Глава 1 *Степан*
Резкий телефонный звонок, словно раскат грома, прокатывается по комнате, взрывая предрассветную тишину требовательной мелодией. Электронные часы на прикроватной тумбе, мерцая таинственной синевой экрана, уверенно отсчитывают время истекающей ночи, намекая на скорое приближение утреннего пробуждения. За окном унылая серость, и затяжной дождь тонкими ручейками скатывается по стеклу, нагоняя на сонный мир беспробудную дремоту.
Недовольно простонав, беру надрывающийся девайс и отвечаю абоненту.
— Ты спишь еще, что ли? — удивленно уточняет Влад — владелец крупной компании, занимающейся разработками в сфере электроники (я, в свою очередь, являюсь начальником его службы безопасности).
— Представь себе, — вздыхаю я, — иногда я все-таки сплю.
— Да? А почему я думал, что бывшие военные спят стоя и всего пару часов в сутки? — подкалывает он меня.
— Так по какому поводу ты поднял меня в такую рань? — уточняю я, зевая и даже не пытаясь это скрыть.
— Решил ускорить встречу с будущей женой, — спокойно оповещает меня он о предстоящей командировке в соседний населенный пункт.
— Хорошо, — соглашаюсь я, попутно вспоминая адрес проживания «счастливицы». — Буду с парнями у тебя к восьми. Едем на рабочем автомобиле, — делаю упор на безопасность.
— Договорились, жду. — И первым обрывает разговор.
Быстро отстукиваю сообщение одному из своих сотрудников с координатами предстоящей поездки и, отложив телефон, бодро поднимаюсь с кровати. Первым делом скидываю в небольшую дорожную сумку сменные вещи на пару дней. В кабинете со стола забираю папки-досье, над которыми корпел полночи, пялясь в мерцающий монитор рабочего ноутбука, штудируя различные базы данных и прочие нелегальные информационные источники.
Оставив сумку в прихожей около входной двери, иду на кухню, где среди прочих современных кухонных приборов, облегчающих жизнь современного холостяка, имеется и отличная кофемашина. Закидываю в нее все необходимые ингредиенты для приготовления ароматного напитка и, выставив на дисплее соответствующую моим пожеланиям программу, клацаю по клавише «Запуск». Оставляю навороченный аппарат самостоятельно колдовать над чашкой любимого напитка, а сам направляюсь в ванную комнату.
Шествуя по коридору до пункта назначения, стягиваю через голову серую футболку, закидываю ее в корзину для белья, как только пересекаю порог санузла. Туда же летят и домашние трикотажные брюки вместе с «боксерами», и я, вздохнув полной грудью, встаю под прохладные струи тропического ливня.
Потоки воды, омывая меня, старательно уносят вместе с собой всю ночную усталость и недосып, водоворотом смывая их в канализацию. Прикрываю глаза, упираясь одной ладонью в стену душевой кабины, наклоняюсь немного вперед, позволяя воде колотить упругими струями по затылку, шее и плечам, расслабляя окаменевшие мышцы и развеивая сумбур в голове.
Глубокий вдох, медленный выдох — и я выкручиваю на полную мощь вентиль холодной воды. Мысленно отсчитываю время, отведенное ледяной экзекуции, и тут же вырубаю его, стоит только зубам начать отбывать чечетку. Вздрагиваю, стряхивая с себя вместе с каплями воды стресс прошедших суток. Промокнув остатки влаги пушистым махровым полотенцем, обматываю его вокруг бедер и возвращаюсь на кухню.
Блаженно жмурюсь от витающего в воздухе аромата свежесваренного кофе и, налив бодрящий напиток в чашку, присаживаюсь на стул. Но насладиться тишиной наступающего утра и вкусом любимого кофе, а заодно и собраться с мыслями, мне не дает звонок в дверь — прерывистый, словно нерешительный, но все же продолжительный.
Чертыхнувшись, иду узнавать, кого принесла нелегкая в столь ранний час. Бросив по пути взгляд на настенные часы, отмечаю про себя, что до выезда на работу у меня осталось меньше часа свободного времени.
Пара оборотов ключа, и я с удивлением взираю на маленькое взъерошенное беременное чудо, стоящее за порогом моего дома.
— Доброе утро, — еле слышно, запинаясь, произносит пигалица, шмыгая носом и утирая катящиеся по щекам слезы… или это не слезы, а капли дождя, барабанящего по крыше и умывающего землю еще с ночи.
— Доброе, — отвечаю я, внимательно рассматривая утреннюю визитершу: ростом метр с кепкой в прыжке, круглое личико, аккуратный маленький носик с россыпью бледных веснушек, огромные изумрудно-зеленые глаза в обрамлении черных, как смоль, длинных пушистых ресниц, пухлые губы, едва тронутые блеском, щечки-яблоки с легким румянцем.
Милая куколка, наивная и зареванная. Так и хочется прижать, пожалеть и наказать урода, посмевшего ее обидеть. Детский сад какой-то!
— Он прогнал меня! — всхлипывает незнакомка, прерывая поток моих нелепых размышлений.
— Кто? — уточняю я ради приличия, продолжая рассматривать ее.
— Стасик. — Поток её слез неиссякаем. — Я приехала к нему, а он не встретил меня, а когда дозвонилась до него, то просто сказал, что я ему не нужна, — рассказывает зареванная незнакомка, словно меня эта история хоть как-то касается.
— Сочувствую, — равнодушно пожимаю плечами, — только я-то тут при чем? — удивляюсь я, делая большой глоток бодрящего кофе.
Я и впрямь не могу взять в толк, почему она рассказывает все это мне, а я стою и слушаю, вместо того чтобы закрыть перед ее носом дверь и, допив в спокойной обстановке свой любимый утренний напиток, ехать разбираться с более важными делами. Но она, словно мокрый воробей, нахохленная, расстроенная и такая несчастная. Внутри что-то щелкает, включая во мне давно не использующиеся качества доблестного рыцаря, спешащего на защиту униженных и оскорбленных. Поэтому я просто стою перед ней в одном полотенце, повязанном вокруг бедер, чуть морщусь от порывов хоть и летнего, но все же прохладного ветра и жду продолжения ее драматического «мюзикла».
Чертово воспитание, проснувшееся некстати, не позволяет мне вести себя иначе!
— А вы Степан Станиславович? — с надеждой спрашивает пигалица, немного заикаясь от душащих ее обидных слез.
Утвердительно киваю, продолжая при этом стоять на одном месте. Мы так и ведем наш непонятный диалог: я — в квартире с голым торсом и кружкой остывающего кофе, незнакомка — на крыльце, с потерянным взглядом, в мокром из-за проливного дождя платье и с чемоданом возле её ног.
— Я — Агния, — представляется она.
Мысленно отмечаю, что ей очень идет это редкое имя: невинная, почти ангел. Ухмыляюсь своим идиотским рассуждениям и отвечаю взаимностью, аккуратно сжимая в своей по-мужски широкой ладони ее маленькую хрупкую ладошку, робко протянутую мне.
— А это ваша будущая внучка, — не давая мне что-либо сказать, продолжает наше знакомство незваная гостья, показывая на свой круглый животик, забавно обтянутый тканью длинного сарафана-майки.
Сделанный пару секунд назад глоток все еще горячего напитка застревает в горле, и я, поперхнувшись, пытаюсь откашляться, да так, чтобы не забрызгать расстроенную малышку коричневой жидкостью. Прикрываю ладонью рот и складываюсь почти пополам. На глаза наворачиваются слезы.
БЛИН! Картина маслом!
Еще и полотенце норовит сползти, открыв мужские достоинства перед гостьей, чтобы показать меня, так сказать, во всей красе. Чертыхаясь, прижимаюсь задницей к стене, пытаясь удержать единственный предмет моего утреннего гардероба и не дать ему окончательно сползти с моих бедер. С грохотом водружаю чашку на высокую тумбу в прихожей, расплескав по ней кофе, и хватаюсь освободившейся рукой за край махрового одеяния.
— Стасик разве вам про меня не рассказывал? — добивает меня кроха своим вопросом, машинально похлопывая меня по оголенной спине.
С горем пополам выпрямляюсь, мимолетно стерев предательскую влагу с глаз, и мои вздернутые в немом вопросе брови вызывают у нее искреннее недоумение. А меня вся эта ситуация вводит в легкий ступор. Быстро проматываю в голове всех знакомых, даже тех, с кем судьба сводила довольно давно и на короткий срок, но Стасиков среди них точно нет. Даже Станиславов, за исключением моего отца, но эта малышка навряд ли обзывала бы его «Стасиком». Он — бывалый военный, и позволяет именовать себя только Станиславом Михайловичем, в редких случаях, и то только для очень близких людей, разрешается сокращение до имя до Стаса.
