Карла Кэссиди - Укради меня у судьбы

Меньше всего шериф Клинт Грэм ожидал увидеть ранним апрельским утром на крыльце собственного дома младенца. Но он лежал там — аккуратный сверток из розового одеяльца на специальном сиденье для детей, которое крепят обычно в авто. Рядом — небольшая упаковка подгузников.

Клинт огляделся. Солнце только появилось над горизонтом, обещая теплый весенний день. Сияние его уже окрасило ухоженные дома на этой стороне улицы в золотистый цвет. Был один из тех рассветов, что напоминали Клинту, почему он любит маленький городок Армодейл в штате Канзас.

Шериф посмотрел налево, потом направо. Он знал обоих соседей, был уверен, что они не имеют к этому сюрпризу никакого отношения, и потому внимательно вглядывался в кустарники и деревья, надеясь, вероятно, там отыскать виновника.

Вокруг никого не было — ни людей, ни машин, припаркованных неподалеку. Злоумышленник явно не притаился в укромном уголке. Все выглядело как обычно. За исключением ребенка на его крыльце.

Не уверенный, что поступает правильно, Клинт осторожно поднял сиденье и отнес его в кухню, поставил на стол и начал внимательно разглядывать ангельское личико младенца.

Светлые растрепанные пряди волос украшали его макушку. Щечки были круглыми, губы, которые слегка вздрагивали при каждом вдохе, напоминали маленькие розовые бутоны. Интересно, подумал Клинт, сколько малышу, чей он и почему оставлен именно на его крыльце?

Вдруг он заметил краешек сложенного листка бумаги, словно бы выскочивший навстречу его мыслям из-под одеяльца. Клинт вытащил его осторожно, не желая будить ребенка.

Он развернул листок и, нахмурившись, прочитал записку:

Я ни разу не напомнила о себе с рождения Кэтрин. Я никогда не настаивала на твоих обязанностях мужа и отца, но теперь мне необходима твоя помощь. Я в опасности и должна исчезнуть из города на неделю-другую. Пожалуйста, побереги девочку для меня. Когда все успокоится, я вернусь за ней, чтобы снова, и уже навсегда, исчезнуть из твоей жизни.

Сердце Клинта бухнуло раз и замерло на миг. Подписи не было никакой.

Неужели такое возможно? Лихорадочные мысли замельтешили в его голове.

Нет, конечно же, нет. Такое всегда всплывает наружу. Кто-нибудь обязательно сказал бы ему. Каким-нибудь образом он узнал бы непременно. Он попытался взять себя в руки и снова уставился на письмо. Самый обыкновенный листок, вырванный из блокнота. Никаких зацепок. Как тут определить, кто мог сочинить это послание? Клинт отложил письмо в сторону и нахмурился еще сильнее.

Опасность. В записке говорится об опасности. Может быть, мать оставила ребенка на его, Клинта, крыльце, потому что он является шерифом городка? Прежде чем Клинт успел полностью оценить ситуацию, раздался стук в дверь.

Клинт поспешил открыть, боясь, что шум разбудит малышку. Он прижал палец к губам, призывая Энди к молчанию.

— В чем дело? — прошептал Энди Липкин, заместитель Клинта. В руках он держал две чашки, над которыми поднимались струйки пара.

У этих одиноких мужчин вошло в привычку ежедневно приезжать в участок вместе. Энди покупал кофе по утрам, а Клинт — содовую вечером, когда они возвращались домой.

— Иди за мной, но тихо. — Клинт указал Энди рукой на кухню. На пороге тот вдруг остановился, заметив детское сиденье для автомобиля посередине кухонного стола. Встав на цыпочки, этот здоровяк приблизился к столу.

— На что же это похоже? — бессмысленно произнес он и поставил чашки с кофе на стол.

— По-моему, похоже на ребенка. Это девочка, — сухо ответил Клинт. — Ее оставили на пороге моего дома, видимо, совсем недавно. — Он протянул Энди записку, вытащенную им из свертка с сюрпризом.

Энди пробежал текст глазами, затем отдал Клинту.

— И ты знаешь, кто эта женщина?

— Понятия не имею! — воскликнул Клинт.

— Что собираешься делать?

— Не знаю. — Клинт задумчиво посмотрел на спящую девчушку, потом снова на своего заместителя. Невозможно даже представить, что произойдет, когда она проснется. Он вздохнул и запустил пятерню в волосы. — Ты поезжай в участок, а я здесь постараюсь что-нибудь придумать. Надеюсь, к полудню приеду тоже.

Энди взял одну чашку, и они с Клинтом так же на цыпочках удалились из кухни.

— Собираешься звонить в социальную службу Канзаса? — поинтересовался Энди.

Клинт нахмурился, представив, каково будет этому прелестному ребенку в детском доме. Очень велика вероятность, что, если он отдаст ребенка социальной службе, мать никогда не получит девочку обратно. Пока он не выяснит личность матери и все обстоятельства вынужденного временного удочерения, Клинту очень не хотелось предпринимать что-то радикальное.

— Надо подумать, — произнес он. — Попробую разобраться в происшедшем, прежде чем отдать ее на милость социальной службы. Городок у нас маленький и обычно люди знают дела друг друга. Может, кто-нибудь в курсе, что произошло с матерью этого ребенка.

Энди понимающе кивнул.

— Ладно, я поехал. — Он пошел к двери и открыл ее, но потом оглянулся на Клинта. — Значит, если кто-нибудь позвонит тебе, мне следует ответить, что сегодня ты исполняешь обязанности няни? — съехидничал он.

— Только сделай это, и я лишу тебя значка. Давай топай отсюда побыстрее, — сказал со смешком Клинт. — Я позвоню тебе позже.

Когда Энди ушел, Клинт отправился на кухню и снова принялся разглядывать малышку.

Кто она? Кэтрин… а дальше? Где ее мать? Какая опасность угрожала этой женщине, и настолько, что она решилась оставить своего ребенка на пороге чужого дома?

Вряд ли ему удастся стать образцовой няней в ближайшие недели. Если он решительно не собирается отдавать маленькую Кэтрин социальной службе, тогда надо немедленно организовать что-то иное.

Шерри. И как это имя сразу не пришло ему на ум? Шериф испытал чувство невероятного облегчения. Она поможет. В конце концов, она его лучший друг.

Не давая себе возможности передумать, Клинт поднял трубку и набрал номер.

После третьего звонка он услышал женский голос, чуть хрипловатый со сна.

— Извини, что разбудил тебя, — вкрадчиво начал он.

— Ничего. Во всем виноват телефон, — сухо заметила она. — А который час? — Послышался шорох простынь, затем вопль ярости. — Клинт Грэм, как ты смеешь звонить мне в семь часов утра? Ты прекрасно знаешь, что по утрам я сплю.

— А тебе хорошо известно, что я не позвонил бы, если бы не дело чрезвычайной важности, — отбился он.

Снова послышался шелест постельного белья и в его воображение ворвались непрошеные образы. Шерри в постели; ее светлые волосы спутанными прядями ниспадают ей на плечи. Щеки залиты нежным румянцем, яркие зеленые глаза полуприкрыты дремотой — сводной сестрой истомы, которая неизменно наводит на мысль о любовных утехах.