Люси Кинг
Еще одна бессонная ночь
В дом проник кто-то посторонний. Хлопок входной двери так и звенел в ушах у Никки, когда она резко села на постели. Сердце стучало, будто пневматическая дрель, по всему телу холодными волнами растекался страх, а пальцы так крепко стиснули обложку книги, что костяшки побелели.
А ведь всего пару секунд назад Никки нежилась среди подушек, полностью погруженная в романтический мир «Дон Кихота». Вместе с героями скакала по засушливым, пустынным равнинам Ла-Манчи навстречу рыцарским подвигам и приключениям и сама не заметила, как в первый раз за многие недели начала по-настоящему расслабляться.
Но хлопнувшая дверь мгновенно вернула Никки к реальности. Все мысли о победе над воображаемыми великанами как ветром сдуло. А вместе с ними и надежды одолеть в неравном бою ветряные мельницы. От спокойствия не осталось и следа. Все пять чувств были обострены до предела, а в голове крутилась одна мысль: в доме посторонний.
Кровь, казалось, застыла, все тело покрылось холодным потом. Хотелось бы верить, что пришел кто-то из обслуживающего персонала, но тяжелые шаги, гулко отдававшиеся от каменной плитки холла и отражавшиеся от стен, говорили об обратном. Пухлая экономка Ана не могла бы наделать столько шума. Жизнерадостная кухарка Мария тоже. Как, впрочем, и остальной персонал. Впрочем, кое-кто был достаточно грузен, чтобы так громко топать, всего лишь шагая по коридору в сторону лестницы, но всем им абсолютно нечего делать в этой части дома посреди ночи.
Тут не было никого, кроме Никки.
А тем временем незнакомец поднялся на лестничную площадку, уронил что-то тяжелое, и теперь по длинному широкому коридору приближался к ее комнате.
Звук шагов становился все громче. Сердце Никки заколотилось еще быстрее, кровь зашумела в ушах. Вот, уже совсем рядом… Все ближе и ближе… В следующую минуту станет тихо, а потом ручка двери придет в движение, и…
В голове разворачивались яркие, живые картины, одна страшнее другой, и страх перерос в отчаянную панику. Никки стало трясти. Перед глазами все поплыло, ей никак не удавалось сделать вдох, потом закружилась голова, а сердце билось в таком бешеном темпе, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
«Сейчас потеряю сознание», — промелькнуло в затуманенном мозгу. Но от этой мысли паника только усилилась. Никки понимала, что, если и вправду упадет в обморок, она пропала.
А пропадать Никки категорически не желала. Интересно было узнать, сможет ли она наконец навести порядок в том хаосе, в который превратилась ее жизнь. Нет, слишком долго она ждала. Слишком тяжело страдала. Слишком много усилий приложила.
Ну уж нет, сказала себе Никки, пытаясь побороть панику, лишающую способности соображать здраво. Сдаваться она не намерена, а падать в обморок — тем более.
Собравшись с каким-то чудом сохранившимися последними силами, Никки сделала несколько глубоких вдохов, взяла под контроль разбушевавшуюся фантазию и усилием воли заставила сердце биться медленнее. Сейчас как никогда необходимо успокоиться.
Не время биться в истерике. Надо трезво оценить ситуацию и продумать свои действия. Что бы ни случилось, только через ее труп негодяй вынесет из дома драгоценную фотокамеру. Пусть даже последние несколько месяцев камера пролежала на комоде, собирая пыль.
Кроме того, случалось Никки попадать в переделки и похуже, но всякий раз ей удавалось уцелеть, хотя бы в физическом смысле. Так почему же она должна сдаваться сейчас?
Самый главный вопрос, требовавший немедленного ответа: что делать? Съежиться под одеялом, дрожа от страха, — не вариант. Какая от этого польза? Но долго думать нельзя. Пришло время действовать.
Решив целиком и полностью положиться на инстинкты, которые раньше никогда ее не подводили, Никки рассмотрела возможные варианты действий. Вариантов набралось не много, но это не страшно. Лишь бы найти один и правильный… Тут Никки осенило. И как раз вовремя — шаги в коридоре замедлились. Он вот-вот войдет…
Плотно стиснув зубы и вцепившись в книгу, Никки мысленно возликовала, что выбрала полное, а не сокращенное издание «Дон Кихота», вдобавок с картинками. В книге была тысяча страниц, не меньше, и весила она, по ощущениям, килограммов сто. Крепко сжав свое оружие, Никки тихо соскользнула с кровати.
Ну и неделька!
Шагая к полоске света, пробивавшейся из-под двери в конце коридора, Рафаэль устало потер глаза и подавил зевок.
Да, такой недели у него еще не было. Хотелось надеяться, что и не будет. Рафаэль не мог припомнить момента, чтобы у него не болела каждая мышца, а нервы не находились в постоянном напряжении. А когда в последний раз спал как следует, вообще забыл.
Мучительное изнеможение, вне всякого сомнения, было вызвано работой. Но сегодня утром сделка наконец была заключена. Во время переговоров пришлось применить все свои дипломатические способности, осторожность и бесконечное терпение. В офисе приходилось дневать и ночевать. Но Рафаэль не жаловался. Он привык к такой жизни, к тому же эта работа — разрешать чужие проблемы с бизнесом — удавалась ему лучше всякой другой.
Гораздо хуже изматывали, создавая невыносимое напряжение, многочисленные требования, которые обрушили на Рафаэля близкие женщины. Не могли выбрать время получше.
Во-первых, Элиза, женщина, с которой Рафаэль встречался, но расстался две недели назад, позавчера заявилась к нему в офис. Никак не могла смириться, что между ними все кончено. Рафаэль неоднократно повторял, что с самого начала не обещал ей серьезных отношений, но Элиза верила, что сможет заставить его передумать. Упрямо выпяченный подбородок и решительный взгляд говорили о том, что убеждать Элизу бесполезно. Отступать она не намерена. Сотни телефонных звонков в предыдущие дни это только подтвердили.
Рафаэль был слишком занят, чтобы устраивать полноценное выяснение отношений, да и усталость сказывалась. Только вздохнул и пробормотал что-то насчет «неподходящего времени» и «другого раза». Видимо, Элизу ответ удовлетворил, и она временно отступила.
Не успел Рафаэль оправиться после этой сцены, как позвонила мама с жалобами на папу. Тот снова засел в кабинете и выходить не собирался. Мама потребовала, чтобы Рафаэль что-нибудь предпринял. Чего именно она от него ждала — загадка. Если отец окопался в кабинете, выкурить его оттуда никакая сила не в состоянии. И вообще, на сына он никогда не обращал внимания, с чего бы ему сейчас менять привычки?
Наконец Рафаэль сообразил, в чем причина папиного поведения — мама заранее принялась суетиться, готовясь к благотворительному балу, до которого оставалось несколько месяцев, — он заявил, что прекрасно понимает отца. Он бы тоже в кабинете поселился и вышел бы только через неделю после бала. Обиженная мама повесила трубку.
