Люси Гордон
Вечный город, вечная любовь
Она хотела когда-нибудь посетить Италию, но не ожидала, что это произойдет именно так.
Когда Джулии Хэллэм покинула аэропорт и села в такси, она вдруг осознала, какую ошибку совершила. С одной стороны, ей можно было позавидовать: она прибыла в Вечный город Рим с восемью чемоданами, сделанными из натуральной кожи, наполненными шикарной одеждой и украшениями. Её одежда была дорогой, духи — изысканными, манеры — безупречными. Она была женщиной, добившейся успеха в жизни и теперь прибывшей в Рим по своему желанию.
Но тогда, очень давно, она мечтала, как приедет сюда в качестве невесты Рико Форцы.
Джулии попыталась прогнать эти воспоминания. Она выжила тогда после разрыва только потому, что старалась не оглядываться назад, но теперь, казалась, все воспоминания, которые она так долго сдерживала, прорвали плотину и накрыли её с головой. Глядя в окно, она вспомнила, что эти места он описывал ей, а эти обещал показать, когда они вместе приедут в Рим. Теперь она увидит их. Но без него.
— Вы в отпуске, синьора? — дружелюбно поинтересовался водитель такси.
— Нет, скорее в командировке, — ответила Джулии, автоматически изобразив на лице улыбку — неотъемлемую деталь её профессионального имиджа. — Я певица, работаю в ночных клубах. Буду петь в «Ла Дольче Ноте».
Таксист присвистнул от восхищения, услышав название самого шикарного ночного клуба в Риме.
— Тогда вы должны быть очень известной!
— Не особенно, — рассмеялась она.
— Но «Ла Дольче Ноте» приглашают только лучших.
— Вы там были?
— Что вы! Там обед стоит как моя недельная зарплата. Но я часто привозил туда людей. Вы были раньше в Риме?
— Нет, — тихо сказала Джули. Она могла добавить: «Только в моих снах».
— Обычно они нанимают итальянских певцов, — продолжал беседу таксист.
Ей не хотелось говорить, но это было лучше, чем думать о прошлом, поэтому она сказала:
— Я пела в лондонском ночном клубе. После моего выступления один солидный посетитель предложил выступить в Риме. Мой агент сказал, что это очень престижно и… выгодно.
Таксист еще раз присвистнул. На это раз уважительно.
Такси достигло Виа Венето, широкой в три полосы улицы, заполненной бутиками и уличными кафе. Машина свернула в переулок и остановилась перед большим красивым зданием. Водитель отнес сумки Джулии внутрь, с улыбкой принял чаевые и уехал.
Носильщик проводил женщину до номера на втором этаже.
— Не могли бы вы позвонить в клуб и сказать менеджеру, что вы прибыли? — попросил он, кланяясь.
Когда Джулии осталась в номере одна, она с восхищением огляделась. Огромная гостиная и спальня были обставлены с королевской роскошью. Но эта роскошь заставила ее почувствовать себя неуютно. Она будет в Риме три месяца и лучше было бы снять уютную маленькую квартиру. А это место больше подходило какой-нибудь скучающей жене миллионера.
Она позвонила в клуб и поговорила с секретарем менеджера.
— Я прошу прощения, синьор Ванетти вышел, — сказала женщина, — но он хочет увидеть вас в клубе вечером в качестве гостьи. Будут представители прессы. Машина заедет за вами в девять тридцать.
Джулии решила принять душ, надеясь что это отвлечет ее от тягостных размышлений. Она чувствовала себя чужой в этом дворце.
За ее новой, изысканной внешностью все еще скрывалась наивная девчонка, которая влюбилась в Рико Форцу восемь лет назад. Ту девушку звали Пэтси Браун и она хотела стать певицей. Будущая звезда работала в «Короне», лондонском пабе, обслуживая посетителей, собирая стаканы. Но каждый вечер там был маленький концерт и она пела под аккомпанемент пианиста. Все выступление выглядело любительским и грубоватым, но девушка метала о том, чтобы стать эстрадной певицей.
Потом туда приехал Рико, и она обнаружила, что в жизни есть что-то другое помимо пения.
Ему было двадцать три, он был итальянцем, приехавшим в Англию улучшить свой английский. Рико уже говорил по-английски, но это звучало книжно и напыщенно, а поработав в «Короне», он очень быстро выучил сленговые словечки и начал говорить бегло.
Он пользовался популярностью среди персонала паба и посетителей. У него был талант комика и всем он очень нравился. Он часто смеялся и улыбка всегда светилась в его черных глазах. Высокий и стройный, сильный, очень симпатичный, он охотно флиртовал с девушками.
Но не с Пэтси. Когда он говорил с ней. Его голос звучал очень серьезно. Серьезен был его взгляд. Девушка начала замечать, что он наблюдает за ней во время пения словно зачарованный. И постепенно забыла, что на свете существует кто-то еще кроме него.
Она стояла на эстраде и пела о юности, о первой любви, о надежде, о мечтах, которые сбывались, о счастье. И Рико не отрывал от нее глаз.
Другие мужчины тоже смотрели на нее сквозь пьяный туман, и однажды вечером один из посетителей подкараулил ее у выхода. Он решил, что если не даст ей пройти и попытается станцевать с ней прямо на улице, то это произведет на нее впечатление. Но девушка испугалась.
— Пожалуйста, позвольте мне пройти, — взмолилась она дрожащим голосом.
— Всему свое время, детка. Почему бы тебе не остаться и не поболтать со мной? — пьяно ухмыльнулся он.
— Потому что она не хочет, — раздался голос из темноты.
Парень повернулся, но недостаточно быстро, чтобы уклониться от удара, свалившего его с ног. Нападавший удрал, держась за разбитый нос, а Рико, подув на кулак, спросил ее:
— С тобой все в порядке?
— Да, все хорошо.
— Непохоже. Пойдем со мной. — Он взял ее под руку и они молча дошли до рыбного ресторана. — В Англии я научился любить рыбу с картофелем, — сообщил Рико. — Треска? Камбала?
— Треску, пожалуйста, — сказала она.
— Присаживайся. — Он указал на столик у окна.
Рико принес тарелки с рыбой и картошкой и две большие чашки чая, в которые он щедро насыпал сахару.
— Я не пью чай с сахаром, — запротестовала Пэтси.
— Теперь пьешь, — сказал он решительно. — У тебя был шок. Ты не должна была выходить одна так поздно. Как твой друг позволяет это?
— У меня нет друга, — смутилась она.
— Этого не может быть. Такая красивая девушка не может оставаться одна. В моей стране это просто не возможно. Все мужчины добивались бы тебя.
— А в моей стране, — возмутилась Пэтси, — девушка — это нечто большее, чем трофей, достающийся первому встречному.
— Не первому встречному, — нежно поправил он, — Только достойному мужчине.
— Если бы у меня был друг, я бы не спрашивала у него разрешения, что мне делать и его не делать.
