Фиона Харпер - Парень что надо

Телефон всегда звонит в самое неподходящее время. Однако на этот раз Дэниел не сетовал.

Хотя его руки были заняты Dionaea miscipula[1], которую он пересаживал в другой горшок, ему не давала покоя мысль, что это звонит его младшая сестра, она снова заболела. Или, что еще хуже, ей так плохо, что ее увезли в отделение экстренной медицинской помощи.

С неохотой Дэниел переложил комок корней и листьев в левую руку, стряхнул землю с правой и нащупал телефон в боковом кармане своих брюк карго, пристроил трубку на плечо и прижал ее щекой.

— Да?

— Дэниел Бредфорд? — услышал он раздражающе радостный мужской голос.

— Да, — повторил Дэниел, пытаясь одной рукой поместить ценный экземпляр растения в горшок.

— Отлично! Дэниел, это Даг Харли, и вы в прямом эфире радио «Эрос», самой романтичной радиостанции Лондона!

Дэниел выпрямился и посмотрел по сторонам, словно выискивая хихикающих человечков, прячущихся за пальмой в соседнем помещении огромной оранжереи. Это, должно быть, розыгрыш, верно? Ну погодите, здесь девяносто процентов стен сделаны из стекла, спрятаться негде. Он найдет шутников и превратит их жизнь в ад.

Но Дэниел увидел только студента-садовода в наушниках, он толкал перед собой тележку с рассадой, слушал музыку и ни на что не обращал внимания.

— Дэниел? — мягкий, как шелк, голос проникновенно прошептал ему в ухо.

Дэниел убрал телефон от уха и уставился на дисплей, серьезно раздумывая над тем, чтобы прервать разговор: времени на такую ерунду не было.

— Что вам надо? — резко спросил он, поднося телефон к уху. — Я занят.

На другом конце линии раздался смех:

— На это у вас найдется время, Дэниел. Я вам обещаю.

Дэниел стиснул зубы. Фамильярная манера диджея действовала на нервы.

— Докажите, — сказал он.

Снова смех. Как будто мужчина знал что-то, чего не знал Дэниел.

— Я уверен, вы знаете, какой сегодня день.

Дэниел сдвинул брови. Сегодня вторник. И что? Черт!

Он выругался про себя, вспомнив пачку красных и розовых конвертов, которые лежали у него на столе сегодня утром, когда он приехал на работу. Он свалил их в кучу, не открывая, и забыл об этом. Сегодня не просто вторник, сегодня тот самый сумасшедший вторник в середине февраля.

— А какой сегодня год, Дэниел? — продолжил голос.

Дэниел с шумом выдохнул. Это какая-то дурацкая викторина, организованная слащавой радиостанцией, о которой он никогда не слышал. Какой сегодня год? Серьезно? Они не могли придумать вопрос получше? Даже его четырехлетний племянник мог ответить. Дэниел уже собирался сообщить все это мистеру Сладкий голосок, но его перебили.

— Конечно, у високосных годов есть свои особенности, — сказал мужчина и засмеялся. — Мы знаем, что до двадцать девятого еще несколько недель, но у нас уже есть для вас Валентинов сюрприз[2]. Одна юная леди хочет кое-что спросить.

Дэниел посмотрел на растение, которое он держал в руке. Оно все еще не было пересажено, но нектар, выделенный железами его ловушки, уже привлек муху. Муха металась в воздухе, то скрываясь за листьями, то снова оказываясь на виду.

— Дэн? — раздался мягкий женский голос, который Дэниел сразу узнал и замер.

— Джорджия?

Его голос звучал раздраженно, казалось, он совсем не рад услышать свою девушку.

Он слышал, как она глубоко вдохнула.

— Дэниел… Я знаю, тебе было непросто в последнее время, и я рада, что была рядом. Сейчас дела, кажется, налаживаются, и я верю, что нам будет хорошо вместе.

Дэниелу хотелось закрыть глаза, как будто это могло заглушить звук ее голоса, но взгляд приковывала муха, нацелившаяся на мясистую поверхность одной из ловушек растения. Дэниел помотал головой, отгоняя насекомое.

«Лети отсюда. Давай лети, пока еще можешь».

— В общем, Дэниел… Я предлагаю тебе жениться на мне.

Одним быстрым ровным движением ловушка, в которую попала муха, захлопнулась. Даже не захлопнулась, а элегантно сомкнулась, безжалостно сдавив насекомое. Дэниел слышал отчаянное жужжание и видел, как муха пытается выбраться сквозь похожие на зубы реснички, смыкавшиеся все крепче и крепче.

«Не надо. Борьба все усугубляет».

Повисла ужасная тишина. Все звуки исчезли. Посетители ботанического сада тоже разом смолкли. Казалось, весь Лондон задержал дыхание, ожидая его ответа.

— Это шутка, Джорджи? — жалобно прохрипел Дэниел.

Это была не та Джорджия, которую он знал. Не та милая, простая, нетребовательная женщина, с которой он встречался почти год. Его Джорджия знала, что в его жизни сейчас нет места для серьезных отношений, не говоря уже о женитьбе. Его Джорджия понимала и принимала это. Тогда кто же это, ради всего святого, звонит и ее голосом задает неожиданные вопросы? Да еще и по радио.

Как можно делать предложение руки и сердца публично? Это следует делать тихо, не привлекая всеобщего внимания.

Он стиснул зубы, чтобы не потребовать объяснений прямо сейчас, и вдруг разозлился на нее за то, что она изменила правила игры в их отношениях.

Сладкий голосок захихикал снова.

— Что ж, Джорджия, похоже, вы лишили беднягу дара речи! Что скажете, Дэниел? Вы сделаете эту девочку счастливой или нет?

Это быстро охладило пыл Дэниела. Что он должен был ответить?

Он мог представить себе Джорджию там, в здании радиостанции, с натянутой улыбкой на лице и страхом в глазах, Джорджию, храбро притворяющуюся, что все в порядке, хотя ее сердце бешено колотится и наворачиваются слезы.

Джорджия приятная женщина. Она стойкая, умная и здравомыслящая. Любой мужчина был бы счастлив оказаться рядом с ней. Дэниел должен был хотеть произнести «да». Но он не хотел.

Что-то хрустнуло, и шум стал снова заполнять пространство: шипение автоматического увлажнителя в соседнем парнике, скрип двери дальше по коридору, гул самолета, заходившего на посадку в Хитроу. И Дэниел внезапно испугался, что больше сотни тысяч пар ушей слушают этот разговор, что его девушка будет публично унижена и уничтожена, если он даст неправильный ответ.

К несчастью, в случае с ним и с Джорджией правильным был неправильный ответ.

Дэниел не любил ее и не был уверен в том, что когда-нибудь полюбит, а она заслуживала только хорошего. Он аккуратно положил телефон на плечо и осторожно опустил венерину мухоловку вместе с ее добычей в горшок.