Джузи Эркетт
Бабочка на стекле
Он вел себя так, словно танцевал с королевой Англии, — без намека на страсть. Куда там! Танцуя с королевой, он, конечно, говорил бы какие-то вежливые слова, а тут она не удостаивалась даже этого. Разочарование грозило перерасти в отчаяние, и потому со смелостью, немыслимой еще пару недель назад, она плотно прижалась к нему и позволила рукам ласкать его спину нежными эротическими поглаживаниями. Воодушевленная ответной реакцией, она обняла его за шею и прижала его щеку к своей.
Запах лосьона после бритья наполнил ноздри, а жар его тела согрел душу. Она удивилась, как можно было так долго отказывать себе в таких невероятно восхитительных ощущениях. Как она задурила себя, думая о нем как о друге, когда все ее естество жаждало его как любовника! Как мужа… Свет потускнел, и она закрыла глаза, ощущая лишь ласку соприкосновения их лиц.
Его реакция не обманула ожиданий. Он споткнулся и не сразу поймал ритм танца. Как только они снова задвигались синхронно, он потихоньку увел ее в самый темный угол танцплощадки, и она почувствовала, как он все сильнее притягивает ее к себе, заставляя прижаться бедрами к низу своего тела и давая почувствовать свое желание. Его руки уже не были отчужденными и холодными, напротив, стали жаркими и требовательными, как она и желала. Он наклонил голову и несколько блаженных мгновений осыпал ее шею жадными поцелуями. Кожу покалывало, плоть запульсировала желанием. Не обращая внимания на окружение, она приподняла голову в намерении слиться с ним в страстном поцелуе. На какое-то мгновение он застыл в нерешительности. Она заметила, как его глаза потемнели от страсти, как напряглись мышцы лица, и поняла, что он жаждет поцеловать ее так же отчаянно, как она хочет получить этот поцелуй. Но тут он резко отдернул голову и отстранился.
— Расскажи-ка мне еще о моей возможной будущей жене, — попросил он, словно пару минут назад не был готов зацеловать ее до бесчувствия. — Я просто жажду узнать все о ней. Рисковая, энергичная, уверенная в себе — да она просто создана для меня.
Его партнерша почувствовала себя Алисой в Стране Чудес у Сумасшедшего Шляпника. Что это он опять вдруг заговорил о последней претендентке? Меньше всего ей хотелось сейчас говорить о несчастной несуществующей невесте.
Он бросил взгляд на часы.
— Уже половина двенадцатого. Не пора ли нам слинять отсюда? Уверен, завтра у тебя не меньше дел, чем у меня, так что лучше лечь пораньше.
Она уставилась на него с выражением полной беспомощности, которое он принял за согласие. Пока он стремительно вел ее к выходу, у нее возникло ошеломляющее ощущение, что в мгновение ока в это желанное тело вселился инопланетянин. Невозможно, чтобы мужчина, только что содрогавшийся в ее объятиях, вел себя так небрежно и беззаботно спустя две минуты.
— Послушай… Насчет этой женщины… насчет нас…
Он усмехнулся.
— Знаешь, не нужно ничего объяснять. Нас просто нет. Я понимаю.
Как всегда в конце рабочего дня в пятницу, Рудольф устроил очередной разнос. Служащие "Неограниченных услуг" уже привыкли к тому, что Руд портит им настроение на уик-энд, устраивая скандал по любому поводу и без повода. На этот раз, к сожалению, он решил устроить свою еженедельную сцену по поводу одного из кандидатов Конни.
Он ввалился в ее кабинет, грозный, каким только может выглядеть полный мужчина пяти футов четырех дюймов с каким-то десятком серебристых волосков, тщательно уложенных на лысом розовом черепе.
Он потряс пригоршней бумажек под носом Конни.
— Эта рекомендация от графини Стоун дурно пахнет. Почему вы все же рекомендуете этого Фонтгомери на работу? Почему не Лестера? Лестер уже находился в Вашингтоне, причем с кучей солидных американских рекомендаций.
Конни сделала глубокий вдох и ухитрилась изобразить бодрую улыбку. Она любила свою работу, своих коллег и свою жизнь в целом. Были дни, когда она любила даже своего босса — Рудольфа Дормана. Но сегодня вечером она не могла не признать, что измотана в конец. Неделя выдалась трудная.
— Его зовут Монтгомери, Руд. Бенджамен Монтгомери, а не Фонтгомери.
— Ага, и его рекомендации смердят.
— Руд, я позвонила графине Стоун и разговаривала с ней лично целых двадцать минут. Она считает Бенджамена Монтгомери превосходным дворецким, но она весьма сдержана, английская аристократка до мозга костей. Наивысшая похвала в ее устах звучит так: "Бенджамен выполнял свои обязанности по мере сил". Не беспокойся, Руд, мы нашли отличного дворецкого для японского посла.
Но Рудольфа невозможно было успокоить. Вечером по пятницам ему, похоже, доставляло удовольствие волноваться.
— А как у этого… Монтгомери с разрешением на работу? Бог знает, каких только отговорок не придумают в иммиграционной службе, если бумаги у него не в порядке.
Конни напомнила себе, что пока ей платят приличную зарплату, а в Вашингтоне с работой сейчас довольно туго.
— Как ты сам можешь видеть, Руд, мистер Монтгомери прислал нам копии своих виз и других документов три недели назад. У него есть абсолютно все, что может понадобиться для легальной работы в нашей стране, и я уверена, что завтра вечером он прибудет из Лондона точно по расписанию.
В дверь постучали, и тут же в ней появилась ее секретарша Аннет.
— Извините, что врываюсь, Руд, но Конни должна срочно подписать эти письма, чтобы они ушли последней почтой. И так уж мне придется самой отнести их на почту.
Конни наградила своего секретаря благодарной улыбкой.
— Извини, Рудольф, но мне необходимо прочитать их, прежде чем подписывать.
Рудольф покинул кабинет Конни, мрачно предсказав, что мистер Фонтгомери окажется мошенником, а "Неограниченные услуги" будут разорены, хотя сам он и будет отважно защищаться от судебных исков рассерженного японского посла.
Когда дверь захлопнулась, Аннет покачала головой.
— И что с ним случается в пятничные вечера? С понедельника до времени окончания работы в пятницу Рудольф Дорман — интеллигентный, вежливый и знающий свое дело патрон. Но стоит часам в пятницу пробить пять, как у него внезапно отрастают клыки, и он превращается в чудовище.
— Думаю, он скучает по жене. Пятничная ночь была для них особенной. Это было единственное время, когда он напрочь забывал о делах. Теперь по уик-эндам его ждут лишь опустевший дом и одиночество.
— Бедняга. Но ведь Ханна уже два года как умерла. Ему следует почаще выходить в свет. Найти себе приличную женщину, которая оживила бы его уик-энды.
