Паула Роу
Страстная скромница
Эмили Рейнолдс плотнее прижала к уху телефонную трубку.
— Что ты сделала? — переспросила Эйджи.
— Поцеловала своего босса.
— Постой-постой! — почти закричала ее старшая сестра на другом конце провода. — Ты поцеловала Зака Прескотта?
— Да.
— Мужчину, которого Бог создал настолько идеальным, что все женщины просто вопят от восторга?
— Того самого.
— И это говорит моя младшая сестренка, которая ненавидит неожиданности и всеми возможными способами избегает мужских компаний?!
— Не стоит так уж удивляться. Это был поступок самой глупой женщины на свете.
Одетая в халат Эмили устроилась на удобном двухместном диванчике в своей квартире, положив ноги на кофейный столик. Время от времени ей начинало казаться, что прошедшая неделя была лишь плодом ее воображения, однако предательская дрожь во всем теле каждый раз возвращала молодую женщину в реальность.
— Эмми, ты самая везучая женщина на всей планете! Тебе понравилось?
— Ты что, меня не слушала? Зак Прескотт — мой начальник. Наконец у меня начало что-то получаться, а я взяла и все испортила. Это ничего тебе не напоминает?
— Что ты испортила? — На другом конце провода послышался громкий хлопок закрывшейся двери. — Не терпится узнать все поподробнее.
Эмили вздохнула и сняла обмотанное вокруг головы полотенце:
— Всю прошлую неделю меня не было на работе. В четверг ночью, пьяный в стельку, он позвонил мне из офиса. Я примчалась, отвезла его домой, довела до дверей, он споткнулся… Так все и получилось.
— Опять старое как мир — споткнулся, обнял, поцеловал.
Эмили взглянула на свое отражение в темном экране телевизора и нахмурилась. То, что Зак был пьян, не извиняет ее собственного недопустимого поведения. Кстати, не стоит отрицать, что она думала о нем в течение последнего года, и это лишь доказывает ее глупость.
— Ничего смешного. Я запаниковала, сижу дома. Целые выходные только об этом и размышляла, — призналась Эмили.
— Согласна, это действительно не смешно. И что же дальше, сестренка?
— И я уволилась. Сегодня утром. Отправила заявление по электронной почте.
— Но почему, Эмми? Один пьяный поцелуй ничего не значит.
— Ты знаешь почему. — Эмили провела рукой по еще влажным волосам. — Я не желаю больше выслушивать обвинения в свой адрес.
— Но Зак не такой. А тот идиот просто соврал!
Эмили вздохнула. Злоба на себя, превратившись в какой-то спутанный ком, плотно засела внутри. Молодая женщина никогда не сомневалась, что главное в работе — талант и преданность делу, а не внешние данные. Боссу неинтересно, блондинка ты или нет и насколько коротка твоя юбка. Она всегда одевалась строго, много трудилась и верила, что однажды это заметят и оценят ее усилия по достоинству.
Казалось, четыре года назад ее заметили, но все закончилось совсем не так, как она предполагала. Эмили работала тогда в очень известной аудиторской фирме. На рождественской вечеринке, через шесть месяцев после того, как Эмили зачислили на постоянную должность, управляющий начал лапать ее на балконе. Тогда она впервые надела мини-юбку и коротенькую кофточку.
При этом воспоминании Эмили передернуло. Тогда ей было двадцать два года. Она чувствовала себя униженной и одинокой — ни семьи, ни дома, ничего. Но неожиданно дядя, которого она никогда не видела, оставил ей после своей смерти дом на Золотом побережье. Молодая женщина пересекла всю страну и поселилась в Квинсленде. Успокоившись и поклявшись забыть о том гнусном происшествии, она решила начать все заново. Уложив волосы в строгий узел на затылке и надев очки, Эмили облачилась в одноцветный строгий костюм, чтобы выглядеть как можно более профессионально. Это дало результаты, и два года назад она стала личным помощником Зака Прескотта.
— Может, дела обстоят не так плохо, как ты считаешь? — осторожно поинтересовалась Эйджи.
— Нет, все намного хуже, — возразила Эмили.
— Неужели после кучи сумасшедших парней, ложного обвинения и неудачника-муженька ты воспринимаешь один-единственный поцелуй столь серьезно?
— Нет, ты не поняла. Я эмоционально устала. Мне надоел тот факт, что меня постоянно вовлекают в какие-то игры.
— О, ты наконец-то переходишь на темную сторону?
Эмили рассмеялась:
— По крайней мере, на темной стороне предусмотрен секс без обязательств.
— Это — для меня, но ты-то у нас хорошая воспитанная девочка с крепкими моральными принципами.
— Да уж… А теперь вспомни, куда меня это привело. — Эмили повернула голову в сторону прихожей, откуда донесся стук. — Ко мне кто-то пришел.
— Черт! Давай увидимся сегодня вечером после семи.
— Жду тебя в восемь тридцать в «Юпитере».
— Хорошо. Я надеюсь услышать подробности. С днем рождения, сестренка.
Эмили отключила телефон. Стук в дверь становился все нетерпеливее. Она нахмурилась и крикнула:
— Иду-иду!
Скорее всего, старый почтальон стучится к ней, чтобы в очередной раз пожаловаться на отсутствие у нее почтового ящика.
Направляясь к двери, Эмили взяла с полки резинку и стянула волосы в хвост.
Собственно, проблема была не в Заке, а в ней. Два года она организовывала каждую минуту его жизни, работая по двенадцать часов и экономя каждый доллар. Теперь у нее скопилось достаточно денег, чтобы начать собственный бизнес. Отпуск понадобился ей для того, чтобы подготовить Зака к отсутствию незаменимого личного помощника, то есть к ее увольнению. В итоге же Эмили превратилась в скорую помощь для пьяного босса.
— Джордж! — Она повернула ключ в замке и распахнула дверь. — Может, хватит уже стучать в…
— Что это такое?! — На пороге стоял рассвирепевший Зак Прескотт, сжимая мятый листок бумаги.
Эмили инстинктивно сделала шаг назад. Зак никогда не кричал ни на нее, ни при ней. Он позволил себе это один-единственный раз год назад, в разговоре с отцом.
— Это мое заявление об уходе, — тихо ответила Эмили.
Его зеленые, с оливковым оттенком глаза сузились.
— Почему ты увольняешься?
В душе нарастало волнение. Ощущение было такое, будто внутри Эмили кружила стайка бабочек. Зак был одет в темно-серые брюки и белоснежную рубашку с длинными рукавами. На нем был шелковый галстук с зелено-синим рисунком, который она подарила ему на прошлое Рождество. У него была потрясающая фигура, но именно лицо прежде всего привлекало внимание: красивые строгие черты, доставшиеся ему от брюнета-отца и светловолосой зеленоглазой матери-шведки. При виде его хорошо выбритых щек и подбородка внутри у молодой женщины все сжалось, а в венах запульсировало горячее желание.
