезла, чтобы ее подруга попала на это собеседование.
Женевьева слегка приоткрыла дверь и тут же замерла, услышав приглушенный раздраженный женский голос. Потом что-то сказал мужчина. Разговор становился все громче. Дверь неожиданно широко распахнулась, и из кабинета выскочила высокая и разъяренная красавица брюнетка.
Женевьева невольно отскочила назад, и женщина грубо хохотнула, обращаясь к ней:
— О, не убегай, дорогуша! Теперь он в твоем распоряжении. Только будь осторожна и не поддавайся его чарам. У него нет души! — Вздернув подбородок, женщина оглянулась через плечо: — Лукас, к тебе явилась очередная жертва.
Произнеся это, она зашагала по коридору, а Женевьева смогла наконец хорошенько рассмотреть широкоплечего, темноволосого мужчину, стоящего за письменным столом. На долю секунды у нее возникло желание дать деру. Лукас Макдауэлл был одет в элегантный деловой костюм, купить который может позволить себе далеко не каждый. У него было волевое, жесткое лицо. Казалось, своими серо-стальными глазами он видит неблагонадежную Женевьеву насквозь. И еще он хмурился.
— Входите. Закройте дверь. Присаживайтесь, — сказал он, жестом указывая на синее плюшевое кресло напротив его письменного стола.
Она сделала то, что он потребовал, быстро и без звука. Женевьева привыкла, что на нее сердятся или обращаются как с серой мышью. Ее родители были людьми жесткими и категоричными.
Мужчина быстро, но внимательно ее оглядел. Его пристальный взгляд коснулся лица Женевьевы, отчего у той тут же участилось сердцебиение. Она судорожно вцепилась руками в подлокотники кресла. И, лишь приложив некоторое усилие, выровняла дыхание и ослабила хватку.
— Вы Женевьева Патчетт, насколько я понимаю, — сказал он. — Ладно, давайте начнем.
Но было ясно — он не заинтересован начинать с ней разговор. Он все еще хмурился.
Женевьеве захотелось заплакать. В тысячный раз с тех пор, как полгода назад закончилось ее спокойное существование, она почувствовала, будто висит на краю скалы, из последних сил удерживаясь над пропастью, и ее пальцы соскальзывают по камням. Благодаря бывшему жениху, который являлся финансовым консультантом ее родителей, Женевьева осталась без денег. Есть вероятность того, что ей вскоре вообще придется ночевать на улице. Поэтому нет смысла удирать с собеседования, благодаря которому она может получить работу. Не съест же ее Лукас Макдауэлл…
Женевьева приказала себе успокоиться. Пусть у этого человека стальной взгляд и он очень богат, но она выросла в семье, принадлежащей к мировой художественной элите. И тот факт, что теперь она вынуждена бороться за выживание, ничего не значит. Родители всегда говорили ей, что происхождение человека и его внешний вид ничего не гарантируют.
— Мистер Макдауэлл? — Она сидела с очень прямой спиной, заставляя себя не вспоминать неприятную сцену, свидетелем которой стала. Она собрала все силы, чтобы выдержать суровый взгляд серо-стальных глаз своего визави. — Я хотела бы…
— Нет, — сказал он, прерывая ее. — Мисс Патчетт, мы оба знаем: то, чего вы хотели бы, не решит сегодня вашу судьбу.
— Мою… судьбу?
Он говорил так, словно обладал над ней какой-то властью. Женевьеве стало не по себе. Тем не менее ей повезло, что Лукас Макдауэлл вызвал ее на собеседование, которое повлияет не на его, но на ее будущее.
— Хорошо, — согласилась она, ожидая, что он скажет дальше. Ей очень хотелось съежиться под его пристальным и дерзким взглядом.
— Давайте поступим так. Единственная причина вашего пребывания здесь состоит в том, что один из моих сотрудников сбежал в Австралию. К тому же вас мне рекомендовала Тереза Марч, — произнес он, хотя Женевьева уже об этом знала.
По чистой случайности Тереза оказалась в городе — она решила навестить родственников. Женевьева в это время считала последние гроши, и подруга решила помочь ей. Тереза рассказала Женевьеве, что Лукас, на которого она когда-то работала, как раз находится в Чикаго и ищет помощника.
«Что мне делать? — мучительно размышляла Женевьева. — Следует ли сказать ему, как я благодарна Терезе? Не покажусь ли я при этом слишком отчаявшейся?» Она не знала, как поступить. Несмотря на свои двадцать шесть лет, она ни разу не оказывалась в подобных ситуациях.
«Действуй по наитию», — велела она себе. Хотя именно благодаря своему наитию она доверилась Барри и позволила ему обокрасть ее, предать и вообще причинить страдания.
Но ведь Тереза и вправду заслуживает похвалы!
— Тереза святая, — произнесла Женевьева и покраснела, когда Лукас выгнул бровь. Тереза имела репутацию любительницы вечеринок, хотя была очень образованной и никогда не позволяла себе ничего лишнего на работе. — Ну, не совсем святая… но она действительно очень хороший человек. Чтобы это понять, нужно с ней познакомиться, — уточнила девушка. — Я… вы, конечно, ее хорошо знаете…
Выражение лица Лукаса оставалось непроницаемым. Ждет, когда Женевьева сильнее разнервничается?
Женевьеве хотелось закрыть свой рот рукой. С какой стати она несет эту чушь? Лукас Макдауэлл, очевидно, не считает ее идеальным кандидатом на должность. Теперь он подумает, что у нее ветер в голове гуляет, и откажет в приеме на работу!
— Я очень благодарна ей за то, что она организовала для меня это собеседование, — довольно неубедительно закончила Женевьева.
Он оглядел ее — быстро, но очень внимательно. Ей показалось, он прочел ее мысли и даже сумел разглядеть под одеждой нижнее белье. Лукас что-то небрежно нацарапал в блокноте. Сердце Женевьевы забилось еще чаще. Она уже представила, как тратит последний цент и теряется в догадках, что делать дальше…
— Мне очень жаль. И… мистер Макдауэлл, пожалуйста, можем ли мы начать все сначала? — спросила она.
